Андрей Курпатов - 7 уникальных рецептов победить усталость

• Название: 7 уникальных рецептов победить усталость
• Автор: Андрей Курпатов
• Жанр: Психотерапия

Усталость – это настоящий бич современного человека. На самом деле за усталостью скрывается болезнь, которую называют или "синдромом хронической усталости", или "переутомлением", или "неврастенией". Побороть эту болезнь можно и нужно, главное знать – как.

Перед вами настоящее практическое пособие по борьбе с усталостью, где изложены самые эффективные методики лечения этой болезни – и психотерапевтические, и лекарственные. Вы узнаете о том, как у человека возникает неврастения и что делать, чтобы предупредить развитие этой болезни.

Книга выходила под названием "Средство от усталости".

---

Кроме того, Вероника несказанно переживала из-за своего сына, из-за того, что не может его воспитать должным образом, что он пытается подражать отцу, который занял в этом смысле самую неконструктивную позицию: «Когда тебя ругает мама, плюнь на нее, приходи ко мне, делай что хочешь, живи в свое удовольствие!» С другой стороны, Вероника понимала, что отношения Николая к ее сыну также нельзя считать конструктивными, а борьба, которая завязалась между двумя мужчинами, не могла пойти на пользу ни тому ни другому.

Веронике, с одной стороны, приходилось постоянно сдерживаться. Она не могла проявить свои материнские чувства по отношению к сыну без риска попасть в немилость и вызвать на себя шквал обвинений со стороны Николая. С другой стороны, она не могла сказать Николаю, что используемые им «воспитательные стратегии» в отношении ее сына неприемлемы. Это внутреннее несогласие с Николаем росло в Веронике день ото дня, но как было о нем сказать, если малейший намек на иную точку зрения по этому вопросу оборачивался загулами Николая, его пьянством, а то и открытой агрессией? Все это пугало Веронику и заставляло ее сдерживаться, создавая у нее внутри маленький, локальный такой холокост. Иными словами, неврастения могла развиться у Вероники и по второму варианту.

Впрочем, и третий вариант развития неврастении был здесь налицо. Веронике нужно было принять решение, понять – возвращаться ей к прежнему мужу или оставаться с Николаем, но без сына, или же вовсе уйти куда-то в третье место. Что было бы в такой ситуации правильным? На любой из этих поступков надо было решиться, а сил уже не было.

Вот такая иллюстрация… И очень хочется знать, можно ли из такой ямы выбраться. Но не будем забегать вперед, скажу лишь, что выбраться можно и более того, это необходимо сделать. Правда, для этого нужно сначала правильно расставить приоритеты. На момент обращения ко мне Вероники главной ее проблемой был уже не сын, и не Николай, и не работа, и не прежний муж, а ее неврастения.

Поскольку в том психическом состоянии, в котором она оказалась после всех этих перипетий, сделать что-либо было уже невозможно, мы начали с лечения неврастении. Когда же Вероника встала на ноги с психологической точки зрения, она приняла то решение, которое должна была принять, – она нашла в себе силы строить свою жизнь заново. И теперь, по прошествии уже трех лет, можно с уверенностью утверждать, что принятое тогда решение было правильным. Она смогла наладить контакт со своим ребенком, а потом жизнь подарила ей встречу с другим человеком, который помог ей обрести ее женское счастье.

Глава вторая Наступательная тактика усталости

Усталость – или хроническая усталость, или переутомление, или неврастения (это кому как будет угодно) – наступает на человека исподволь, незаметно и, как говорится, по всей линии фронта. Чем позже мы заметим ее воинственный натиск, тем труднее нам будет выдворять ее со своей территории. Усталость истощает силы, которые нужны человеку и для того, чтобы не испытывать усталости, и для того, чтобы бороться с ней. Поэтому каждая пядь отданной нами территории в действительности не одна, а две: одна – та, что у нас отнята усталостью, вторая – та, которую мы отдали. Вот такая сложная арифметика!

В целом у этой войны три этапа: первый – это наступление усталости, второй – это наша перед ней капитуляция и третий – иго, просто иго. Понимание этих этапов – это вовсе не голая теория, как кому-то, может быть, покажется. Наше контрнаступление идет в том же самом порядке, только от конца: одни действия мы выполняем для того, чтобы сбросить иго усталости, другие отменяют нашу капитуляцию и третьи – обеспечивают нам полную и безоговорочную победу над ней. И если мы здесь что-то перепутаем, то ничего не получится. Поэтому знать эти этапы, уметь отличать их друг от друга нам жизненно необходимо. Этим сейчас и займемся.

Свели с ума животное!

Может ли собака думать? Большинство собаководов-любителей в этом уверены, несмотря на категорические протесты Ивана Петровича Павлова. Я, с вашего позволения, займу срединную позицию. Конечно, все поведение собаки можно разложить на набор условных рефлексов, а также на очень сложную систему безусловных реакций, в числе которых любовь к своему хозяину, готовность налаживать с ним всемерный психологический контакт и т. д. Но что такое условные рефлексы, как не мысли, хотя бы и очень простые? Именно мысли! И если заставить животное думать больше, чем оно может, да еще создать в его мозгу «больной пункт», то неврастения у него разовьется не хуже нашей.

Академик И. П. Павлов был человеком хорошим и собак, вопреки досужим мнениям, любил необычайно – целовался с ними и всячески пытался улучшить условия их жизни в своей лаборатории. А когда в Петрограде случилось необычайное наводнение и животные находились в смертельной опасности, то он, как и Петр I, рискуя жизнью, бросился на помощь своим питомцам. К счастью, все тогда обошлось. Но речь не об этом, несмотря на все свои трогательные чувства к братьям нашим меньшим, Иван Петрович был верен своему долгу ученого, а тот заставлял его ставить над животными эксперименты. В частности – эксперименты по созданию у них «экспериментальных неврозов», а совсем в частности – неврастении.

Ну как свести собаку с ума? В обыденной жизни нам, конечно, и в голову такой вопрос не придет, но если нужно создать экспериментальную модель человеческой неврастении, об этом приходится думать. Впрочем, ответ достаточно прост – обеспечьте собаке срыв ее нервной деятельности, и будет вам неврастения. Для организации этого срыва понадобится совсем чуть-чуть смекалки. Если собака думает условными рефлексами, а нам нужно, чтобы вся ее нервная система полетела в тартарары, то надо заставить ее сбиться в своих мыслях, т. е. добиться сшибки этих условных рефлексов.

Приведу для примера классический эксперимент павловской лаборатории с кругом и эллипсом. Собаку устанавливают в специальный экспериментальный станок так, чтобы она видела перед собой обычный экран для диапроекторов. На этот экран отбрасывается лучом света круг, а после этого следует положительное пищевое подкрепление, т. е. дают собачке перекусить. Спустя какое-то время повторяют процедуру несколько раз. У собаки устанавливается условная связь – если на экране свет, значит, сейчас будут кормить. Потом на экран отбрасывают не круг, а эллипс. Сначала собака активизируется, у нее начинает выделяться слюна, но в этом случае положительного пищевого подкрепления за эллипсом не следует. Дальше начинается чередование – на экране появляются то круг, то эллипс, в случае круга собаку кормят, в случае эллипса – нет. В скором времени собака начинает потихоньку разбираться в геометрии – круг ее радует, эллипс оставляет равнодушной; круг вызывает пищевую реакцию (выделение слюны), эллипс – не вызывает.

И все пока хорошо, нормальная интеллектуальная деятельность, очень похожая на нашу с вами жизнь. Какой-то человек нас с вами поддерживает и одобряет, а потому у нас по отношению к нему рефлекторно возникает положительная эмоциональная реакция. И мы думаем, что он человек хороший, что на него можно положиться, что с ним приятно общаться, иметь дело и т. п. Другой субъект, напротив, относится к нам нейтрально или недоброжелательно, и мы соответственно к нему так же относимся – без особых эмоций. Что мы о нем думаем? Да ничего особенного, или что он не в себе, или нехороший человек, в общем, что-то да думаем. Напомню, что примерно так или почти так собака Ивана Петровича реагирует на круг – в одном случае и на эллипс – в другом.

Далее переходим к созданию неврастении – Павлов начинает экзаменовать собаку на предмет ее знаний в геометрии. Он начинает последовательно изменять эллипс, делая его все более и более похожим на круг, т. е., проще говоря, он его закругляет. Сначала собака приходит в некоторое возбуждение – ей непонятно, что это стало на экране происходить. Круг как был кругом, так им и остается, а вот эллипс начинает меняться, превращаясь постепенно в круг. И чем меньше становится отличие между кругом и эллипсом, тем собаке становится труднее отличить одно от другого. Все больше сил ей нужно тратить на то, чтобы выработать правильный ответ.

Если перевести эту историю на человеческий язык, то ситуация выглядит примерно таким образом. Я знаю, что кто-то относится ко мне хорошо («круг»), но вот этот человек становится все более и более холодным, жестоким, ранит меня, говорит обидные слова… И я уже не знаю, как на это реагировать. Напрягаюсь, думаю, как теперь быть? Что случилось? За что это мне? Одновременно с этим другой человек, который прежде относился ко мне недружелюбно («эллипс»), вдруг начинает ластиться, проявлять разнообразные знаки внимания, демонстрировать уважение. Что делать? С чем связаны эти перемены? Может, он что-то задумал недоброе? А может быть, напротив, проникся ко мне? В общем, я напрягаюсь, напрягается и собака со своей геометрией.