Владимир Венгловский - А зомби здесь тихие (сборник)

• Название: А зомби здесь тихие (сборник)
• Автор: Владимир Венгловский
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-65090-3

Цивилизация людей рухнула под собственной тяжестью…

Небольшие человеческие общины борются за выживание, окруженные полчищами живых мертвецов. Правда, неизвестно, кто хуже – обыкновенные бандиты, беспощадные как зомби, или малоподвижные зомби, промышляющие разбоем. Но общинник Пашка не спрашивает, кто лезет через ограду. Ведь ружье его заряжено картечью…

Теперь, Обглоданный, ты не просто зомбак, теперь ты матрос второй степени разложения. Хочешь служить Мертвечеству? Ступай на камбуз дредноута «Уроборос», готовь жратву на всю команду, но помни: зомби не люди, они человечину не едят…

Молодой зоотехник Леша Жарков приезжает в богатый колхоз. Юноша готов засучив рукава строить светлое будущее, но есть одна проблема – процветание колхоза зависит от труда живых мертвецов…

Война миров – зомби против людей – началась!

Владимир Васильев, Леонид Кудрявцев, Дмитрий Казаков, Сергей Волков, Максим Хорсун и другие в уникальном проекте издательства «Эксмо»!

---

Он присел и осторожно, не снимая рабочей перчатки, потер край пятна. Потом поднял руку к лицу и стал рассматривать кончик пальца. Вроде ничего. Осторожно понюхал. И опять уловил тот самый странный запах, что насторожил его в первый день перед самым началом работы. Противный, приторный…

– Агеев, ты что тут делаешь? – Голос начальника раздался за плечом, как раскат грома. Денис поднялся, отряхнул колени:

– Да вот, смотрю, не надо ли нашим уборщикам выговор объявить. Мы в три смены трудимся, а они не убирают…

– Не лезь не в свое дело! – обычно добродушный, Федор Михайлович на этот раз почему-то чуть ли не метал молнии. – А лучше возвращайся на свое место. Что там у тебя с планом, а? Бригаду подвести хочешь? Молчишь? То-то. Иди и работай.

Денис отошел от начальника на несколько шагов, воровато обернулся – не смотрит ли тот – и еще раз принюхался. Ошибки не было, от перчатки исходил самый настоящий трупный запах, известный каждому студенту мединститута, который прилежно проходил практику в морге. А форма пятна на полу и вовсе не оставляла никаких сомнений – несколько часов назад там лежал труп. Судя по брызгам вокруг – ставший таковым из-за падения с большой высоты. С тех самых стропил под потолком.

Но самым странным было не это. Денис уже начал работать, но руки продолжали дрожать, а в мозгу стучалась шальная привязчивая мысль – как случилось, что мертвец пролежал на полу рабочего цеха столько времени, чтобы успеть начать гнить?..

– Все уволены! – Федор Михайлович неистовствовал в отделе кадров. – Все, кто убирал цеха в прошлую смену.

– По какой причине?

– Невыполнение служебных обязанностей! А если вдруг там окажутся какие-то «ценные работники» предпенсионного возраста или матери-одиночки, срочно придумайте что-нибудь! Переведите в другие цеха, переквалифицируйте в дворников ближайшего микрорайона. Главное – чтобы ни одного из них здесь больше не было! Если увижу – удушу своими руками.

Через пять минут, выходя из отдела, начальник четвертого цеха стукнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка.

Близилась дата очередной встречи с научным руководителем, и настроение у незадачливого аспиранта Гвоздарева с каждым днем все больше портилось. И дело было даже не в том, что порой ему снился кабинет профессора, больше похожий на зловещее логово, в котором таилось огромное зубастое волосатое нечто – вроде чудища из мультика об «Аленьком цветочке», которым Илья засматривался в детстве. Пугала не только предстоящая экзекуция и лекции о том, что он не сотрудник кафедры, а позор советской науки. Больше настораживало то, что, похоже, весь мир ополчился на Гвоздарева и поставил себе задачу никоим образом не допустить его до успешной работы.

Все его попытки сделать пропуск для посещения завода в третью – ночную – смену походили не на обычную бумажную рутину, а на безуспешный процесс пробивания бюрократической стенки собственной головой. Илья раз десять переписывал заявление, чтобы оно было «по форме». Потом никак не мог поймать начальника цеха, без подписи которого бумагу отказывались заверять. Когда же поймал – сразу же пожалел об этом.

– Не подпишу! – коротко отрезал Федор Михайлович.

– Почему?

– Государственная комиссия у меня! Надо план выполнить и цеха в порядок привести. Ночью тут самый аврал. А тут ты под ногами у всех путаться будешь – мне оно надо?

– Но…

– Никаких «но»! Разве что принесешь мне от своего начальства официальную записку, где будет сказано, по каким таким причинам я должен пустить тебя в цех ночью. Тогда и поговорим.

– Хорошо… – пробормотал Илья сквозь зубы, понимая, что никакого «хорошо» не получится. Ведь, чтобы раздобыть подобную бумагу, придется признаться в том, что все предыдущие результаты ночных измерений были фикцией, подтасовкой результатов… Реакцию профессора Сереброва на подобное признание можно было представлять только в страшном сне, держа для храбрости в руках топор. Испробовать же в реальности на собственной шкуре гнев Петра Алексеевича аспиранту хотелось меньше всего.

Он шел по цеху и от злости рвал свое заявление на пропуск на мелкие кусочки. Их вырывало из рук и относило в сторону ветерком… Стоп, ветерком. Илья остановился. Дуло откуда-то сверху. Он поднял глаза и улыбнулся. Под потолком виднелись несколько приоткрытых окон, к которым вели широкие, прочные стропила.

Гвоздарев быстрым шагом вышел на улицу и задрал голову. Великолепно! Сбоку к зданию четвертого цеха примыкала пристройка, с крыши которой вполне можно было проникнуть в окно. А снаружи на стене пристройки насчитывалось аж две пожарные лестницы. «Нет, ну а что, зря я альпинизмом занимался?» – пробормотал Илья себе под нос и потер руки.

На следующий день он предупредил жену о том, что останется в ночную смену, выслушал порцию сочувствия пополам с негодованием и отправился на ставший уже привычным завод с мотком веревки под мышкой, чувствуя себя бесстрашным борцом во славу научной истины.

Денис осторожно выглянул из туалета в коридор. Никого. Он облегченно вздохнул и, стараясь переступать бесшумно, направился к раздевалке. Ночная смена, судя по времени, должна была уже переодеться и отправиться в цех, и никто не помешает ему тщательно осмотреть подозрительные шкафчики, а точнее – обнюхать.

Нельзя сказать, что Денис не ушел после окончания смены домой исключительно из любопытства. Конечно, загадка «мертвецкого пятна» на полу и трупного запаха не давала ему покоя, но он вряд ли остался бы здесь на ночь, если бы не очередная ссора с женой.

Слесарь и швея-мотористка – образцово-показательная трудовая семья, не поспоришь, но как трудно порой заглядывать в абсолютно пустой холодильник, когда хочется чего-нибудь вкусненького, и не срываться друг на друге по этому поводу. Как грустно вкалывать по выходным на даче, когда вместо этого хочется просто полежать перед телевизором с газетой… – а ничего не поделаешь, без дачи совсем впроголодь получается. Оба уставшие. А где усталость – там злость, которой, конечно, требуется выход. Вот и ссорились, а как иначе?

Денис любил ее и не хотел терять. И обижать не хотел – тем более. Поэтому, чтобы не раздувать ссору и не наговорить лишнего, буркнул: «Я в две смены, вечером не жди», – и за дверь, только его и видели. А там, глядишь, соскучатся друг по другу, к утру обида забудется – и дальше тащить любовную лодку по сухопутному быту. В надежде, что когда-нибудь впереди все-таки блеснет вода.

Оконное стекло блеснуло в лунном свете, и стукнула закрывающаяся рама. Илья в который раз похвалил себя за то, что решил не ждать снаружи, спрятавшись за выступом здания, а при первой же возможности пробрался внутрь цеха и угнездился на стропилах. Окна на ночь, как оказалось, закрывались. Более того – запирались.

Прождав несколько минут и не услышав больше никаких подозрительных звуков, Гвоздарев достал из сумки приборы для замеров и стал проворно расставлять их на широких железных конструкциях, стремясь успеть до прихода третьей смены на рабочие места.

«Сейчас расставлю, – думал он, – потом, когда у них перерыв будет, сниму показания первый раз, ближе к утру – второй… Если получится, и в промежутках погляжу на ближайшие приборчики…»

Но тут взгляд его упал вниз. Вслед за взглядом на бетонный пол чуть не полетел газоанализатор – настолько увиденное поразило и испугало Илью. В сравнении с картиной, которая открылась его глазам, самые страшные фантазии про чудовище в шкуре профессора Сереброва показались доброй сказочкой про аленький цветочек.

В цех один за другим входили мертвецы. Они двигались, как изломанные куклы на ниточках в руках неопытного кукловода. Они раскачивались и спотыкались при каждом шаге. Подходили к станкам, мелко трясли головами, запускали машины. Начинали работать – на удивление быстро, не отвлекаясь по сторонам и расходуя энергию только на скупые механические движения.

Мертвецы не переговаривались между собой, не шутили и не уходили на перекур. Они не ухмылялись друг другу истлевшими губами, не почесывали в прогнившем затылке черными руками и не одергивали на себе грязные рабочие спецовки. Наверно, это были идеальные работники – ничего лишнего в ходе производственного процесса.

А еще они пахли. Черт побери, как они пахли!

Илья, сжавшись, забился в самый угол и дрожал. Ожили самые сокровенные страхи из раннего периода студенчества, когда однокурсники высмеивали «труса Гвоздарева». А его просто тошнило, стоило только ступить на порог морга. Он мог ассистировать на любой, самой кровавой операции, но от вида и «аромата» препаратов Илью выворачивало наизнанку…

Неожиданно трупный запах стал еще сильнее. Откуда-то сбоку и снизу послышался шорох. Илья медленно повернул голову и увидел, как на стропила – по железным скобкам, вделанным в стену цеха, – поднимаются двое зомби. Смотрят на Илью. Причавкивают гнилыми ртами. И сжимают в кулаках массивные деревянные молотки…