Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение

• Название: Отряд-3. Контрольное измерение
• Автор: Алексей Евтушенко
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07324-8

Кровавым летом 1943 года эти солдаты были похищены из самого пекла войны сварогами — могущественными владыками космической империи. Но ни русские, ни немцы не захотели сражаться друг с другом на потеху инопланетянам и плечом к плечу встали против них… Так начался боевой путь Отряда. Много миров пришлось повидать бойцам Отряда, много славных дел совершить, и, в конце концов, оказалось, что лишь они могут спасти Вселенную, уничтожив зловещую Воронку Реальностей. И они уничтожили. Ценой собственной жизни. Но высшие силы подарили им новую жизнь. И притом в местности, подозрительно напоминающей библейский Рай. В общем, Отряд наконец-то обрел покой, но ненадолго…

Содержание:

Отряд-3. Контрольное измерение (роман), стр. 5-364

Рассказы

Мальчик и облака (рассказ), 367-377

Ночной тариф (рассказ), стр. 378-393

Слуга (рассказ), стр. 394-409

Иллюстрация на обложке Лео Хао

---

Большой костер на берегу, который развел Вешняк, и совершенно незнакомые, но удивительно красивые песни, что пела Аня, аккомпанируя себе на гитаре.

Теплые мягкие губы Карины, и ее медленные, нестерпимо сладкие ласки.

Крепкий вкус испанского вина херес, которое они с Дитцем пили прямо из горлышка, передавая друг другу бутылку.

Мощную фигуру Малышева, уносящего Аню на руках к Дому.

Валерку Стихаря, настойчиво пытающегося обучить музыкантов словам и музыке знаменитой «Мурки»…

Ночевать почти все остались на берегу.

Кажется, именно друг Хельмут заявил, что негоже, закаленному в боях и походах солдату привыкать к мягкой перине и теплому одеялу. Настоящий солдат спит там, где застает его ночь. Конечно, палку не будем перегибать, и обойдемся, пожалуй, без рытья окопа и устройства блиндажа, но выставить часовых никогда не помешает. Особенно здесь, на чужой планете. Так и быть, на этот раз часовыми могут послужить и официанты. Они все равно существа искусственные и вполне могут обойтись без сна. То, что солдаты из них, как из дерьма пуля, не подлежит ни малейшему сомнению, но лучше они, чем совсем никого, — не бля… простите, наших прекрасных дам же на часы ставить! Он, Дитц, прекрасно понимает, что ни он сам, ни вверенный ему личный состав, а также товарищ лейтенант Александр Велга караульную службу в настоящий момент нести не могут по объективным причинам, а посему слушай приказ: официантам вооружиться шампурами, не спать и оставаться на посту вплоть до его, обер-лейтенанта Дитца, пробуждения. Людям же пусть немедленно принесут их личное оружие. Так, на всякий случай. Чтобы спокойнее спалось. Все. Выполнять.

* * *

Утро четвертого дня (на третий день отряд, конечно, ни на какие экскурсии не отправился, а продолжил заниматься тем же, чем занимался в первый и второй) застало рядового Стихаря в кустах.

С отвращением разлепив глаза, он перевернулся на живот и сделал попытку выползти на более менее свободное пространство. Попытка удалась, и Валерка, дрожа всем телом поднялся на ноги.

Допился, разведка, подумал он, ощущая с каким отвратительным скрипом, ворочаются в чугунной голове мысли, до дома не дошел — в кустах свалился. Все. Амба. Пора завязывать. Так, где это я… Ага, дорога впереди, а вон и Дом сквозь ветви просвечивает. Надо же, совсем чуть-чуть не дошёл. Но чуть-чуть у нас не считается. У нас считается только все и до конца. Ладно, пойдем тихонечко. Шажок, другой… вот и молодец. Ох, что же вчера было-то? Не помню ни хрена. Ладно, шут с ним, перемелется. А перемелется, и мука будет. Из муки пирогов напечем, за стол сядем, гулять бу… Не-не-не! Отставить гулять. А что тогда? Как что? Старый, веками проверенный способ. Баня и баба. Интересно, можно ли организовать в Доме баню? И куда я вчера дел свою бабу? Ладно, отыщется, не иголка. А вот и Дом. Интересно, где наши? Так, принимаем вид по возможности бодрый и независимый, потому как, если я вчера чего не того учудил, то все одно найдется, кому мне об этом подробно рассказать…

В своих душевных и физических страданиях Валерка оказался не одинок. Отряд являл собой жалкое зрелище, о чем ему, отряду, и было прямо заявлено единственным, чувствующим себя адекватно человеком, Аней Громовой.

— Мужчины… — подбоченившись, снисходительно-презрительно усмехалась она краем рта (все, видимо подчиняясь неведомому инстинкту, собрались в обеденной зале). — Солдаты. Защитники. Спасители человечеств и рас. Космопроходцы. Рыцари, я бы сказала, без страха и, уж тем более, упрёка. Вы в зеркало на себя глядели, рыцари?

«Рыцари» отводили глаза и бормотали под нос нечто маловразумительное.

— К-хм… — кашлянул в кулак Малышев. — Сейчас бы баньку истопить…

— Ты, Миша, прямо мысли читаешь, — немедленно поддержал таёжника Валерка. — Где наш Арнольд, интересно, и Ганс Иванович заодно? Спросить надо, есть ли тут баня, а то ведь помрем во цвете лет.

— Баня? — переспросил Майер. — Это что?

— Ну ты даешь, Руди, — сказал Шнайдер. — Столько в России провоевал и не знаешь. Баня — это исконно русская забава. Очень рискованная. Нам, немцам, не выдержать. Судя по тому, что я о ней слышал…

— Ты, Курт, — перебил его хмурый Вешняк, — одну исконно русскую забаву уже выдержал. Значит, выдержишь и баню. Сам потом спасибо скажешь.

— Одну — это какую? — заинтересовался Карл Хейниц.

— Пить три дня без просыху. И безобразничать всяко.

— Ну-у… — разочарованно протянул Шнайдер. — Нашли, тоже мне, исконно русскую. Она такая же русская, как и немецкая.

Начавшийся, было, интересный разговор прервало появление Альберта и Ганса Ивановича. У них немедленно поинтересовались наличием в вверенном заведении бани с настоящей русской парной и, получив ответ, что таковая, конечно же, имеется и полностью готова, выразили желание немедленно воспользоваться.

Глава шестая

Дэнни Джордан (Дабл Д, как звали его когда-то друзья и единомышленники, царство им небесное и земное) вздохнул и ещё раз оглядел хижину, соображая, не забыл ли чего. Эх, неохота идти. Но — деваться некуда. Жратва совсем кончилась, сигарет осталась одна пачка, а он, как ни мало ему было нужно, совсем без еды, а, тем более, без курева обходиться не научился. Дэнни грустно усмехнулся в седые усы и бороду.

Да, благословенное было время, когда они, хиппи конца 60-х — годов, редко задумывались о таких пустяках, как еда, одежда или кров. Когда тебе 18 лет, а рядом те, кто думает и поступает так же, как и ты — это легко. Всегда все находилось. И еда, и выпивка, и подруга, и косячок…

Сейчас, когда ему почти шестьдесят, а рядом не осталось никого из тех, с кем он делил хлеб и любовь, еду и все остальное, он тоже живёт не сказать, чтобы очень трудно. Деньги пока ещё есть, и ему всего-то и надо, что раз в неделю сходить в город. Это, если ничего съедобного не попадётся в лесу. Но поголовье диких кроликов в окрестностях за последнее время довольно резко уменьшилось, и вообще охота с помощью силков (Дэнни не признавал использование огнестрельного оружия для добывания пищи) стала занимать слишком много времени и сил.

Внизу, в городе, к нему относятся как к безобидному чудаку. И даже считают чем-то вроде местной достопримечательности — ещё бы, чуть ли не последний из настоящих первых хиппи! — даже туристам показывают гору, на которой он живет. Хорошо ещё, что у любителей поглазеть на тех, кто не похож на тебя самого, в большинстве случаев хватает ума не лезть на чужую территорию. Тем более, когда территория эта — частная собственность…

Дэнни снова вздохнул, вышел на крыльцо, прикрыл за собой дверь и накинул крючок, — ставить замок от людей он не считал нужным, а для того, чтобы в дом не забрался какой-нибудь любопытный енот, вполне хватало и крючка.

Да, восемь акров каменистой, не слишком плодородной земли, это не Бог весть что. Но эта земля принадлежит ему, Дэниэлю Джордану. Он, Джордан, знает (а на всех остальных — плевать), что ему самому очень мало, что нужно в этой жизни. Пара джинсов, рубашка, кусок хлеба, стены и крыша, которые он, пусть не очень красиво, но возвёл сам. Еще перо и бумага. Не был бы мир устроен так дурацки, он легко обошёлся бы и без этой земли. Но в благословенной Америке с каждым годом все труднее найти место, где бы тебе никто не мешал, и где ты сам никому не доставлял бы никакого беспокойства. Вот и пришлось старому хиппи пойти на компромисс с собственными убеждениями и приобрести кусок земли (благо, вовремя свалилось на голову небольшое наследство). Земли, на которой он чувствует себя вполне свободно и может вдосталь размышлять о несовершенстве бытия. И заносить свои мысли на бумагу.

И никакой электроники и даже просто электричества!

Зимы здесь, на юге Колорадо, не длинные, а в окрестных лесах вполне хватает сухостоя и прочего хвороста, чтобы можно было приготовить на живом огне немудрёную пищу и согреться в редкие холодные дни и ночи. Что же до освещения, то он вполне обходится свечами…

Так, неспешно размышляя о собственном житье-бытье, Дэнни пересёк рощу, преодолел по камням широкий ручей (если идти вдоль течения, то миль через двадцать выйдешь к Рио-Гранде), оставил за спиной три сотни ярдов пологого, поросшего короткой, выжженной солнцем травой, склона и вышел к повороту дороги. Теперь, даже если никто не подвезёт, через пять миль или два часа пешего хода он окажется в городе. Зайдет в банк, снимет наличные со счёта (электронные деньги на кредитных и прочих карточках Дэнни не признавал), закупит продукты, сигареты, может, выпьет бутылочку-другую пива в знакомом баре — и назад. Если ничего не помешает, то уже к вечеру он снова будет в своей хижине и спокойно займётся книгой и другими прерванными делами.

Утро выдалось ясным, солнечным, и городок Вэлхаус показался Дэнни весь и сразу, как только старый хиппи срезал поворот и вышел на противоположный склон горы. Дэнни обернулся и прислушался, не едет ли сзади какая-нибудь машина (тащиться пять миль по шоссе, пусть даже дорога и ведет под гору, совершенно не хотелось). Сзади было тихо, и Джордан снова обратил свои светло-карие, с рыжинкой, глаза к цели утреннего похода. Что-то в облике пятнадцатитысячного города, чьи невысокие дома и прямолинейные улицы просматривались отсюда, со склона горы, довольно отчётливо, его насторожило.