Роман Медведев - Иллюзия вечности

• Название: Иллюзия вечности
• Автор: Роман Медведев
• Жанр: Русское современное

Этот роман – о нищете человеческой цивилизации перед законами, коими управляется мироздание. Люди тысячелетиями развивались, веровали, строили культуру, познавали мир, но с вечной нравственной порчей внутри себя справиться так и не сумели. И вот произошло «…что-то неотвратимое ещё изначально. Будто Земля отряхнула с себя лишнее. Сняла, будто змея кожу». Неожиданная, неотвратимая смерть приходит к миллиардам. Уцелевших очень мало. Неужто эти счастливцы не научится жить в мире и гармонии? Их всего-то горсть, к чему ссориться и убивать друг друга? Ведь можно устроить свою жизнь, не толкаясь локтями! Тщетные ожидания…

Этот роман написан автором в 2001 году и его можно назвать по праву выстраданным, так как тема, которую он взял за основу романа волнует человечество уже не первое тысячелетие. Как остаться человеком в нечеловеческих условиях? Именно этот ответ на вопрос должен найти для себя читатель.

---

6 Дневник: 02. Скворцов

К моему облегчению метрополитен продолжал работать. Я уже понимал, что ещё день, может быть два, и постепенно всё здесь встанет замертво. У города назревали серьёзные проблемы с обслуживанием собственного сложного и зависимого организма. Он тоже дал течь, получив весомые пробоины. И рано или поздно пойдет ко дну.

Каким-то силовым решением центр заставлял ещё делать обороты привычный маховик быта, но анархия не за горой. Полагаю, каждый уже осознал жизненную необходимость подготовки к самому худшему. А значит, будет конкурентная борьба. Кто не успел – тот, как известно, опоздал.

Я спустился на платформу. Внутри были люди. Не так много, как вчера, но были. Идя по платформе, я время от времени ловил на себе завистливые взгляды сограждан, замотанных по уши шарфами и платками. Они стояли в просторных одеждах, скрывающих повязки на теле. «Кандидаты на вылет» – так я их назвал про себя, в душе бесконечно сочувствуя несчастным. Сегодня они, а завтра ты можешь примерить на себя папино пальто.

Интервалы в движении поездов ещё больше увеличились. Отсчёт времени с предыдущего поезда остановился на двадцати семи минутах перерыва. Стуча стальными ободами по рельсам, подъехал электровоз. Сидячих мест в вагонах полно. Удобно устроившись, я направился к дому.

По улице расхаживали вооружённые патрули. Их было меньше, чем в центре Москвы, но, вместе с тем, не покидало ощущение, что ты как на ладони у них.

По дороге мимо меня прогромыхал грузовик. Из-под колес разлетелась листва.

Листья, опавшие листья… Неожиданно пришла в голову мысль о непривычно большом их количестве, покрывшем серый асфальт мегаполиса. Ну конечно, на дворе стояла осень, но позвольте… рановато для листопада. Я огляделся. Это не бросалось сразу в глаза, однако, высаженные вдоль дороги тополя, выглядели как-то по-другому. Какими-то разнородными что ли. Одни, густо покрытые зелёной листвой, словно излучали здоровье, играя ветками под лёгким напором ветра. Другие же поникли, роняя словно слёзы, со склонившихся к земле ветвей, мёртвые листья. И похожая картина была везде. Деревья и кусты. Кто-то засыхал, погибая, кто-то тянулся к солнцу, радуясь новому дню. Неужели в этом страшном диалоге со смертью приняли участие даже растения? Ответ напрашивался сам.

Новое открытие потрясло меня гораздо больше, чем весть о смертности среди животных. Я доплёлся до своей квартиры и ввалился внутрь.

Уже с порога нечто эфирное принялось обхаживать и успокаивать меня. На душе полегчало. Я был дома, в привычной для меня обстановке, где каждая мелочь была связана со мной и безмолвно поддерживала дух. Захотелось прилечь на диван, закрыть глаза и забыться в глубоком сне. В хорошем сне, в котором со мной рядом были бы родители; Сашка и его родители оставались бы вместе и радовались жизни. Где всё было бы как прежде, а сегодняшняя реальность – оставалась лишь телевизионной хроникой фантастического романа. Но время это ещё одно обстоятельство, которое имело свойство завершаться. До которого часа работало метро? Я не уточнил, дурья башка. Значит, следовало спешить.

Я залез на шифоньер и достал оттуда две вместительные сумки. Скинул их на пол. В воздух взметнулись облака пыли. Ногами отфутболил сумки в комнату и принялся за дело.

В первую очередь я упаковал одежду. Тёплую. С расчётом на осенние заморозки. Затем рассыпал сверху всё содержимое аптечки и сунул туалетные принадлежности. Надувшаяся пузырем первая сумка была готова. О том, чем наполнить вторую мне пришлось поломать голову.

Сперва я извлек из шкафа несколько книг, которые собирался прочесть на досуге, и положил их. Посмотрев сверху минуту, я вытряхнул все обратно и уложил любимые музыкальные диски и кассеты. Это мне показалось правильным и тогда дело пошло. В сумку друг за другом отправились: медицинская энциклопедия, англо-русский словарь, аудиоплейер с треснувшим корпусом, колода игральных карт, будильник, альбом с фотографиями и пачка презервативов. Пустоты заполнил прочей мелочью, которая могла бы сойти за полезную в будущем. Последним, что я взял, был дневник. Прежде, чем положить его в сумку, я повертел пухлую книжицу в руках. Затем сел с ним к окну и, открыв новый лист, написал:

19 сентября. Всё сильно изменилось вокруг, но я остаюсь самим собою. Я по-прежнему могу вести этот дневник и радоваться тому, что рука моя тверда.

Задумавшись на мгновение, я продолжил:

Родители моего друга детства уже умерли. Сначала мать, а за ней и отец. Вспоминаю сейчас себя шесть лет назад, когда остался один. Тогда мне не хотелось жить. Думаю, что Знаю, что я, если и очень сильно хотел тогда, не смог бы убить себя. Был ли я слишком молод в то время, чтобы понимать такие вещи, как судьба и её неотвратимость? Наверно, нет. Уже тогда я ясно представлял себе, что не могу уйти просто так. Похоже на то, что каждый из нас несёт на себе неизбежную карму и кровь из носу должен выполнить свое предназначение. Есть ли оно у меня?

Безусловно. Я буду ждать момента, сам ли стараясь или будучи ведомым чем-то. Кем-то.

Новоявленный проповедник заявляет, что все грешники должны заплатить за содеянное. Мол, ради этого вся нынешняя эпидемия и была затеяна Богом. Может и так. Но тогда, кто объяснит тот факт, что огромное количество настоящих мерзавцев разгуливает по Земле. А такие добрейшие люди, как Сашкины родители, уже умерли? Уверен, что мой сокурсник Монарёв – вор и скотина, по-прежнему с румянцем на щеках греется на солнце. Как же так? Церковь объяснит мне это? Объяснит. Но, увы, не убедительно.

В тяжелые дни после смерти родителей в моей голове бесчисленное количество раз прокручивалась ситуация, в которой я находился в машине рядом с отцом. Я в самый последний момент успевал заметить, что он уснул за рулём и будил его за минуту до того, как машина улетит в кювет. Но всё это, к сожалению, оставалось только желаемым вымыслом. Может, теперь я окажусь с кем-нибудь рядом в самый нужный момент? Я очень надеюсь на это.

Я позвонил Оле. Очень хочется, чтобы именно она была сейчас со мной. А мне то казалось, что я переболел свою любовь к ней навсегда! Пути Господни неисповедимы. Как бы это не прозвучало, но я сожалею о том, что её мать ещё жива. Мне тошно и вспоминать о том, как она отняла у меня Ольгу. Эти вечные нравоучения для дочери о моей ничтожности. Сама ты ничтожество, чучело лесное! Мне «посчастливилось» один раз невзначай попасть на её «выступление». Жаль, я тогда позабыл про тебя, мой дневник. А то застенографировал бы. Вот бы сейчас с ней вместе вспомнили бы! Ну да ладно. Кто старое помянет, тому…

Я посмотрел на часы – 19:26. Время стремительно течёт.

Мы должны быть вместе. Я, Сашка, Оля, их друзья и близкие. Каждый из нас нуждается в помощи. Эпидемия не щадит никого. Колпаком накрыло всех – и старых и молодых. Молодых меньше, но позднее это происходит и с ними, а значит, и мы тоже стоим в очереди (надеюсь с конца).

Я посмотрел на исписанную страничку. И в итоге решил, что мне нечего больше добавить. Пока нечего.

Бросив дневник в сумку, я взял телефон.

– Алло, – ответил мой друг.

– Шура, это я. Готов ехать к тебе. Ольга не звонила?

– Нет. Ты чего так долго? – в его голосе прозвучали нотки обиды. – Я тут без тебя как без рук. Поторопился бы.

– Уже лечу, босс! – я хлопнул трубку на аппарат.

Лифт не работал. Началось. Взвалив на плечи две увесистые сумки, я, как пингвин, заковылял вниз по лестнице в подъезде. Шаги загромыхали в тишине лестничных пролетов. Минуя второй этаж, я услышал, как за спиной открылась дверь, и кто-то выскочил на лестницу.

– Постойте! Молодой человек, – заверещал мужской голос, обращавшийся без сомнения ко мне. – Обождите на минутку.

Я, не без труда, развернулся на узкой лестнице и увидел коротко стриженого мужчину лет сорока, живущего в нашем доме. Я узнал лицо, несмотря на его болезненную бледность. На мужчине болталась, расстегнутая на груди рубашка, обнажая тёмные волосы. Мятые, дорогого покроя брюки держались на одной пуговице. Он застыл, стоя в носках на грязном кафеле, с мольбой взирая мне в лицо.

– Здравствуйте, – я ответил, напрягшись внутри. Но, не подав, как кажется, виду.

– Юра? – он выгнул спину, с надеждой в глазах.

– Нет… Андрей, – я протянул руку и он, мгновенно обхватив её горячими ладонями, пару раз осторожно качнул.

– Извините, Андрей. Так долго живём по соседству, а я до сих пор не удосужился подружиться с людьми, – сосед попытался улыбнуться. – Вы же с шестого этажа?

– Опять не угадали, с седьмого, – мне очень хотелось, как можно скорее отвязаться от этого типа, но в ситуации, когда люди стали вымирающим видом, приходилось проявлять внимание к любым особям, способным с тобой разговаривать.

– Ах, с седьмого. Я снова ошибся. У вас всё в порядке?

– Ну, если можно так сказать… я в порядке.