Роберт ДЖОРДАН - Перекрестки Сумерек

• Название: Перекрестки Сумерек
• Автор: Роберт ДЖОРДАН
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 5-17-038732-6, 5-9713-3309-7, 5-9762-0391-4

САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ фэнтези-эпос со времен «Властелина Колец» Толкина ПРОДОЛЖАЕТСЯ! Мэтт, бежавший из города Эбу Дар вместе с Дочерью Девяти Лун, понимает, что не в силах ни удержать ее, ни отпустить… Перрин, продолжающий поиски жены, вынужден поступиться своей честью – и, заключив союз с врагом, предать Ранда… А Ранд ал’Тор, Дракон Возрожденный, идет все дальше по избранному им Пути – и ежесекундно ждет удара в спину от ЛЮБОГО из тех, кто зовет себя его союзниками!

«Перекрестки Сумерек» – десятая книга эпопеи Роберта Джордана «Колесо Времени».

---

Неподвижно лежа на спине, Перин направил свое сознание на поиск, пытаясь нащупать волков. Он пытался убедить их помочь ему в преследовании, но без толку. Пробудить в них интерес к делам двуногих было, мягко говоря, весьма непросто. Волки избегали больших скоплений людей, полдюжины для них было достаточно, чтобы держаться подальше. Люди отпугивали дичь, и большинство из них пыталось убить волка, едва завидев его. Сперва его мысли не находили ничего, но потом, спустя некоторое время, Перрин все же прикоснулся к волкам. Они были далеко. Он не мог сказать наверняка, насколько далеко, но это походило на попытку услышать шепот на самом пределе слышимости. Очень далеко. Это было странно. Несмотря на разбросанные тут и там деревушки и фермы, и даже изредка городишки, это было очень подходящее место для волков – по большей части нетронутые леса, кишащие оленями и другой дичью, поменьше.

В разговоре со стаей, членом которой ты не являешься, всегда требовалось соблюдать определенные правила. Он вежливо назвал свое имя среди волков – Юный Бык, – послал им свой запах и получил в ответ их запахи и имена: Охотящаяся-за-Листьями и Высокий Медведь, Белый Хвост и Перышко, и Гром-в-Тумане, и целый каскад других. Это была довольно большая стая, и Охотящаяся-за-Листьями, волчица, от которой пахло спокойной уверенностью, была их вожаком. Ее спутником был Перышко, умный волк в расцвете юности. Они слышали о Юном Быке и были рады поговорить с другом знаменитого Длинного Клыка – первого двуногого, научившегося разговаривать с волками после столь долгого перерыва, что даже сама память о прошедших Эпохах была унесена и затерялась в тумане прошлого. Их разговор был стремительным потоком образов и воспоминаний о запахах, которые его ум облекал в слова, в то время как те слова, что произносил он сам, каким-то образом становились образами и запахами, понятными для волков.

Я хочу узнать одну вещь, подумал он, когда с приветствиями было покончено. Что волк ненавидит больше, чем Нерожденного? Он попытался вспомнить запах, который слышал во сне, чтобы присовокупить его к вопросу, но тот выветрился из его памяти. Что-то, что означает для волка смерть?

Ответом ему была тишина, и в ней – тоненькая ниточка страха, смешанного с ненавистью, решимостью и отвращением. Он уже ощущал раньше волчий страх – больше всего на свете они боялись лесного пожара, несущегося по чаще; по крайней мере так они ему говорили, – но здесь было нечто другое, страх такого рода, от которого у волка встает дыбом шерсть, а у человека по коже бегут мурашки, и он вздрагивает и шарахается от чего-то, что никто не видит. Если добавить к этому решимость двигаться вперед во что бы то ни стало, то такой страх становится чистым ужасом. Волки никогда не испытывали ничего подобного. За исключением этих.

Один за другим они исчезали из его сознания, отгораживаясь от него по собственной воле, пока не осталась одна Охотящаяся-за-Листьями. Приближается Последняя Охота, сказала она наконец и затем тоже исчезла.

Я оскорбил вас? – спросил он. Если оскорбил, то по неведению. Но не услышал ответа. По крайней мере эти волки не станут больше разговаривать с ним в ближайшее время.

Приближается Последняя Охота. Так волки называли Последнюю Битву, Тармон Гай’дон. Они знали, что будут там, в последней схватке между Светом и Тенью, хотя почему – объяснить не могли. Некоторые вещи предначертаны так же неотвратимо, как восход и заход солнца и луны, и было предопределено, что многие волки не переживут Последнюю Охоту. То, чего они боялись, было чем-то иным. У Перрина возникло ощущение, что он тоже должен быть там, по крайней мере предполагалось, что он там будет. Но если Последняя Битва близка, то он может туда и не попасть. Перед ним стояла задача, которой он не мог пренебречь – не имел права пренебречь! – даже ради Тармон Гай’дон.

Выбросив из головы и безымянные страхи, и Последнюю Битву, Перрин сбросил рукавицы наземь и полез в карман куртки в поисках сыромятного ремешка, который носил с собой. В качестве утреннего ритуала его пальцы автоматически завязали еще один узелок и затем скользнули вдоль ремешка, считая. Двадцать два узелка. Двадцать два утра прошло с тех пор, как была похищена Фэйли.

Вначале у него и мысли не было о том, чтобы считать дни. В тот первый день он казался себе холодным и оцепеневшим, но сосредоточенным; однако, оглядываясь назад, он понимал, что на деле был переполнен безграничной яростью и всепожирающим стремлением найти Шайдо как можно быстрее. Среди Айил, укравших Фэйли, были люди и из других кланов, однако по его сведениям, в основном это были Шайдо, и он сам к этому склонялся. Стремление вырвать Фэйли из их рук прежде, чем они причинят ей вред, сжимало его глотку с такой силой, что он чуть ли не задыхался. Разумеется, он вызволит и других женщин, взятых в плен вместе с ней, однако иногда ему приходилось заново напоминать себе их имена, чтобы убедиться, что он еще не окончательно забыл о них. Аллиандре Марита Кигарин, королева Гэалдана и его вассал. Ему до сих пор казалось совершенной нелепицей, что кто-то приносит ему вассальные клятвы, а тем более королева – ведь он же простой кузнец! Был когда-то кузнецом – но он имел обязательства перед Аллиандре и должен вызволить ее из опасности. Байн из Шаарад Айил септа Черная Скала, и Чиад из Гошиен Айил септа Каменная Река – две Девы Копья, последовавшие за Фэйли в Гэалдан и Амадицию. Они вместе с ним сражались с троллоками в Двуречье, когда Перрину нужна была каждая рука, способная держать оружие, и этим заслужили право ожидать от него помощи. Аррела Шиего и Ласиль Алдорвин, две глупенькие девушки, которые считали, что могут научиться быть Айил или хотя бы стать на них похожими. Они принесли клятву верности Фэйли, так же как и Майгдин Дорлайн, беженка без гроша за душой, которую Фэйли взяла под свое крыло как одну из своих служанок. Он не мог покинуть в беде людей Фэйли. Фэйли ни Башир т’Айбара.

Все эти имена опять возвращали Перрина к ней, к его жене, дыханию его жизни. С протяжным стоном он сжал ремень так крепко, что узелки, причиняя боль, впечатались в его ладонь, загрубевшую от долгого махания молотом в кузнице. О, Свет, двадцать два дня!

Работа с железом научила его, что спешка портит металл, но вначале он не мог не спешить. Он Переместился к югу, где были найдены последние следы Шайдо, через переходные ворота, сотворенные Грейди и Неалдом, двумя Аша’манами; потом снова рванул на юг, в том направлении, куда вели эти следы, как только Аша’маны смогли открыть новые врата. Они попросили дать им отдых после того, как сотворили первые и держали их открытыми, ожидая, пока все пройдут; а Перрин скрипел зубами все это время, его снедала жажда освободить Фэйли любой ценой. Но в последующие дни его боль лишь усилилась, когда разведчики, расходившиеся все дальше и дальше по ненаселенным диким землям, не могли найти ни малейшего признака того, что кто-либо проходил здесь до них; и наконец он понял, что должен вернуться к началу, растратив еще больше дней на обшаривание тех земель, через которые Аша’маны перенесли его одним махом, в поисках каких-либо указаний на то, где именно Шайдо свернули в сторону.

Он должен был догадаться, что они свернут. Идя на юг, они приближались к более теплым землям, где не было снега, столь непривычного для Айил, однако вместе с тем они приближались и к Шончан в Эбу Дар. Он знал о Шончан и должен был ожидать, что Шайдо будут более благоразумны! Они пришли сюда грабить, а не сражаться с Шончан и дамани. Дни за днями он медленно продвигался по стране, с разведчиками, веером разошедшимися впереди; дни за днями падающий снег слепил глаза даже айильцам и принуждал их к томительным остановкам, пока наконец Джондин Барран не обнаружил ободранное повозкой дерево, а Илайас не выкопал из-под снега обломок древка айильского копья. И Перрин наконец повернул на восток, самое большее в двух днях пути к югу от того места, куда он Переместился в первый раз. Ему хотелось выть, когда он понял это, однако он взял себя в руки. Сейчас нельзя позволять себе расслабляться, даже на дюйм, ведь судьба Фэйли зависит от него. Именно тогда он начал управлять своим гневом, начал ковать его.

Ее похитители уже получили большое преимущество, благодаря тому что он поспешил, но с тех пор он стал так же осторожен, как если бы работал в кузнице. Его гнев затвердевал и принимал форму, нужную для его цели. После того как Перрин снова напал на след Шайдо, он не позволял себе Перемещаться за один прыжок дальше, чем разведчики смогут пройти от восхода до заката, и его предосторожности оказались не излишними, поскольку Шайдо несколько раз неожиданно меняли направление, двигаясь зигзагами, словно сами не могли определиться, куда им идти. Или, возможно, они сворачивали, чтобы соединиться с другими, такими же как они. Он мог ориентироваться лишь на старые следы, старые стоянки, погребенные под снегом, однако все разведчики были согласны, что количество Шайдо сильно увеличилось. Их там должно было быть в общей сложности два или три септа, а может быть, и больше – дичь, грозившая стать опасной для охотника. Однако, несмотря ни на что, он медленно, но верно нагонял их. Это было единственным, что имело значение.