Георгий Маленков - Сталин и космополиты (сборник)

• Название: Сталин и космополиты (сборник)
• Автор: Георгий Маленков
• Жанр: Политика

А.А. Жданов и Г.М. Маленков были ближайшими соратниками И.В. Сталина. Жданов был членом Политбюро при Сталине, Первым секретарем ленинградского обкома ВКП(б), главным идеологом партии. В 1946 и 1947 гг. он выступил против антипатриотических течений в советской культуре; его доклады стали началом борьбы с космополитизмом.

После внезапной смерти А.А. Жданова его дело продолжил Г.М. Маленков, также член Политбюро ЦК КПСС, который продолжал бороться с антирусскими и сионистскими движениями в СССР.

В данной книге представлены важнейшие работы Жданова и Маленкова по вопросу о патриотизме и космополитизме, о русофобии некоторой части интеллигенции, об отношении Сталина к теме русского патриотизма. За последние семьдесят лет эти работы публикуются впервые.

---

По существующему положению в клинику лечебного питания больные должны поступать по путевкам Министерства здравоохранения СССР и некоторых поликлиник Москвы, а также по тематике института лечебного питания Академии медицинских наук СССР. В действительности в клинику поступают в большинстве своем лица еврейской национальности по тематике института питания, то есть с разрешения директора института Певзнера и заведующего приемным покоем Бременера. Старшая медицинская сестра клиники Гладкевич Е.А., ведающая регистрацией больных, заявила: «Характерно отметить, что большинство лечащихся в клинике больных это евреи. Как правило, они помещаются на лечение с документами за подписью Певзнера, Гордона или Бременера». (Полный текст письма Абакумова публикуется в данной книге.)

«Дело врачей» началось, в сущности, со смерти А.А. Жданова. Врач Карпай не нашла у него признаков инфаркта, хотя Жданов давно страдал от болезни сердца и до войны уже перенес один инфаркт. Другая врач, Тимашук, посчитала, что инфаркт есть. Консилиум врачей решил, что инфаркта нет. Они направили Жданова в санаторий, вместо того, чтобы прописать строгий постельный режим. Тимашук на всякий случай написала письмо со своим особым мнением о том, что у Жданова инфаркт.

Вскоре в санатории А.А. Жданов и умер от инфаркта. Консилиум врачей под председательством профессора Виноградова дал такое заключение, которое можно было трактовать и так и этак. Вокруг Виноградова, как выяснилось позже, сплотилась достаточно большая группа врачей, которая свила себе в Лечсанупре Кремля теплое гнездышко.

В 1952 году обстоятельства смерти А.А. Жданова вновь привлекли к себе внимание советского руководства, когда всплыли похожие факты, касающиеся лечения и преждевременной смерти Первого секретаря МГК ВКП(б) А.С. Щербакова. Под стражу взяли профессора В.Н. Виноградова, В.Х. Василенко, М.С. Вовси, Б.Б. Когана, профессора А.М. Гринштейна, А.И. Фельдмана, Я.С. Темкина.

Виноградов сообщил, что М.Б. Коган вплоть до своей смерти от рака 26 ноября 1951 года спрашивал у него сведения о состоянии здоровья и положении дел в семьях Сталина и других руководителей, которых он лечил. По материалам следствия, большинство врачей из окружения Виноградова были связаны с еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт».

Наконец, 13 января 1953 года в «Правде» была опубликована статья, в которой говорилось, что А.А. Жданов умер в результате неправильного лечения. Это было обоснованное и подтвержденное медицинскими экспертизами заключение, отрицать которое бессмысленно – Жданов действительно умер от неправильного лечения. Мотивы, по которым лечение проводилось неправильно, до сих пор остаются непонятными, но трудно поверить, что доктора такой высокой квалификации могли дважды в течение короткого времени – в случае Щербакова, а затем Жданова – «просмотреть» инфаркт, да еще назначить лечение, которое прямо вело к обострению болезни и смерти пациентов.

Тогда, в 1952 – начале 1953 года, утверждалось, что кремлевские врачи действовали по заданию иностранных разведок, а посредником выступала «Джойнт». После смерти Сталина «дело врачей» было прекращено, а их показания о связях с «Джойнт» объяснялись «недозволенными методами следствия». Все фигуранты «дела врачей» были реабилитированы, а само это дело позже объявлено свидетельством антисемитизма Сталина и Маленкова.

* * *

На XIX съезде партии (октябрь 1952 г.) основной доклад делал Г.М. Маленков. Это значило, что именно Маленкова следовало рассматривать как официального преемника Сталина. Об укреплении позиции Маленкова свидетельствовало и то, что к тому времени он получил право подписи за Сталина. Маленков был единственным человеком из его близкого окружения, кто разделял и был способен реализовать фундаментальную мысль Сталина, к которой он пришел в результате исторического опыта Великой Отечественной войны, – мысль о ведущей роли русского народа в нашем многонациональном государстве.

Однако после смерти Сталина Маленков недолго продержался на руководящих постах. Он видел, как хрущевская затея с целиной обрекла центральную Россию на нищету, а Казахстан – на экологическую катастрофу. Видел, как Хрущев разыграл в 1956 году «антисталинскую» карту.

Г.М. Маленков на правах члена Президиума ЦК без какой-либо предварительной договоренности с Молотовым и Кагановичем, но в уверенности, что они и большая часть членов Президиума поддержат его, предлагает освободить Хрущева от обязанностей генсека.

А.Г. Маленков пишет: «Отчетливо помню, какой неясной тревогой в июньские дни 57-го года был наполнен наш дом. Мы решительно ни о чем не догадывались, но по каким-то нюансам в поведении отца видели: хоть и держится с полным спокойствием, но нервы у него на пределе. Однажды невольно услышал, как Георгий Максимилианович властно сказал кому-то по телефону: «Николай, держись. Будь мужчиной. Не отступай…» Как потом стало ясно, разговор этот уже в дни работы июньского пленума, на который Хрущев успел свезти своих верных сторонников – что-то около одной трети ЦК. А разговаривал отец с Булганиным, который должен был опубликовать в «Правде» решение Президиума о снятии Хрущева.

Увы, «Николай» уже искал лазейки и компромиссы, чтобы уцелеть перед бешеным напором хрущевцев. Маленков, Молотов и Каганович были навсегда удалены с политической арены. А немногим позже один за другим исчезли с нее Булганин и Ворошилов. Сразу же после пленума или через какое-то время поплатились своей политической карьерой и все те из высшего эшелона власти, кто в той или иной мере поддерживал предложение Маленкова о снятии Хрущева с поста генсека.

Так Хрущев совершил государственный переворот и единолично захватил власть в стране. Известно, чем закончилась эта «победа»…».

По материалам С. Миронина и А. Маленкова

А.А. Жданов «Чуждые советскому народу»

«Да, мы тенденциозны, и гордимся этим…» (Из речи А.А. Жданова на Первом всесоюзном съезде советских писателей в августе 1934 г.)

…Современное состояние буржуазной литературы таково, что она уже не может создать великих произведений. Упадок и разложение буржуазной литературы, вытекающие из упадка капиталистического строя, представляют собой характерную черту, характерную особенность состояния буржуазной культуры и буржуазной литературы в настоящее время. Ушли безвозвратно времена, когда буржуазная литература могла создавать великие произведения периода расцвета капитализма. Теперь идет всеобщее измельчание и тем и талантов, и авторов и героев.

О чем писать, о чем мечтать, о каком пафосе может думать буржуазный писатель, откуда заимствовать ему этот пафос, если рабочий в капиталистических странах не уверен в завтрашнем дне, если он не знает, будет ли он завтра работать, если крестьянин не знает, будет ли он завтра работать на своем клочке земли или будет вышиблен из колеи капиталистическим кризисом, если трудовой интеллигент не имеет работы сегодня и не знает, получит ли он ее завтра!..

Для упадка и загнивания буржуазной культуры характерны разгул мистицизма, поповщины, увлечение порнографией. «Знатными людьми» буржуазной литературы являются сейчас воры, сыщики, проститутки, хулиганы.

Более остро чувствующие положение вещей представители буржуазной литературы объяты пессимизмом, неуверенностью в завтрашнем дне, восхвалением черной ночи, воспеванием пессимизма как теории и практики искусства.

* * *

Так обстоит дело в капиталистических странах. Не то у нас. Наша литература насыщена энтузиазмом и героикой. Она оптимистична, причем оптимистична не по какому-либо зоологическому «нутряному» ощущению. Наша советская литература сильна тем, что служит новому делу – делу социалистического строительства.

Товарищ Сталин назвал наших писателей «инженерами человеческих душ». Что это значит? Какие особенности накладывает это звание?

Это значит, во-первых, узнать жизнь, чтобы уметь ее правдиво изобразить в художественных произведениях, изобразить не схоластически, не мертво, не просто как «объективную реальность», а изобразить действительность в ее революционном развитии. При этом правдивость и историческая конкретность художественного изображения должны сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся людей в духе социализма. Такой метод художественной литературы и литературной критики есть то, что мы называем методом социалистического реализма.

Наша советская литература не боится обвинений в тенденциозности. Да, советская литература тенденциозна, ибо нет и не может быть в эпоху классовой борьбы литературы не классовой, не тенденциозной, якобы аполитичной.

И я думаю, что каждый из советских литераторов может сказать любому тупоумному буржуа, любому филистеру, любому буржуазному писателю, который будет говорить о тенденциозности нашей литературы: «Да, наша советская литература тенденциозна, и мы гордимся ее тенденциозностью, потому что наша тенденция заключается в том, чтобы освободить трудящихся – все человечество от ига капиталистического рабства.