Литагент «АСТ» - Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы

• Название: Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы
• Автор: Литагент «АСТ»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-06965

113 женщин – очередные исторические сплетни или захватывающая действительность? В основе этой книги лежит знаменитый донжуанский список Губера, а также расследование лучших пушкинистов. Оставим меланхолию и рассуждения о судьбах родины в поэме «Евгений Онегин»… Окунемся в блистательную эпоху, где царило лицейское братство, насладимся дружескими попойками, куражом и талантом Пушкина, побываем в его любимых публичных домах и выясним, что было легким адюльтером, а что серьезным чувством. Эта книга как отличное шампанское с послевкусием стихов Александра Сергеевича!

P.S. В издание включена нецензурная лирика поэта…

---

Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы

© ООО «Издательство Астрель», 2010

©Атачкин Е.Ф. Женщины в жизни А.С. Пушкина, 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

О Петре Губере и его книге

«Скучно исследовать личность и жизнь великого человека, стоя на коленях, – обычная поза биографов. Чтобы понять его, нужно к нему подходить не с благоговейным трепетом поклонника, а с не смущающейся смелостью исследователя».

В. В. Вересаев

Сфера интимных отношений Пушкина с окружавшими его женщинами неизменно привлекает к себе повышенное внимание. О сексуальности первого русского поэта публикуется немало претендующих на сенсационность материалов. Как ни банальны рассуждения о бурном «африканском» темпераменте Пушкина, но по сути все его творчество – гимн чувственной любви.

Список сердечных привязанностей Пушкина впечатляет. В апреле 1830 г. в письме В. Ф. Вяземской он писал о Наталье Гончаровой как о своей сто тринадцатой любви. И, как мы знаем, не последней. Примерно за полтора года до свадьбы в альбоме Елизаветы Ушаковой поэт перечислил имена своих любовниц. Пушкинисты называют этот перечень «Донжуанским списком». К сожалению, альбом сохранился не полностью. Многие десятилетия исследователи пытаются соотнести имена из «Донжуанского списка» с реальными женщинами в пушкинском окружении. Одним из таких исследователей был Петр Константинович Губер. Его книга «Донжуанский список А. С. Пушкина» – пожалуй, лучшее на сегодняшний день из всего написанного на эту тему.

Интересна судьба самого П. К. Губера. Он родился 16 сентября 1886 г. в Киеве. Получил высшее образование, весьма далекое от филологии (в 1909 г. в Петербурге окончил экономическое отделение политехнического института, а спустя пять лет – юридический факультет университета). В годы первой мировой войны был на фронте сотрудником Красного Креста, позднее служил военным переводчиком. Демобилизовавшись в конце 1916 г., Губер устроился помощником коменданта биржи труда в Петрограде и с этого времени занялся журналистикой. Активная литературная деятельность началась в 1919 г., когда он стал работать переводчиком в издательстве «Всемирная литература». В 1920–1930 гг. этот литератор опубликовал немало работ под псевдонимом П. Ф. Арзубьев. В 1934 г. он был принят в Союз писателей, а спустя четыре года репрессирован. Умер в заключении весной 1940 г. Посмертно реабилитирован.

Книга П. К. Губера «Донжуанский список А. С. Пушкина» впервые опубликована в 1923 г. О существе своего исследования автор писал: «Самостоятельной разработки источников производить почти не пришлось, и заняться подлинными рукописями Пушкина я также не имел возможности… Я имел дело только с печатным материалом и во многом вынужден был полагаться на выводы и обобщения пушкинианцев-специалистов». В его книге обобщены материалы по «Донжуанскому списку», накопленные к началу XX века. Губер одним из первых попытался идентифицировать имена, перечисленные в ушаковском альбоме. Правда, некоторые из них так и остались нераскрытыми, что объясняется недостатком имевшегося тогда документального материала. Ничего не сказано о Настасье, двух Варварах, Анне, Елизавете, Надежде, Любови, Ольге, Евгении, Александре, Елене. В книге Губера не нашлось места таким близким поэту женщинам, как Е. И. Бароцци-Пущина, Е. М. Истомина, А. М. Колосова, С. С. Киселева, С. М. Дельвиг, А. И. Смирнова-Россет, Д. Ф. Фикельмон.

Уже после гибели Губера стало известно еще об одной странице альбома Ушаковой, где на небольшом оставшемся от рисунков месте рукою Пушкина были дописаны три имени: Елена, Татьяна, Авдотья. Вполне возможно, что в альбоме имелись еще листы, на которых поэт мог записать и другие имена. Таким образом, известный в настоящее время список состоит из тридцати семи имен. До сих пор не все они разгаданы. Например, не ясно, кто скрыт под именем «Любовь». Относительно недавно появилось предположение, что Пушкин имел в виду Любовь Полуектову, сестру Веры Федоровны Вяземской. Понятно, что в списке не упомянуты имена женщин, с которыми поэт сблизился после своей женитьбы. Почему-то он не упомянул в своем любовном списке некоторых женщин, к которым испытывал, и не безответно, серьезные чувства (например, З. А. Волконскую и К. А. Собаньскую).

Некоторые сведения, приведенные Губером, ошибочны. Скажем, Амалия Ризнич вышла замуж не в 1822 году в Вене, а в 1820 в Триесте, где и умерла. Вопреки утверждению автора книги стихотворение «Простишь ли мне ревнивые мечты» посвящено не ей, а Каролине Собаньской, о которой Губер, скорее всего, ничего не знал. Строфа из 1-й главы «Евгения Онегина»:

Я помню море пред грозою:

Как я завидовал волнам,

Бегущим бурной чередою

С любовью лечь к ее ногам…

посвящена Вере Федоровне Вяземской, а не Марии Николаевне Волконской, как считал Губер. Имеются и другие неточности.

Статья П. Е. Щеголева «Любовный быт Пушкинской эпохи», выдержки из дневника А. Н. Вульфа и краткие сведения о женщинах пушкинского круга в изложении современного исследователя Е. Ф. Атачкина дополняют материал книги П. К. Губера.

Петр Губер [1] Донжуанский список А. С. Пушкина

Предисловие Пушкин и русская культура

Вошло в обычай называть Пушкина великим национальным поэтом преимущественно перед всеми другими русскими поэтами.

Нам говорят: Пушкин является в России самым любимым поэтом. Его читали и продолжают читать иногда больше, иногда меньше, исходя из умственных интересов данного поколения, но, в общем, он всегда имел более значительное количество благодарных читателей, чем любой другой автор, писавший стихами на русском языке.

О творчестве Пушкина были написаны лучшие страницы русской литературной критики. Тургенев, Достоевский называли себя его учениками. Наконец, он основал школу: Майков, Алексей Толстой и даже Фет являются его продолжателями в поэзии.

Со школы мы и начнем: секрет, в наше время уже достаточно разоблаченный, состоит в том, что Пушкинской школы никогда не существовало. Как и у Шекспира, у него не нашлось продолжателей. Майков и Толстой, весьма посредственные стихотворцы, пытались воспроизвести некоторые особенности пушкинского стиха, но это им совершенно не удалось в самой чувствительной и деликатной сфере поэтического творчества – в сфере ритма. Что касается Фета, то он, конечно, примыкает всецело к другой поэтической традиции: не к Пушкину, а к Тютчеву.

Знаменитые критики и великие писатели, говорившие о Пушкине, высказали множество глубоких и плодотворных мыслей по поводу его поэзии. Разбирая «Евгения Онегина», Белинский объяснил русскому читателю, каким должен быть нормальный здоровый брак, а Достоевский в известной речи превознес до небес главнейшую русскую добродетель – смирение.

К несчастью, у Пушкина имелись свои собственные понятия о браке, выраженные, между прочим, и в «Онегине», и отнюдь не согласные с взглядами Белинского, а славянофильского смирения у него совсем не было.

Не ищите у него морали. Его муза воистину по ту сторону добра и зла. В его поэзии нет никакой этической проповеди, никакого учительства, никакого нравственного пафоса. Моральное прекраснодушие ему смешно, а моральный ригоризм чужд и непонятен.

Будучи крайним государственником и воинствующим патриотом, Пушкин, тем не менее, ни при каких обстоятельствах не выражал принципиальной, идейной вражды к Западной Европе. Ему не пришлось ни разу, несмотря на пламенное желание, побывать за границей. И все же, умом он чувствовал себя в Европе как дома. В области литературы исконные европейские сюжеты (например, сюжет Дон Жуана) были ему вполне по плечу. Любое из его произведений можно перевести на иностранный язык, и оно будет одинаково доступно и англичанину, и французу, и испанцу.

Но отчего, в таком случае, Пушкин сравнительно малоизвестен европейскому читателю, гораздо меньше, чем Толстой, Достоевский, Тургенев?

Только потому, что успешно перевести Пушкина на иностранный язык возможно, лишь сделавшись вторым Пушкиным. Не говорю уже, что адекватный перевод его стихов вообще невозможен.

В русской истории XVIII век – век удачи и успеха; век энергичных усилий, увенчанных счастливыми достижениями; век смелости, новизны и внешнего блеска; век, по преимуществу, аристократический и дворянский; жестокий век, не менее жестокий, чем эпоха Великой Европейской войны. Так что XIX столетие представляется какой-то интермедией гуманности между двумя актами кровавой драмы.