Чингиз Абдуллаев - Мизантроп

• Название: Мизантроп
• Автор: Чингиз Абдуллаев
• Жанр: Боевик
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65111-5

В Перми разбивается новейший пассажирский самолет российского производства. В катастрофе чудом выживает только один пассажир – двенадцатилетняя девочка. Она приходит в себя и рассказывает следователям, что незадолго до крушения в кабину пилотов пытались прорваться двое кавказцев. На место происшествия срочно вылетает правительственная комиссия во главе с заместителем министра транспорта Борисом Репетиловым. Специалистам предстоит выяснить, что именно произошло в небе над Пермью. Действительно ли кто-то пытался захватить самолет или это всего лишь фантазии напуганного ребенка?..

---

Самолет набирал высоту.

Репетилов оглянулся на Астахова и уточнил:

– Какой там аэропорт? Вы на него садились?

– Конечно. Много раз. Аэропорт нормальный. Большое Савино. Примерно восемнадцать километров от города. Хотя там всего одна взлетная полоса. Ее эксплуатируют вместе с военными.

– Все как всегда, – вспомнив о своем, пробормотал Борис Семенович.

Астахов его не понял.

– Как обычно, – согласился он. – Там недавно разбился «МиГ», погибли оба летчика, но аэродром здесь ни при чем.

– Кто был капитаном «Суперджета»? – спросил Репетилов.

– Пока не знаем, – ответил Астахов. – Я уже два раза запрашивал. Но «Аэромир» – это ведь дочерняя компания «Аэрофлота», там кого попало за штурвал не посадят. Должны быть опытные специалисты.

– Поэтому они разбились? – нахмурился Репетилов.

– Я пока не знаю, что там произошло, – заявил Астахов. – Поэтому и не могу давать какие-либо комментарии. Может, опять были проблемы с шасси при посадке?.. Это характерный сбой у самолетов «Сухой Суперджет».

– Если у них такой характерный сбой, то нужно было выходить с конкретными рекомендациями и закрывать программу выпуска этих машин, – зло сказал Репетилов. – Раз и навсегда! Почему вы молчали?

– Лайнеры-то как раз неплохие, – возразил Астахов. – Я сам входил в приемочную комиссию и сидел рядом с пилотами во время испытательных полетов. Нужно сначала все проверить, а потом уже делать выводы.

– Выводы сделают и без нас, – отмахнулся Репетилов. – А вот тщательная проверка входит в наши обязанности.

– Это я знаю. – Астахов угрюмо кивнул.

– Что вы думаете, Лина Борисовна? – Репетилов повернулся к Сафиуллиной.

– Пока ничего. Знаю только, что случилась авария. Нужно будет все проверить на месте. – Сафиуллина вздохнула. – Никак не могу привыкнуть к подобным случаям. Это всегда ужасно.

– Какая это авария на вашей памяти? – поинтересовался Репетилов.

– Девятнадцатая, – признала Сафиуллина. – Это сейчас такие катастрофы стали редкостью, а в конце девяностых самолеты падали с регулярностью раз в два-три месяца. Именно тогда был исчерпан парк старых машин.

– Это я помню, – мрачно согласился Репетилов.

Он решил, что не станет рассказывать ей о том, как две подобные катастрофы изменили его жизнь, будет молчать, чтобы не вспоминать. Все равно эти переживания уже ничего не изменят. Погибших людей все равно не вернуть с того света. Первый заместитель министра не сказал ни слова до тех пор, пока они не приземлились в аэропорту Перми.

Интерлюдия

Мы давно знаем друг друга. Меня зовут Алишер. Я часто выполняю разные поручения Наджибулло. Мы с ним ходили в школу в Душанбе, которую окончили в восемьдесят седьмом году. Самая обычная школа, где преподавание велось на русском языке. В прежнем Таджикистане их было достаточно много.

Ни он, ни я не поступили в институты, но вовсе не потому, что учились плохо. Наджибулло окончил школу с несколькими тройками, но, в общем, получил вполне приличный аттестат. У меня вообще были только хорошие и отличные оценки.

Но у нас не имелось влиятельных родственников, которые могли бы помочь нам с поступлением в институты. Сын нашего прокурора был абсолютным дебилом. Меня так нахально заваливали, чтобы протолкнуть его, что один из преподавателей не выдержал и вышел из аудитории.

Я подавал на юридический, а Наджибулло хотел стать товароведом. Мы провалились на вступительных экзаменах и получили повестки в армию. Меня отправили на Дальний Восток, где я служил пограничником и даже получил звание кандидата в мастера спорта по стрельбе, стал настоящим снайпером. Наджибулло призвали во внутренние войска охранять колонии. Словно кто-то там, наверху, не в военкомате, нет, а где-то гораздо выше, решил, чем именно нам заниматься в будущем.

Интересно, что во время службы на Дальнем Востоке я усовершенствовал свой русский язык и стал говорить вообще без акцента. А Наджибулло, служивший во внутренних войсках, охранявших места заключения, обходился междометиями и короткими словосочетаниями. Конечно, вернувшись домой, он не очень практиковался и говорил по-русски с сильным таджикским акцентом.

Наджибулло пришел из армии в восемьдесят девятом и почти сразу попал в тюрьму за драку, которую устроил с парнем своей невесты. Она не дождалась жениха, сошлась с другим. Представляю, как это обидно было Наджибулло! Он тогда просто избил до полусмерти своего обидчика, получил три года тюрьмы, но отсидел только половину срока.

Мой одноклассник вернулся в Душанбе через полтора года, как раз в тот момент, когда у нас началась гражданская война. Наджибулло быстро сколотил свой отряд, который выступал на стороне будущего президента Эмомали Рахмона. Времена были тяжелые. Первый секретарь ЦК партии Набиев умер, а следующего главу государства просто повесили на памятнике Ленина в Душанбе. Ожесточение было страшным, погибло очень много людей.

Я тоже сражался в отряде Наджибулло. После окончания войны ему даже предложили должность какого-то чиновника, но мой друг отказался. Он хотел быть вольной птицей и стал таковой, постепенно подмял под себя многих криминальных лидеров. Его боялись даже прокуроры и начальники отделов милиции, которым платили дань все, но только не Наджибулло. Он был как бы особым исключением из правил.

Правой рукой своего бывшего одноклассника стал я, Алишер. Да, самой важной и страшной правой рукой, о которой люди боялись даже вспоминать. Если хотите, я исполнял при нем роль главного визиря и палача.

У Наджибулло был и еще один советник, Вагаб Рузанов. Но он появился немного позже, уже после того, как мы стали самыми главными поставщиками белого зелья в страны СНГ.

Некоторые участки границы оказались под нашим контролем. С руководителями застав мы умели договариваться. Афганистан постепенно превращался в основной источник сбыта наркотиков во всем мире. Особенно после того, как там свергли талибов.

Нет, я не очень любил этих бородатых ревнителей ислама, но могу честно признать, что при них такие караваны наркотиков никогда не появлялись на наших границах. А вот когда туда вошли американцы и их союзники, поток увеличился многократно.

Конечно, нам приходилось договариваться с каждым начальником заставы. Пограничников можно было понять. Они пропускали наши грузы через свою территорию. Каждая такая операция приносила им столько денег, сколько эти офицеры получили бы примерно за тысячу лет своей беспорочной службы. Или за пятьсот. Согласитесь, что такие доходы делали сговорчивыми любого пограничника.

Мы занимались этим уже много лет. Конечно, бывали накладки, случались неприятные разборки. Особенно с кавказцами в Москве. Не понимаю, почему они решили, что столица России – это их город, но в конце девяностых наших курьеров начали арестовывать, грузы забирали, а посредников и распространителей просто убивали.

Нам это надоело, и мы послали туда целый отряд наших лучших ребят. Нужно сказать, что в начавшейся войне погибло много людей, но в конце концов мы договорились. Кавказцы тоже умные люди. Они справедливо рассудили, что будет лучше, если мы начнем сбывать свой товар их представителям, которые затем сами станут продавать его мелкооптовым поставщикам. Так мы наладили мир и начали плодотворно работать со всеми. А потом наша деятельность охватила и самые разные регионы России. Ведь личностей, желающих отхватить большие деньги, можно было найти в любой части страны, уже не прежней, но все-таки самой большой в мире.

Вам, конечно, интересно, почему мы не пошли в чиновники, отказались от приличных должностей. Ведь победили «наши», и Наджибулло даже предложили пост заместителя министра. Но тут нужно было выбирать: стать вороватым, коррумпированным чиновником, которого все покупают и продают, либо свободным бандитом. Вариантов совсем немного. Оставаться просто честным человеком в нищей стране после гражданской войны, извините, никак невозможно.

И мы сделали свой выбор. Все-таки это унизительно, когда любой человек может дать большие деньги и приобрести вашу подпись, согласие, работу, совесть. В этом есть нечто от проститутки, которую покупает незнакомый клиент, приходящий в публичный дом.

Сами чиновники считают себя очень важными и нужными людьми, не думают о том, что продаются за деньги любому встречному. Словно на панели, где их выбирают клиенты. Скажите любому вороватому чиновнику, что он хуже девки, которая вынуждена торговать своим телом, и вы увидите его гневную реакцию. Каждый считает себя просто удачливым бизнесменом.

Нам не хотелось играть в эти игры, и мы выбрали для себя другой путь. Тоже не самый праведный, но тот, на котором нас хотя бы никто не покупал.

Конечно, сначала было очень сложно. Особенно в середине девяностых, когда повсюду царил полный беспредел. С другой стороны, работать было достаточно легко, потому что внутри СНГ границ не существовало. Любые грузы можно было беспрепятственно транспортировать по какому угодно маршруту. Меня назначили своеобразным проверяющим, контролирующим ход наших дел в соседних странах, особенно в России.