О Чхунь Хи - Птица

• Название: Птица
• Автор: О Чхунь Хи
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7516-0668-8

Действие романа известной южнокорейской писательницы О Чхунь Хи происходит в 60-е годы XX века. Книга написана от лица одиннадцатилетней девочки. Мать умерла, отец зарабатывает деньги, мотаясь по стройкам, брат с сестрой ночуют по родственникам, нигде надолго не задерживаются и чувствуют себя никому не нужными. Девочка пытается создать «дом-мир» посреди холодного, жестокого мира, но действительность так ужасна, что она невольно воспроизводит в отношениях со слабоумным братишкой чудовищную модель отношений, существовавших между их родителями. Нежный мир детства рушится, не выдержав ударов судьбы и тупого равнодушия окружающих.

В оформлении использована книжная гравюра «Птица на ветке ивы», XVIII в., Китай

---

— Тебе его для красоты прилепили? Бесполезно. Поможет только иглоукалывание.

И я повела прихрамывающего Уиля к доктору Чханю. В третий раз.

Уиль вечно отовсюду прыгал. Он твердо верил, что если будет тренироваться, то научится летать. Совсем маленьким он упал с третьего этажа, но даже не поцарапался. Наша тетка по маминой линии, а потом и другая — по отцовской говорили, глядя на Уиля: «A-a, это тот самый, что упал с третьего этажа и не разбился?» Все считали, что ему просто повезло и он зацепился за ветку дерева, но мой брат верил, что сумел полететь. «Я тогда летал. Ты видела, ведь правда, сестрица?» Мне то казалось, что я видела Уиля висящим на ветке на манер тряпичной куклы, то чудилось, что он и вправду летел, раскинув руки. У меня в голове тоже все путалось.

Нам нужно было перейти ручей и железнодорожные пути.

Дом доктора Чханя стоял в конце улицы, таблички на нем не было, но все знали, что здесь живет слепой целитель, хороший и недорогой. Доктор Чхань брал с клиентов по-божески, потому что не имел лицензии. И он был очень милым. Старая домовладелица называла Чханя аптекарем. «В глаза его нужно называть не целителем, а доктором», — предупредила она, когда Уиль впервые поранил ногу. О докторе ходило много слухов. Если такой хороший иглоукалыватель слеп, значит, он немного колдун. У него наверняка есть глаза на пальцах. Поговаривали, что он выбрал себе жену из тридцати претенденток. «Похоже, он может узнать, красива женщина или уродлива, просто прикоснувшись к ней».

Ворота дома доктора никогда не закрывались. Приходя с Уилем на прием, я с трудом укрощала свое любопытство. В каждом движении, в каждом жесте слепого было нечто особенное. У него глаза были закрыты, а я таращилась на все вокруг. Даже днем, из-за темноты, в доме царила ночная атмосфера. Мрак не рассеивался, даже если горел свет.

У ворот сидела на цепи собака. Она была размером с теленка, со светло-желтой шерстью и висячими ушами. Когда мы вошли, собака зарычала, но почти сразу потеряла к нам интерес и вернулась в свою будку. Уиль сказал, что она нас узнала, но я думаю, собака просто решила, будто мы пациенты с деньгами. Она не огрызнулась, даже когда Уиль захотел ее погладить и сунул руку в будку. Казалось, псина любуется небом, положив голову на передние лапы. Ее глаза с прозрачными зрачками горели желтым огнем. Говорят, собаки могут видеть призраков. Если пес прячется, поджимает хвост и скулит, значит, заметил привидение, они ведь так и кишат вокруг нас, только люди их не видят. Так говорила наша тетя по отцовской линии. Когда мы жили в ее доме, там была старая собака, которая все время ужасно скулила, издавая странные звуки, вроде «йу», «йу». Тетя считала, что она может накликать беду и приманить рыщущих у дома призраков, кончилось тем, что собаку продали.

Торговец запер ее в клетку и увез на своем велосипеде.

В конуру тетиной собаки мог пролезть только Уиль: иногда он забирался туда поспать, а вылезал весь в собачьей шерсти и провонявший псиной. Уилю часто снились собачьи сны — грустные и страшные, его била дрожь, он стонал.

В маленькой прихожей, служившей доктору Чханю приемным покоем, стояли две простые кровати, коробка с иголками, пропитанные спиртом тампоны, металлические стеллажи с книгами и письменный стол.

На одной из кроватей лежал на животе голый по пояс человек. Уиль вздрогнул, увидев торчавшие из его поясницы и позвоночника толстые иглы. Уиль боялся иголок. Я надавила ему на плечи и заставила сесть. Мужчина постанывал. Уиль вытянулся на другой койке, ему было неловко выставлять напоказ грязную ногу. Доктор Чхань даже не стал ощупывать его красную распухшую лодыжку, он сразу протер ее спиртом и поставил иголки. Я тут же выбросила в мусор почерневший тампон. Вид у Уиля был насмерть перепуганный, он отвернулся, стыдясь своей ноги. Теперь раздувшаяся лодыжка напоминала ежа с серебристыми иголками. Уиль поморщился. Ему наверняка было больно. Но он не издавал ни звука. Мы с Уилем никогда не жаловались. Умели проглатывать собственные жалобы, как горькое лекарство. Я таращилась на пальцы доктора, пытаясь разглядеть на них «глаза». Уиль тоже приподнялся и уставился на его руки.

— Держу пари, ты — маленький мошенник, тот еще хулиган. Наверняка поранился, когда безобразничал.

Голый по пояс мужчина обращался к Уилю, но тот не отвечал.

— Сколько тебе лет?

— Моему брату девять, а мне одиннадцать.

— Девять? Кроме шуток? Я думал, он ходит в детский сад! Ему нужно побольше есть!

Он обратился к доктору:

— Когда я был в Америке, съездил посмотреть Большой Каньон. Очень впечатляет, скажу я вам. В нашей маленькой стране нет ничего подобного. А деревья там какие… Лучшее в Америке — это женщины, невероятные красотки, и деревья, и такие просторы…

Он, должно быть, забыл, что человек, который его лечит, слеп и ничего не может «вообразить». Время от времени доктор произносил «да» или «конечно», чтобы поддержать разговор.

— Даже вы могли бы сделать там деньги. Похоже, «белые» стали интересоваться акупунктурой и китайской медициной с тех пор, как Никсон побывал в Китае.

Врач вынул иголки из спины пациента, и тот потянулся, продемонстрировав мохнатые подмышки. Он оделся, достал из бумажника банкноту в тысячу вон и протянул доктору.

— Дайте мне сдачу.

Мы с Уилем перевели взгляд с лица этого типа на деньги в руке доктора, который молча ощупал банковский билет.

— Ах я болван! Решил, что это десять тысяч.

Врач вернул смущенному пациенту деньги и тут же получил взамен другую купюру. Мужчина бросил на нас косой взгляд и нахмурился, заметив, что мы не сводим с него глаз. Доктор открыл ящик и отсчитал сдачу. «Он гений!» Потрясенный Уиль пожирал его глазами, явно мечтая узнать, а что там внутри у этого волшебника. Я тоже была ошарашена.

Все это напоминало то ли номер иллюзиониста, то ли сцену из спектакля.

— Я ошибся… Человек должен уходить в мир иной, не дожидаясь старости. Всему виной темнота. Вам бы следовало добавить светильников. Я время от времени совершаю такие вот промахи. Однажды взял такси и вместо трех тысяч вон дал тридцать. Ха, ха, ха! Загрязнение окружающей среды пожирает наш мозг.

И он направился к двери, делая вид, что находит ситуацию очень комичной.

Иголки нужно было держать долго, сидя неподвижно в ожидании, пока они откроют закупоренные точки и кровь начнет нормально циркулировать. Доктор Чхань протянул нам коробку конфет и сел у окна лицом к улице. На что он мог смотреть? Я положила одну конфету в рот, а потом бесшумно захватила целую горсть и спрятала в карман. Доктор ведь слепой, значит, ничего не заметит. Уиль ущипнул меня за руку.

В конце сеанса я сказала:

— Мы вам заплатим, когда вернется отец. А пока записывайте все на наш счет. Брата зовут Пак Уиль. Наш папа — инженер. Он сейчас строит церковь из стекла. Зарабатывает много денег.

Я всем так говорю. Нам отпускают в кредит в бакалейной лавке на углу, у торговца рисом и в магазинчике самообслуживания.

— Приходите завтра, дети, — сказал доктор Чхань, провожая нас к выходу.

Его жена — он выбрал ее из тридцати претенденток — открыла дверь комнаты и посмотрела нам вслед.

— Куда ты собрался в такой час? Уже поздно.

— Пойду прогуляюсь. Подышу воздухом.

Собака узнала шаги доктора и вылезла из будки. Он отвязал поводок от столба и дошел до ворот. Собака встряхнулась, чтобы окончательно проснуться, потянулась и шустро побежала впереди хозяина.

— Этот тип — сволочь. Хотел облапошить доктора, а потом почувствовал себя таким дураком, что не знал, куда деваться. Настоящий ворюга, да еще и урод.

Я молчала, и Уиль продолжил:

— Глупо все вышло. Нога была жутко грязная! Он ничего не видел, но наверняка почувствовал. Мне ужасно жалко, я думал, он не поймет, потому что слепой. А ты стащила у него конфеты!

— Не будь дураком. Конфеты — вовсе не подарок. Все включено в стоимость сеанса. У доктора не будет клиентов, если он станет вести себя нелюбезно. У него даже лицензии нет. Рис и конфеты он покупает на деньги, которые мы ему платим. Он живет за наш счет.

— Но мы же не заплатили! Ни сегодня, ни в прошлый, ни в позапрошлый раз.

— Если папа вернется — заплатим, — не раздумывая, пообещала я.

На обратном пути мы шли мимо заброшенного склада, стоявшего перед железнодорожными путями. Здание так обветшало, что в нем даже дверей не было. Изнутри доносились гитарные аккорды и пение. Здесь жили сбежавшие из дома ребята и девчонки постарше нас, я часто видела их в игровом зале и видеопрокате. Хозяин проката называл их «юнцами со склада».

По ту сторону железнодорожных путей, на обширном пустыре, стоял огромный жилой дом. Здесь жила инспекторша социальной службы, которая нас навещала.

Уиль — он на меня дулся и плелся позади — неожиданно остановился и с удивленным видом указал на что-то пальцем. Я взглянула, и у меня чуть глаза не вылезли от изумления. На головокружительной высоте, приклеившись к окну, как паук, висел человек. На самом-то деле он, конечно, не висел, а сидел на дощечке, подвешенной на веревках к крыше, и мыл стекла.