Алана Инош - Мгновения жизни

• Название: Мгновения жизни
• Автор: Алана Инош
• Жанр: Короткие любовные романы

Мини-сборник рассказов-постскриптумов к "Ты": о том, что было после.

Содержит рассказы "Письмена в сердце", "Навсегда", "Иероглифы судьбы", "Сто пять сантиметров".

Если кто-то не видел ангелов-хранителей, Бог с вами, не верьте.

Но у меня он есть, и я не приукрасила его ни единым словом.

---

Рыжего пацана как ветром сдуло – только пятки засверкали. Прячась за необъятным двойным стволом старого дерева, я наблюдала издали, как мальчишка подбежал к Лере, кинул конверт в кепку и со всех ног припустил обратно. А бегал пострелёнок – будь здоров.

– Получи расчёт, – усмехнулась я, вручая запыхавшемуся мальчонке остаток заработанных им денег. – Всё сделал, как надо. Молодец.

Иероглифы подсказывали: делай ноги, и как можно быстрее. Добро должно оставаться не узнанным.

…Через пять минут я упала на скамейку в пустом дворе – без дыхания и с расплющенным о грудную клетку сердцем… Почти без чувств. Такого кросса я ещё не бегала – будто не сделала подарок, а, наоборот, что-то украла. Денег, что лежали в конверте, сестрёнке Леры должно было хватить на два месяца занятий в конном клубе. Какие-то высокие жёлтые цветы, высаженные у подъезда пятиэтажной «хрущёвки», укоризненно качали головками. Но в чём они могли меня упрекнуть? В том, что я выгребла все свои наличные и ополовинила общую сумму, которая лежала у нас дома на повседневные расходы? Да, я сделала это, но не потому, что воображала себя доброй феей. «Феей» была сама судьба, сама Вселенная, а я – всего лишь орудием, умеющим читать её письмена.

«Домой», – шепнули иероглифы, ласково подбираясь к моим ногам. Сердце вроде немного успокоилось, но в висках ещё постукивало. В боку что-то натужно пульсировало, готовое вот-вот разорваться.

***

– Саш… Ну, не сердись. У них просто нет в семейном бюджете лишних денег. Им едва на жизнь хватает, что уж говорить об исполнении детской мечты…

Ночь звёздным покрывалом окутывала и прятала от всех нашу наготу, наши сплетённые на простыне ноги. Но она могла не слишком стараться: крылья моего ангела защищали ещё надёжнее. Однако молчание Александры слишком затянулось, и во мне лёгким тошнотворным спазмом всколыхнулась паника. Потёршись носом о её коротко выстриженный висок, я шепнула последний, бронебойный аргумент:

– Ну, пусть это будет как бы от Яськи подарок. Не сердись…

За этот аргумент я заплатила солёным комом в горле, зато кокон молчания, в который закуталась Александра, был пробит.

– Да я не сержусь, – вздохнула она. – Вернее, не на тебя, не на эту девушку и уж подавно – не на её сестрёнку. Просто… Сколько ещё таких детишек? И всем не поможешь. На всех добрых фей не напасёшься.

Тёплый сумрак летней ночи поплыл вокруг меня: напряжение отпускало. Все мои переживания и страхи, связанные с объяснениями по поводу неизбежного вопроса «куда я ухнула столько денег?» были вот так просто и спокойно отметены мягким крылом моего ангела-хранителя. Можно было уткнуться в его плечо и дышать родным запахом…

– Эй… Ты там плачешь опять? – Пальцы Александры подняли моё лицо за подбородок.

Вместо ответа я потянулась к ней губами, напрашиваясь на поцелуй. Мурашки волнения паутинно-лёгкими прохладными шажками протанцевали по коже, сердце трепыхнулось, будто застигнутое врасплох… Как в первый раз. И, как впервые, разлетелось на миллион разноцветных искр, когда губ коснулась белокрылая ласка ангела.

Сиреневатая полутьма натянула перед взглядом густую вуаль, но если всмотреться в кожу на руке, можно было увидеть, как в её мельчайших морщинках растекается новый узор иероглифов… Письмена, которые мне ещё только предстояло прочесть.

3-5 декабря 2012

Сто пять сантиметров

Звук мягкого вдавливания клавиш на ноутбуке, вроде бы такой негромкий – а как отдаётся в голове!… Как будто не клавиатуру перебирают мои пальцы, а массируют мои же собственные извилины. Неприятно и больно. Слева – кремовый шёлк абажура и тёплое золото бахромы: маяк уюта нашей спальни. Под спиной – подушка и мягкое изголовье кровати, покрытое вмятинками от обтянутых тканью пуговиц, а справа – моё самое главное сокровище, спящий ангел-хранитель. Пушистые щёточки ресниц отбрасывают тень на щёки, серебро коротких волос морозно поблёскивает над лбом.

Новогодние выходные прошли для меня не вполне благополучно: причина головной боли – небольшое, но неприятное сотрясение. Поначалу каждый звук вонзался в мозг острым обломком стекла, а комната тошнотворно плыла вокруг меня. Врач сказал: строгий постельный режим, и мой ангел-хранитель, чтобы обеспечить мне его, вынужден был устроить себе дополнительные выходные. Его светлые крылья отмели от меня все заботы, окружили коконом тишины и тепла, и моя телесная реальность на несколько дней сузилась до белого уютного сугроба – кровати. Пододеяльная жизнь, тёплая и спокойная, но скучная, сводила меня с ума, бока ныли, а руки так и тянулись к ноутбуку… Но благодаря бдительности ангела последний оказался недоступен, и всё, что мне осталось – это телефон, спрятанный под подушкой. Именно с него я в темноте спальни, как мышка из норки, выглядывала тайком на просторы Интернета. Ни работы, ни творчества – только одеяло и подушка, да непоколебимая, надёжная защита ангельских крыльев. Но если работа – не волк, то творчество, зверски взвыв, слёзно запротестовало против такого режима. На третий день ноутбук был мне возвращён, потому что неизвестно, что могло причинить мне больший вред – упоительное напряжение от работы над текстом или беспросветное отчаяние пустоты и ничегонеделания, в то время как внутри меня билось и сучило ножками очередное моё «дитя», просясь на свет.

Наверное, ангелам не по чину хлопотать на кухне и греметь в ванной тазиком, чихая от стирального порошка… Все эти земные заботы лежат за пределами круга их обязанностей и горних помыслов, но мой хранитель – не такой. Он тёплый, осязаемый, его можно обнять и поцеловать в серые глаза. От их грозного блеска трепещут подчинённые, но при взгляде на меня ледок в них тает, как от весеннего солнца. А имя той весны – любовь.

Мои пальцы бегают по клавишам. Свет монитора причиняет боль, но жажда плести словесное кружево, создавать свои выдуманные миры и заставлять героев в них жить, дышать и чувствовать – сильнее любой боли. Шлифуя фразы, инкрустируя текст драгоценными камнями эпитетов и метафор, я растворяюсь. Тело с его нуждами оставлено на земле, а душа летает в созданном ею мире.

– Лёнь, солнышко… спать пора, – возвращают меня в реальность тёплые губы, щекоча дыханием висок.

– Ммм… щас, – мычу я в ответ, в то время как пальцы выбивают стремительную чечётку на клавиатуре. – Щас, щас… Минуточку.

«Минуточка» превращается в полчаса, и мой ангел, устав ждать, засыпает с тенью грусти на лице. Ему не мешает ни свет, ни стук клавиш, вот только поцелуя от меня он так и не дождался. Совесть вступает в борьбу с вдохновением. Ну не могу я писать, когда ангел так грустно спит рядом – лицом ко мне, словно даже во сне будучи настороже: а вдруг мне что-то понадобится? А под одеялом проступают очертания его длинных ног, от одной мысли о которых у меня сладко ёкает в низу живота. Думы сходят с творческих рельсов и бредут не в ту степь – пробираются под одеяло, чтобы шёлковой лентой обвиться вокруг этих самых прекрасных на свете ног.

***

Когда я увидела их в первый раз, их ловко облегали блестящие высокие голенища сапог, похожих по фасону на сапоги для верховой езды. Натуральная чёрная кожа, низкий устойчивый каблук, пряжечки… Сапоги сидели фантастически, подчёркивая все достоинства этих ног – их изящную форму, потрясающую длину и сексуальность. Осенний вечер, чашка капучино с латте-артом, дождь и солидных размеров чёрный джип – всё это, осыпанное блёстками уличных огней, впиталось в мою память и сердце.

На этих ногах нет лишнего грамма жира: при движениях под кожей на бёдрах проступают гармонично развитые и подчёркнутые тренировками мышцы. По ним можно изучать анатомию или взять их моделью для скульптуры. Они достойны быть увековеченными в мраморе, а ноги античных красавиц по сравнению с ними – просто откормленные окорока. Греческий идеал женской красоты – ничто, в нём нет той атлетической подтянутости, пружинистой энергии, живой и пульсирующей силы, кошачьей грации, напряжённого изящества балерины – всего того, что отличает ноги моего ангела-хранителя.

Соблазнительная, прилегающая к телу одежда и красивая обувь – маленькая слабость их обладательницы. Это могут быть светло-серые брюки из стрейч-атласа, шелковисто-блестящие, роскошные и чуть легкомысленные, и чёрные джинсы, и сексуальные бриджи. Из-за высокого роста (метр восемьдесят семь) ангел предпочитает низкий или средний каблук, но купить понравившиеся туфли, сапожки или ботильоны не всегда получается: нужен размер сорок два – сорок три. Впрочем, упорные поиски зачастую увенчиваются успехом: магазины с большими размерами женской обуви всё же находятся, и проблема решается обычным способом – выбор, примерка, покупка. Но вот у наших любимых белых сапог весьма интересная история.