Владимир Успенский - Неизвестные солдаты

• Название: Неизвестные солдаты
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: Издательство «Советская Россия» (Книги 1, 2); Роман-газета, № 8 2006 г. (Книги 3, 4)
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1965

Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» — роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых. Это люди разных характеров. По-разному складываются их судьбы во время войны. Автор показывает, как в трудные дни отступления закладывался фундамент будущей победы, как перемалывались в боях немецкие войска, как крепли в нашей стране те силы, которые остановили врага и погнали его на запад. Среди героев книги — Сталин, Жуков, Василевский, другие известные исторические личности. Но при всем этом «Неизвестные солдаты» — это, прежде всего, роман о народе, совершившем великий подвиг.

В свое время Михаил Шолохов назвал этот роман лучшим произведением о войне.

---

Все четверо давно уж перебивались с консервов на колбасу и теперь жадно набросились на горячую пищу. А когда поужинали, когда американец дал им пачку сигарет и они закурили, жизнь снова показалась Пашке приятной и многообещающей.

Голова у него варит как надо, это теперь доказанный факт. Сколько человек загнулись в этой войне, пошли на откорм червям?! Может, десять миллионов, может, двадцать, а может, и больше. А вот он, Павел Ракохруст, жив-здоров, поглаживает свое сытое брюхо, курит сладкую заграничную сигарету и без особых волнений взирает на свое будущее. Капиталисты — народ расчетливый, задаром шага не сделают. А раз кормят его и снабжают куревом, значит, он нужен им, значит, найдется для него подходящее дело. Он не брезгливый, для начала может взяться за любую работу, лишь бы побольше платили!

* * *

Над морем полз туман, обтекая надстройки корабля, струясь между ними. Не было видно ни транспортов, ни десантных судов, ни катеров, только слева угадывалось темное расплывчатое пятно — в ста метрах от сторожевика неотступно держался тральщик.

Славка высовывал из рубки голову, хватал ртом холодный сырой воздух и поскорей захлопывал тяжелую дверь: ни на минуту нельзя было отрываться от экрана радиолокатора. Небольшой, размером с тарелку, он резко светился в темноте; на зеленом мерцающем поле от края до края протянулась ломаная полоса пляшущих импульсов, то маленьких, то высоких и острых.

В тесной рубке душно. После двенадцати часов непрерывной вахты болели и слезились глаза. Раздражающе ныло плечо. Славка все время вращал правой рукой рычажок, соединенный тросом с антенной кругового обзора, установленной на мачте. Левой нужно было подстраивать станцию, добиваться четкого изображения. А корабль качало и бросало на волнах, и Славке не хватало третьей руки, чтобы держаться. Он набил несколько синяков и чуть не потерял сознание, ударившись виском о металлический угол трансляционного узла. Морщась от боли, Славка утешал себя тем, что все эти толчки и удары прогоняют сонливость. А то ведь того гляди задремлешь в тепле, убаюканный ровным гудением аппаратуры. Качка действовала на него своеобразно — вгоняла в сон.

Перед выходом в море в рубку к старшине 2-й статьи Булгакову явился сам командир корабля. Сел на вращающийся стул, пощупал взглядом выпуклый экран станции, приборы, хитросплетения проводов, сказал:

— Ну, старшина, в море кисель с молоком. Буду надеяться на твой агрегат. Не подкачает он у тебя?

— Нет, — твердо сказал Булгаков. — У меня все в полном порядке.

Командир ушел на мостик успокоенный.

Станцию свою Славка знал до последнего винтика, все капризы ее были ему известны. Год назад, вместе с заводскими специалистами, он сам монтировал аппаратуру, сам подержал в руках каждую деталь, каждую лампу.

Радиолокационные установки начали появляться на кораблях совсем недавно, были они сложные, ломкие, а ребята при них состояли молодые и без всякого опыта. Вполне понятно, что многие командиры относились к новому делу довольно скептически и по старой привычке больше доверяли глазам сигнальщиков. Первое время командир сторожевика просто забывал, что на корабле есть радиолокация. Славке приходилось напоминать ему, спрашивать, нужно ли открывать вахту.

Без сигнальщиков, конечно, не обойдешься. Они нужны для связи, для наблюдения на близком расстоянии. Но куда годятся глаза сигнальщиков ночью, в густом тумане? Разве смогут они определить, кто и откуда приближается к кораблю, где находятся встречные суда, где берег? Славка вообще удивлялся, как это ходили и ходят корабли без радиолокации, не сталкиваются и не налетают на сушу. Наверно потому, что море очень просторное, а моряки руководствуются не только расчетами, цифрами, но и какой-то особой интуицией.

Однако новое мало-помалу пробило себе дорогу. За год командир сторожевика понял преимущества радиолокации. И вот теперь в боевом походе старшина 2-й статьи Булгаков стал одной из главных фигур на своем корабле. Все моряки сторожевика, от командира до юнги, видели только ночное море да густой, вязкий туман, который, казалось, не пробьешь даже орудием главного калибра. А вот Славка видел корабли своего конвоя, докладывал командиру угол и дистанцию до них, следил за ними, чтобы не допустить столкновения. Но главным было не это. Он, морщась от боли в плече, вращал и вращал штурвал антенны кругового обзора, обшаривая горизонт: не появятся ли в пределах действия станции вражеские корабли или самолеты?!

Морской бой скоротечен. В море не спрячешься, не укроешься. Кто раньше заметил противника, кто обрушил первые залпы, тот, как правило, победитель. Славка прекрасно понимал, какая ответственность легла сейчас на него. Он мог бы передохнуть часок-другой, посадив на вахту своего подчиненного, матроса-ровесника, кончившего те же курсы, что и он сам. Но у матроса была какая-то замедленная реакция, он способен битых полчаса смотреть на всплески импульсов и гадать, что это: помехи или судно? Славка не мог со спокойной душой отлучиться из рубки. Оставлял за себя матроса лишь на несколько минут, чтобы сбегать в гальюн.

Славка совсем выбился из сил. В глазах была такая резь, что он больше моргал, чем смотрел на экран. Правую руку поднимал со стоном. А тут раздался свист в переговорной трубке, Славка вынул пробку: «Слушаю!» — и приложил ухо. Командир дал новое распоряжение: искать вход в бухту. Корабли никак не могут обнаружить узкое горло, торпедные катера, посланные к берегу, вернулись ни с чем. В этом тумане, в незнакомом месте сам черт ногу сломит. «Ищи, Булгаков! Внимательно поищи!» — попросил командир.

Славка медленно погнал антенну, прощупывая горизонт на предельном расстоянии, и почти сразу обнаружил разрыв в береговой полосе. Он еще раньше заметил, как мелькают, словно уходят вдаль импульсы, но думал, что в том месте просто понижение берега. Он сообщил на мостик направление и расстояние. Командир даже засомневался: очень уж быстро и просто сделал Булгаков то, над чем вот уж час ломали головы штурманы, чем безуспешно занимались четыре катера. Командир прогрохотал сапогами по железным ступенькам трапа, влез в рубку с картой в руке и опять уселся на стул, расстегнув реглан. От него веяло таким сырым холодом, что Славка поежился.

Командир посмотрел на градуировку, на цифры, обозначавшие дистанцию, провел карандашом линию и заторопился на мостик, чтобы скорей донести флагману: вход в бухту обнаружен.

К вражескому берегу устремились десантные суда, катера и тральщики. Сторожевой корабль шел последним, прикрывая десант с моря. Когда миновали крутой мыс, туман начал редеть. С обоих бортов надвигались высокие берега, и тут уж радиолокация потеряла свою силу. К тому же за восемнадцать часов непрерывной работы аппаратура настолько перегрелась, что того гляди могла выйти из строя. Славка попросил разрешения закрыть вахту, но командир, видимо, настолько уверовал в пользу локации, что не дал согласия. Булгакову пришлось идти на мостик и убеждать капитан-лейтенанта.

Славка очень устал. Он думал, что стоит ему броситься на койку, как сразу заснет. Однако посидел минут десять с закрытыми глазами, выкурил две самокрутки и сразу вскочил, едва раздались выстрелы. Выбежал на палубу и застыл, вцепившись в шлюпбалку: такая необычная картина открылась перед глазами.

Заметно светлело. Корабль медленно шел по лаково-черной воде, которая дымилась и парила, будто перед кипением. Справа виднелся темный берег с густыми округлыми купами невысоких деревьев. Впереди угадывался громоздкий массив горы, а возле ее подножья переплетались в воздухе яркие, разноцветные, сказочно красивые трассы. Особенно удивительный след оставляли снаряды скорострельной автоматической пушки. Оранжевые шары летели сквозь туман цепочками по пять штук. Потом интервал — и еще пять шаров уносились вдаль, догоняя друг друга и умирая со вспышкой пламени где-то на склоне сопки.

Японцы, вероятно, совершенно не ожидали, что десант появится в глубине их обороны, на острове, далеком от советских баз. Поэтому первый отряд морских пехотинцев высадился почти без потерь. Нагруженные оружием матросы прыгали в воду и шли к берегу, неся над головой автоматы и ручные пулеметы.

Зато второй отряд высаживался с десантных барж, когда бой гремел уже во всю силу. Били несколько японских орудий, гулко раскатывались, залпы корабельной артиллерии, торопливо, захлебываясь, тарабанили пулеметы.

Десантники находились в воде и на открытых палубах. А японцы — в укрытиях среди густой зелени на склонах сопок. Подавить их огонь не было никакой возможности. Только добраться, доползти, схватиться лицом к лицу, выковырнуть из глубоких траншей, из дзотов.

Сторожевой корабль содрогался от залпов. Малокалиберные японские снаряды рвались поблизости, взметывая белые водяные фонтаны. Осколки стучали по борту. Надо было бы уйти в рубку. От прямого попадания там не укроешься, но от осколков и пуль спасешься. Однако Славка был так захвачен картиной высадки, что только отмахивался от своего помощника — матроса, когда тот тянул его в защищенное место.