Гейл Герстнер-Миллер - Тузы за границей

• Название: Тузы за границей
• Автор: Гейл Герстнер-Миллер
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62189-7

Сорок лет минуло с тех пор, как 15 сентября 1946 года над Манхэттеном был распылен чудовищный вирус «дикой карты», навсегда изменивший ход мировой истории. Америка, принявшая на себя основной удар, пострадала больше других, но за сорок лет кое-как научилась жить со своим новым лицом и бороться с могущественными преступниками-мутантами. Таинственный Астроном мертв, его египетские масоны разгромлены, далеко в космосе приручен и направлен прочь от Земли враждебный человечеству Рой… Однако «дикие карты» есть не в одной Америке, и силы хаоса действуют не только в тени манхэттенских небоскребов и на убогих улочках Джокертауна. Кругосветное турне, предпринятое сенатором Хартманном вместе с группой тузов и джокеров, подтверждает это буквально на каждой миле.

---

Взгляд кахины переметнулся обратно к Хартманну. Негодование еще не покинуло ее зрачки цвета красного дерева.

– Вы были в снах, которые посылает мне Аллах, – сказала она. – Я вас видела. С ваших пальцев свисали ниточки. Вы перебирали пальцами, и люди на концах ниточек шевелились.

«Боже мой! – От потрясения и паники Грег едва не вскочил со стула. Кукольник в его сознании ощерился, как загнанный в угол цепной пес. Кровь загрохотала у него в висках, щеки пылали. – Откуда она узнала?»

Сенатор натужно рассмеялся.

– Политики нередко участвуют в таких снах, – сказал он таким тоном, как будто она пошутила. – Наверное, я пытался заставить избирателей поставить в бюллетене галочку против моего имени. – При этих словах с его стороны стола послышались смешки. Хартманн заговорил уже серьезно: – Если бы я мог управлять действиями людей, то непременно дернул бы за те нитки, которые заставили бы вашего брата встретиться с нами. Не говоря уж о том, что давным-давно стал бы президентом. Возможно, в этом заключается смысл вашего сна?

Она смотрела на него не мигая.

– Пути Аллаха неисповедимы.

«Ты должен завладеть ею. Не важно, что здесь Тахион, что это может быть опасно, потому что она туз. Ты должен завладеть ею из-за того, что она может наговорить. Ты должен завладеть ею, потому что ты можешь никогда в жизни не встретиться с Нуром аль-Аллой. А она сейчас здесь, рядом с тобой».

Нетерпеливая сила внутри Грега рвалась в бой; он загнал ее обратно.

– Что нужно, чтобы убедить Нура аль-Аллу, кахина?

И снова трескучая очередь слов на арабском. В ухе Хартманна раздался голос Рашида:

– Аллах убедит его.

– И вы. Вы тоже его советница. Что вы ему скажете?

– Мы поспорили, когда я сказала, что сны, посланные мне Аллахом, велели мне ехать в Дамаск. – Свита кахины снова зашумела. Один из мужчин коснулся ее плеча и что-то горячо прошептал ей на ухо. – Я скажу моему брату то, что Аллах прикажет мне в моих снах. И ничего более. Мои собственные слова не имеют никакого веса.

Тахион отодвинул свой стул.

– Сенатор, предлагаю вам больше не тратить время попусту. Я хочу увидеть те немногочисленные клиники, которые сирийское правительство позаботилось построить. Возможно, там мне удастся чего-нибудь добиться.

Грег поднялся.

– Итак, мы будем ждать от вас вестей, кахина. Пожалуйста, прошу вас, скажите вашему брату, что иногда, узнав твоего врага, ты понимаешь, что он тебе и не враг вовсе. Мы здесь затем, чтобы помочь. Это все.

Кахина встала и сняла наушники, и Хартманн небрежно протянул ей руку, не замечая оскорбленных взглядов ее сопровождающих. Женщина не приняла протянутой руки, и он так и остался стоять.

– У нас есть пословица: в чужой монастырь со своим уставом не лезут, – заметил он в надежде, что она поймет его слова или Рашид переведет их. – И все же первый шаг к пониманию другого народа – это знакомство с его обычаями. Один из наших обычаев – пожимать друг другу руки в знак согласия.

На мгновение ему показалась, что его уловка не сработала, что такой удобный случай пропал зря. И почти обрадовался этому. Раскрыть разум и волю женщины-туза, которая и без того напугала его своей невольной проницательностью, причем сделать это на глазах у Тахиона…

Потом ее рука, неожиданно белая на фоне черных одеяний, еле уловимо коснулась его пальцев.

«Ну, давай же…»

Хартманн проскользнул по извилистым разветвлениям ее нервной системы, выглядывая блоки и ловушки и особенно внимательно выискивая признаки того, что его присутствие не осталось незамеченным. Иначе пришлось бы поспешно ретироваться. Он всегда был предельно осторожен с тузами, даже с теми, которые, вне всякого сомнения, не обладали ментальными способностями. Кахина, похоже, не подозревала о его проникновении.

Он раскрыл ее, установил вход, которым сможет воспользоваться впоследствии. Кукольник вздохнул, уловив бушующий водоворот эмоций, которые обнаружились в ее душе. Сложная, глубокая личность. Оттенки ее разума были яркими и насыщенными. Грег чувствовал ее отношение к нему: ослепительно золотисто-зеленая надежда, охра подозрения, мраморная прожилка не то жалости, не то отвращения к его миру. И все же под всем этим крылась мерцающая зависть и тоска, которая, похоже, была как-то связана с ее чувствами к брату.

Той же дорогой он двинулся обратно и с удивлением наткнулся на ничем не прикрытую злобу. Она была тщательно скрыта, погребена под более безопасными, более благожелательными эмоциями и запечатана уважением к милости, которую оказал Аллах Нуру аль-Алле, но она была там. Она запульсировала, ожила под его прикосновениями.

Все это заняло одно мгновение. Женщина уже отняла руку, но контакт был установлен. Для надежности он задержался в ее сознании еще на несколько секунд, затем вернулся в себя.

Удача! Все вышло как нельзя лучше, а с ним самим ничего не случилось. Кахина ничего не заметила; Тахион ничего не заподозрил.

– Мы все благодарны вам за то, что вы появились здесь, – сказал Хартманн. – Передайте Нуру аль-Алле, что мы желаем лишь согласия. Разве Коран не начинается словами «Во имя Аллаха милостивого, милосердного»? Мы прибыли сюда из чувства милосердия.

– Это тот дар, который вы привезли, сенатор? – спросила она по-английски, и Грег ощутил тоску, хлынувшую из ее раскрытого сознания.

– Я думаю, – ответил он, – это тот дар, который вы принесете самим себе.

Среда, 4 февраля 1987 года, Дамаск

Стук в дверь ее номера разбудил Сару. Кое-как разлепив веки, она первым делом взглянула на свой дорожный будильник. Был час тридцать пять по местному времени – ей казалось, что уже намного позже. «Я все еще не привыкла к разнице во времени».

Она накинула халат и, на ходу протирая глаза, двинулась к двери. Служба безопасности снабдила их весьма недвусмысленными инструкциями на время пребывания в Дамаске. Остановившись не прямо перед дверью, а сбоку, Сара изогнулась, чтобы посмотреть в «глазок». Сквозь стекло виднелось искривленное линзой лицо арабки, закутанной в черное покрывало. Глаза и тонкие черты лица казались знакомыми, как и голубые бусины, нашитые на головной платок.

– Кахина? – уточнила она.

– Да, – послышался из-за двери приглушенный голос. – Пожалуйста. Мне надо говорить.

– Минуточку.

Сара провела рукой по волосам. Потом сменила попавшийся ей под руку тонкий кружевной халат на другой, более плотный и менее откровенный. Она сняла с двери цепочку и приоткрыла ее.

Сильная рука распахнула дверь настежь, и Сара закричала. На нее, сжимая пистолет, хмуро смотрел крепкий мужчина. Окинув женщину беглым взглядом, он, казалось, утратил к ней всякий интерес и принялся обыскивать номер: открыл дверцы шкафа, заглянул в ванную. Покончив с этим, он что-то буркнул и вернулся к входу. Там он сказал что-то по-арабски, и кахина вошла внутрь. Ее телохранитель закрыл за ней дверь и сам расположился неподалеку.

– Прошу прощения. – Английский явно давался ей с трудом, но глаза у нее были добрые. Она махнула в сторону охранника. – В нашем обществе женщина…

– Мне кажется, я вас понимаю, – сказала Сара.

– Прошу прощения еще раз, что разбудила вас, но мой сон… – Кахина пожала плечами. – Можно сесть?

– Пожалуйста.

Араб невежливо таращился на нее; Сара потуже затянула пояс халата и поплотнее запахнула полы, затем указала на два кресла у окна.

Охранник снова буркнул. Потом затараторил по-арабски.

– Он говорит, у окна нельзя, – перевела провидица. – Слишком небезопасно.

Сара перетащила кресла в центр комнаты; это, похоже, удовлетворило телохранителя – он снова прислонился к стене. Кахина устроилась в одном из кресел, шелестя своими темными одеяниями. Журналистка осторожно уселась во второе.

– Вы были на встрече? – спросила гостья.

– Вы имеете в виду пресс-конференцию, которая была потом? Да.

– Я знаю ваше лицо по снам, которые посылает мне Аллах. Я пришла к вам из-за сна, который видела сегодня ночью.

– Вы хотите сказать, что мое лицо было в ваших снах?

Кахина кивнула. Из-за чадры невозможно было разобрать выражение ее лица – покрывало оставляло открытыми лишь ее пронзительные глаза. И все же они светились искренней добротой, сочувствием. Сара ощутила прилив симпатии к этой женщине.

– На кон… конференции, – арабка запнулась на незнакомом слове, – я сказала, что Hyp аль-Алла будет ждать моего сна, прежде чем решить, встречаться с вашими людьми или нет. Я только что видела этот сон.

– Так почему же вы пришли ко мне, а не к вашему брату?

– Потому что во сне мне велели прийти к вам.

– Ничего не понимаю. – Сара покачала головой. – Мы не знакомы друг с другом; я всего лишь одна из десятка с лишним журналистов, которые участвуют в этом турне.

– Вы влюблены в него.

«Ясно, о ком идет речь, но…»

– В него?

– В мужчину с двумя лицами. В мужчину с ниточками. В Хартманна. – Кахина потянулась и ласково прикоснулась к ее руке. – Вы любите того, кого прежде ненавидели.