Джоби Уоррик - Тройной агент

• Название: Тройной агент
• Автор: Джоби Уоррик
• Издательство: Иностранная литература
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2013

Журналистское расследование американца Джоби Уоррика (1960). Противостояние ЦРУ и «Аль-Каиды», вербовка, жестокие допросы, фанатики-террористы, Овальный кабинет, ущелья Афганистана, Лондон, Амман и проч., словом, полное ощущение, будто смотришь голливудский фильм… Если бы в предуведомлении «От автора» не было сказано, что «курсив в этой книге использован в тех случаях, когда источник информации не ручался за буквальное воспроизведение прямой речи…» А курсива в книге совсем немного! Переводчик (в духе всей публикации) скрывается за инициалами — Н. Н. Финал книги самый драматический: профессионалы-американцы гибнут, запутавшись в собственных расчетах.

---

Едва Мэтьюс услышала, что ей будет мешать то, что она женщина, ее глаза сверкнули. После этого разговор пошел на повышенных тонах, и чем дольше они спорили, тем тверже становилась решимость Мэтьюс.

«Внутренне она уже приняла решение, что в Афганистан все равно поедет, — вспоминал потом этот незадачливый советчик. — И сколько бы я ни пытался ее отговорить, слышала только себя. Думала, я вообразил, что она не справится с работой».

Оставив попытки переубедить Мэтьюс, тот бывший сотрудник пожелал ей удачи. Это была их последняя встреча.

3. Целитель

Иордания, Амман — 19 января 2009 г.

Было почти одиннадцать ночи, когда на улице собрались все члены группы захвата. Ждали, когда в спальне погаснет свет и перестанут мерцать телеэкраны. Чем темнее, тем меньше свидетелей, а кроме того, в доме, где все спят, у агентов страшной иорданской спецслужбы Мухабарат аль-Амма больше шансов исполнить задание быстро, без лишнего шума и суеты. Не надо будет ни в дверь стучать, ни приказы выкрикивать. Лишь хряснет по дереву металл, и одним синхронным движением они вытряхнут несчастного подозреваемого из постели и водворят на заднее сидение поджидающей машины.

Той сырой январской ночью их целью был четырехэтажный дом на улице Урвы ибн аль-Варда — узеньком проулке в районе компактного проживания иммигрантов из Палестины, где в ряд стоят чисто выскобленные каменные домики цвета пляжного песка. Незадолго до полуночи по сигналу одновременно двинулись два припаркованных неподалеку черных седана. Оба, не включая фар, подъехали к дому, одновременно посреди проезжей части остановился третий, наискось перегородив проезд. Одетые в темное полицейские и агенты Мухабарата рассредоточились, заняв позиции у переднего и заднего выходов из здания; у передней двери встали те, кому идти на прорыв, приготовились, ждали сигнала. Один из них, капитан разведки, здоровенный бугай в черном свитере, сжимал в руке ордер на арест молодого врача-терапевта по имени Хумам Халиль Абу-Мулаль аль-Балави. Человеку, чье имя значилось в ордере, был тридцать один год, и он никогда не обвинялся ни в чем более серьезном, нежели нарушение правил дорожного движения. Тем не менее, через сорок восемь часов Балави вдруг окажется одним из самых опасных людей во всей Иордании.

Как раз когда операция должна была вот-вот начаться, произошла стычка между агентами Мухабарата, с одной стороны, и группой молодых людей, возвращавшихся домой с вечеринки, с другой. Юноши окружили перегородившую переулок странную машину и принялись задирать шофера, мешающего движению. Подошел агент в штатском, вскоре поднялся крик и началась потасовка.

Я сейчас вызову полицию! — шумел один из молодых людей.

Шум разбудил отца подозреваемого, старого Халиля аль-Балави. Уснувший за чтением на диване в гостиной шестидесятишестилетний школьный учитель на пенсии проснулся и поплелся смотреть, что за балбесы так разорались прямо у него под окном. Попытавшись что-нибудь разглядеть между занавесками, седобородый старик ничего не увидел, запахнул и подпоясал халат, заковылял к входной двери. Он еле успел приоткрыть ее, как она с треском повалилась, отбросив его назад. Три фигуры в кожаных куртках, не говоря ни слова, протиснулись мимо, четвертый встал вплотную к нему, преграждая путь. Не успев еще толком проснуться, Балави решил, что ворвавшиеся убегают от драки, которая продолжалась на улице. Но что это? Трое мужчин кинулись вскачь вверх по лестнице, в ту часть дома, где жили со своими семьями взрослые дети. Старик начал было протестовать, но почувствовал, как его плечо сжали, будто клещами. Клещи оказались рукой бугая в черном свитере.

— Мухабарат, — негромко выговорил бугай арабское название секретной службы, официально называющейся Директоратом общей разведки. И вручил Балави помятую бумажку. — Мы пришли за Хумамом.

У Балави подкосились ноги. Неужели это не сон? Со второго этажа доносились жуткие звуки. Детский крик. Какие-то удары, шум падения. Криком кричит его невестка, потом ее тон становится умоляющим, и вот уже она рыдает. Наконец в его мозгу возникла первая четкая мысль: это ошибка! Они пришли не в тот дом, не за тем Хумамом. Его сын целитель, а не преступник.

— Не знаю уж, что вы ищете… но этого тут нет! — с трудом выговорил он. — Здесь нет ни оружия, ни наркотиков. Мы не держим у себя ничего противозаконного!

Во встретивших взгляд старика карих глазах промелькнуло нечто вроде сочувствия, но офицер разведки не произнес ни слова. Мысли в голове Халиля аль-Балави неслись вихрем. А вдруг Хумам вел какую-то вторую, тайную жизнь? Может, он что-то украл в своей клинике? Нет, не может быть, думал он. Хумам — домашний мальчик. Ему и деньги-то не нужны. Ночные заведения, которые имеются в центре города в отелях для иностранцев, он не посещает. Да он из дому-то почти не выходит!

Опять крики, глухие удары. Потом вниз по лестнице загрохотал каблуками один из офицеров со свертком, в котором Халиль аль-Балави опознал вещи сына. Следом еще один с настольным компьютером; за ним двое с трудом тащили разваливающуюся коробку, в которую были напиханы книги, бумаги и подставка с компьютерными дисками. Сотрудник, тащивший компьютер, поставил его на пол и вручил старшему Балави рукописный перечень, заголовок которого гласил: «Недозволенные предметы». В перечне оказались в основном записи, как обычные, так и электронные, изъятые в качестве улик.

— Распишитесь здесь — в том, что мы ничего не сломали, — приказным тоном проговорил мужчина.

Халиль аль-Балави, теперь уже совсем проснувшийся, чувствовал, как у него под бородой горят щеки.

— Куда вы его забираете? В чем дело? — требовательно спросил он.

— Завтра можете навести справки, — ответил офицер. — Обращайтесь в приемную. В Мухабарат.

Старику сунули в руку авторучку, он на нее сперва уставился, потом поднял голову и тут же увидел, что сына ведет вниз по лестнице какой-то тоже, видимо, военный. Хумам Халиль аль-Балави был одет в длинную, до колен, рубашку курта[14] и пижамные штаны; шел медленно, глядя себе под ноги. При росте метр семьдесят он был немного выше своего отца, но в талии и плечах поуже; по рукам и цвету лица сразу можно было опознать в нем человека, привыкшего жить в окружении книг и поблизости от компьютера. Клочковатая бородка и встрепанные каштановые волосы делали его похожим скорее на непутевого переростка, чем на опытного врача, имеющего практику и двоих собственных детей.

Спустившись на нижнюю площадку лестницы, сопровождающий сына остановил. Отцу показалось, что младший Балави выглядит странно: стоит с каким-то необъяснимо отсутствующим видом, словно спит на ходу. Тут отец поймал взгляд сына. Родные карие глаза показались ему непомерно огромными и беззащитно-добрыми, как у лани. Обычно они были неспособны скрывать чувства, сразу же выдавали страх, гнев или любую другую эмоцию, которая овладевала Хумамом. Но в тот день в них проглядывало нечто такое, чему старик не смог сразу найти название. Это не было ни боязнью, ни нервозностью; в общем-то, не было это и гневом; в глазах сына сквозило что-то сродни презрению, с каким смотрит боксер-чемпион, которого свалили запрещенным ударом.

— Он смотрел пренебрежительно, вот как он смотрел, — рассказывал потом старший Балави. — Я знаю такой его взгляд. Это очень на него похоже.

Никто не проронил ни слова. В дверях произошла небольшая заминка, а потом старик пронаблюдал, как его сына провели к одной из машин и впихнули на заднее сидение. Через мгновение доктор Хумам аль-Балави, талантливый ученый и врач-педиатр, когда-то мечтавший практиковать в Соединенных Штатах, исчез за тонированным стеклом, как исчезла и его репутация, и все следы прежней жизни. Отныне и впредь, что бы ни случилось, он пойдет по пути человека, отмеченного печатью Мухабарата.

Неизвестно теперь лишь одно: куда заведет его этот новый путь. Можно выбрать пренебрежение, и тогда его карьера будет загублена, доброе имя всей семьи опорочено, а дети погрузятся в нищету. А можно избрать путь сотрудничества и терпеть потом бесчестье, работая на правительство стукачом. Некоторые из иорданцев, выбравших второй вариант, постепенно сошли с ума, лишившись друзей и доверия коллег. Другие бежали из страны, а были и такие, кто просто исчез за стенами похожего на крепость главного здания Мухабарата, и никто о них никогда больше не слышал.

Стоя в дверях, Халиль аль-Балави дрожал в своем тонком халате и смотрел, как, словно в замедленном кино, рушится жизнь сына вместе с его собственными надеждами на спокойную обеспеченную старость. Он напрягал глаза, хотел взглянуть на Хумама хотя бы еще раз, но сквозь тонированные стекла черного седана ничего видно не было. Головной автомобиль с Хумамом внутри сделал резкий разворот, едва вписавшись в ширину проезжей части, завернул за угол и исчез.