Валерий Евтушенко - Юность атамана

• Название: Юность атамана
• Автор: Валерий Евтушенко
• Жанр: Фэнтези

Ива́н Дми́триевич Серко — кошевой атаман Запорожской Сечи. За период пребывания в должности атамана провёл 244 больших и малых сражений, при этом ни разу не остался побеждённым. Но мало кто знает КЕМ на самом деле был этот казак…

---

— Господин маршал, — с загоревшимся восторгом взглядом, крикнул принц, — командуйте атаку! Победа в наших руках!

Дав шпоры коню, маршал выхватил шпагу и, встав впереди колонн своей пехоты, повел ее в бой.

Обернувшись к Хмельницкому, восхищенный принц спросил:

— Месье, чья это замечательная идея подвести подкоп под крепость.

— Это обычная тактика запорожцев при осаде крепостей, ваше высочество, — пожал плечами Хмельницкий, — а предложил подвести подкоп под крепостную стену и заложить там бочки с порохом полковник Серко. Вчера мы провели небольшую разведку местности и убедились, что скальных пород там нет, в основном глина и песок. Вот за ночь казаки и подвели подкоп.

— Передайте от меня благодарность вашим запорожцам и особенно автору этой замечательной идеи, — сказал принц крови, протягивая Хмельницкому руку, к которой тот почтительно приложился губами.

Часть первая. Юность атамана

Глава первая. На Дону

В один из дней начала октября 1625 года в Черкасский городок возвратился караван торговых казаков, которые еще летом ездили в Полтаву за товарами. Несмотря на то, что Дикое поле между Днепром и Доном в те далекие времена не было заселено, но и совершенно пустынным оно не было. Здесь издавна в хуторах селились беглые крестьяне из центральных областей Московского государства, распахивая бесхозную плодороднейшую целинную почву, приносившую великолепные урожаи. Тут проходили самые безопасные торговые пути из литовско-польской Украйны, Путивля и Севска на Дон и далее в Крым и Персию, по которым бойко передвигались караваны купцов. Через каждый десяток-другой верст здесь можно было найти корчму или постоялый двор и остановиться день-другой на отдых.

Дорога из Запорожья к Черкасску проходила намного южнее: от Самары и Конских вод к верховьям Миуса и только у Аксая пересекалась с торговыми путями. Была она на добрых двести верст короче, но зато и опаснее: жилья здесь было не встретить, а вот наткнуться на какой-нибудь татарский разъезд или отряд бродячих разбойных людей не составляло труда.

В этот раз торговые казаки к Полтаве сходили удачно. Привезенные ими с Дона товары: сафьян, шелк, юфть, богато инкрустированное восточной вязью и узорами оружие разошлись в мгновение ока, а взамен они по весьма выгодным ценам приобрели мед, жито, горилку, венгерские вина, селитру, словом, все то, что пользовалось спросом на Дону. Там же к ним прибился какой-то местный паренек лет шестнадцати, но выглядевший немного старше, высокий и широкоплечий. Назвался он Иваном по прозванию Серко и упросил казаков взять его с собой на Дон. Федору Грекову, старшему торговых людей, плечистому казаку лет тридцати, с окладистой каштановой бородой, паренек понравился, и он согласился взять его с собой в качестве слуги за харчи.

По возвращению в Черкасск Греков привел Ивана к молодому в то время еще атаману Татаринову, будущему герою «азовского сидения».

— Откель будешь, детинушка, — спросил тот, окинув одобрительным взглядом крепко сбитую фигуру парня, — дело пытаешь или от дела лытаешь?

Иван не стал ничего утаивать, рассказав, что родом он из местечка Мурафа Брацлавского воеводства. Отец его, выходец из мелкопоместной русской шляхты, намеревался отдать сына в канцеляристы, но он сбежал из дому, добрался до Полтавы, откуда хотел попасть на Дон и стать казаком.

— А почто ты к черкасам не пристал? — удивился атаман. — Из твоих мест до Сечи гораздо ближе.

— Так летами я не вышел еще, — замялся Серко, — для приема на Сечь годков не хватает.

— Да, туда принимают, кому уже двадцать исполнилось, — кивнул Татаринов, — а тебе, кстати, сколько?

— Пятнадцать весной стукнуло, — не стал врать Иван, глядя прямо в глаза Татаринова.

Атаман вскинул брови и хотел было сказать, что и в донские казаки в таком возрасте его тоже еще не примут, но вдруг наткнувшись на взгляд темно — карих, почти черных, магнетических глаз собеседника, словно погрузился в них, как в омут, и внезапно забыл, о чем хотел вести речь.

На несколько секунд установилось молчание, прерванное покашливанием Грекова, переминавшегося рядом с ноги на ногу.

Отогнав непонятно откуда нахлынувшее оцепенение, атаман, тряхнул кудрявой головой и сказал совсем не то, что хотел сказать раньше:

— Ты Федор его привел на Дон, тебе за него и отвечать. Бери парня к себе и обучай нашему казацкому ремеслу.

Надо отдать ему должное, Федор к порученному делу отнесся добросовестно. Особой работой по хозяйству он Ивана загружать не стал, давая ему возможность вместе с другими подростками заниматься джигитовкой, рубкой лозы, стрельбой и всем остальным, что необходимо было знать казакам, чтобы стать мастерами ратного дела. Черкасск в то время был совсем небольшим пограничным городком на южном порубежье Московского государства. Казаки большей частью жили в землянках и избах-куренях, только посреди городка на площади стояла каменная часовня, поэтому за два следующих года Иван познакомился почти со всеми его жителями и стал здесь своим. Его хорошо знали не только сверстники, но и казаки постарше. Он возмужал, раздался в плечах и выглядел года на два старше своих лет. Его нельзя было назвать красивым, но крупные черты, будто вырезанного из дуба лица, обладали притягательной силой, привлекая к себе взгляды окружающих. Многие, общаясь с Иваном, замечали, что, попадая под воздействие его магнетических глаз, делали совсем не то, что хотели вначале. Кое-кто даже стал считать его характерником, но плохого он ничего никому не делал, поэтому большинство казаков к нему были хорошо расположены. Впрочем, неизвестно, как бы дальше сложилась судьба Ивана на Дону, но тут прошел слух о том, что запорожцы собираются идти в поход против Крыма. Набралось тогда сотни три донцов, с которыми увязался и Серко, и поспешили они на Запорожье.

Глава вторая. Крымский поход

Шел 1628 год, время, когда между недавно сформированным реестровым войском и Запорожской Сечью, возникли острые разногласия. Три года назад, после подавления восстания Марка Жмайла, польское правительство, стремясь положить конец своеволию запорожцев, приняло решение сформировать шеститысячное реестровое казацкое войско, в которое должны были войти только степенные, заслуженные казаки, не склонные к бунтарству и вольнодумству. Гетманом реестровиков был назначен боевой соратник Конашевича — Сагайдачного, бывший одно время генеральным есаулом Войска Запорожского, Михаил Дорошенко, пользовавшийся доверием польного гетмана коронного Станислава Конецпольского.

Перед Дорошенко стала нелегкая задача — выбрать из более, чем сорока тысяч казаков только шесть тысяч, подлежащих зачислению в реестр. Остальным предстояло сложить оружие и вернуться к своему хлеборобскому труду, иначе говоря, гнуть спину на пана. Часть тех, кто недавно примкнул к запорожцам, вынуждены были так и поступить, но большинство казаков, служивших еще при Сагайдачном, ходивших с ним в походы на Москву и Хотин, оказавшись вне реестра, ушли на Сечь, значение которой в связи с этим резко возросло. Отсюда они стали ходить в морские походы, совершая набеги на прибрежные турецкие и татарские города, освобождали невольников и возвращались с богатой добычей. Слава об этих походах распространялась по всему краю и многие молодые парни стали стремиться в запорожцы. В народе укреплялось мнение о запорожцах, как о поборниках святой веры, рыцарях — защитниках Отечества от татар и турок. Чем выше поднимался авторитет запорожских казаков, тем меньше уважения сохранялось к реестровикам, на которых простой люд стал посматривать, как на обыкновенных панских прислужников.

Окрепнув и постоянно пополняя свои ряды, запорожцы стали открыто угрожать новым восстанием против Речи Посполитой, чего не хотели допустить ни поляки, ни Михаил Дорошенко, опасавшийся, что новое казацкое восстание закончится неудачей, как и все предыдущие. Воспользовавшись тем, что в это время в Крыму вспыхнула борьба за власть между ханом Магомет III Гиреем и калгой Шагин — Гиреем с одной стороны и турецким ставленником на ханский престол Джанибек — Гиреем, гетман реестровых казаков во исполнение существовавшего еще с 1624 года договора с Запорожской Сечью, принял сторону Шагин-Гирея. Взяв с собой большую часть реестровиков, Дорошенко ранней весной прибыл с ними на Сечь и призвал запорожцев присоединиться к нему в походе на Крым. Запорожье охотно откликнулось на призыв гетмана и в апреле большое казацкое войско двинулось к Перекопу. С ними вместе туда отправились донцы, пришедшие из Черкасска.

У Перекопа, или Ора, как он именовался татарами, Серко довелось впервые в своей жизни побывать в настоящем бою. Татары и турки Джанибек — Гирея отнюдь не собирались без боя пропускать казацкое войско в Крым. К тому же войск у претендента на ханский трон оказалось намного больше, чем ожидалось, а у его противников сил было явно меньше, чем предполагалось вначале.