Марк Твен - Жанна дАрк

• Название: Жанна дАрк
• Автор: Марк Твен
• Жанр: Историческая проза

Великий писатель о великой женщине...

Роман Марка Твена о знаменитой героине Франции, жизнь которой была короткой, но незабываемой уже почти шесть веков.

Перевод: И. Семежона, Н. Тимофеевой

---

Англичане потребовали перемирия на пятнадцать дней, чтобы обсудить ее предложение. А Фастольф между тем приближался с пятитысячным войском! Жанна не согласилась. Но она предложила им новую милость: пусть они удалятся через час, и тогда они могут взять не только коней, но и холодное оружие.

Но загорелые английские ветераны были упрямы. Они и от этого отказались. Тогда Жанна приказала войску приготовиться к наступлению, которое начнется завтра, в девять часов утра. Приняв во внимание утомительный переход и только что законченную жаркую битву, Алансон сказал, что, пожалуй, час назначен слишком ранний; но Жанна возразила, что она выбрала наилучшее время и что этому надо повиноваться. И тут ее охватил порыв того восторга, который всегда был присущ ей накануне сражения, и она воскликнула:

– Трудись! Трудись! Тогда и Господь потрудится с тобой!

Да, можно было сказать, что девиз ее заключался в словах: «Трудись не покладая рук! Вечно трудись!» – ибо во время войны она не знала, что такое праздность. И кто изберет эту заповедь и будет жить по ней, тот достигнет успеха. Много есть путей к успеху в нашем мире, но из них только один праведный – путь непрестанного труда.

Вероятно, мы в тот день лишились бы нашего огромного знаменосца, если бы не наш более огромный Карлик, который как раз подоспел, чтобы вынести его, раненого, из середины битвы. Он потерял сознание, и наша же конница затоптала бы его насмерть; однако Карлик проворно подхватил его и оттащил к тылу войска, где было безопасно. Через два или три часа он оправился и снова стал самим собой; и он был счастлив, и горд, он хвалился своей раной и щеголял повязкой, кичась, как наивный огромный ребенок, каковым он и был в самом деле. Своей раной он гордился гораздо больше, чем любой скромный человек гордился бы почетной смертью. Однако тщеславие его было безобидно, и никто не думал его укорять. Он говорил, что его задел камень из катапульты – камень величиной с человеческую голову. Но, конечно, камень этот постепенно увеличивался. Не успел он довести рассказ до конца, как оказалось, что враги швырнули в него целый дом.

– Предоставьте ему полную свободу, – заметил Ноэль Ренгесон. – Не прерывайте его творчества. Завтра камень превратится в собор.

Он сказал это частным образом. И действительно – на следующий день Паладин рассказывал, как в него полетел собор. Я никогда не встречал человека с такой невозможной фантазией.

Жанна поднялась чуть свет и галопом разъезжала на своем коне туда и сюда, тщательно обозревая местность и выбирая наиболее выгодную позицию для нашей артиллерии. И она так безукоризненно верно расположила пушки, что ее «генерал-лейтенант» с восторгом вспоминал об этом, когда давал показания перед судом Восстановления, четверть века спустя.

В своих показаниях герцог Алансонский заявил, что в это утро, 12 июня, она делала распоряжения не как новичок, но «проявила уверенность и здравость суждений, словно опытный полководец, проведший в походах лет двадцать или тридцать».

Старые французские военачальники говорили, что на войне она во всем проявляла свое величие, но что ее гений больше всего раскрылся в умении располагать артиллерию и пользоваться ею.

Кто посвятил в такие чудеса эту молодую пастушку, которая не знала грамоты и не имела случая изучить многосложную науку войны? Я не в состоянии решить сию головоломку, ибо в истории прошлого нет подобных примеров – нет пробного камня. Ведь все исторические полководцы, как бы они ни были даровиты, достигали успеха только благодаря обширным познаниям, тщательному изучению дела и некоторой опытности. Загадка эта не будет решена во веки веков. Я думаю, что эти огромные дарования и способности были присущи ей от рождения и что она применяла их по какому-то безошибочному наитию.

В восемь часов замерло всякое движение, а вместе с ним – все звуки и шумы. Воцарилось немое ожидание. От тишины этой становилось даже жутко, – потому что она предвещала многое. В воздухе – ни ветерка. Флаги на башнях и траншеях повисли, словно бахрома. Все люди, которых мы видели, прервали свою работу и стояли неподвижно: чего-то ждали, к чему-то прислушивались. Мы, окружавшие Жанну, находились на возвышенности. Неподалеку от нас, по обе стороны, простирались переулки жалких предместий. Там было видно много народу – все прислушивались и никто не шевелился. Какой-то торговец собирался вбить гвоздь около двери своей лавки, но он остановился. Одной рукой он придерживал гвоздь, другой – занес молоток; но он забыл обо всем: он смотрел в другую сторону, прислушиваясь. Даже дети, сами того не замечая, побросали свои игры; я видел, как один мальчуган направил тросточку наклонно к земле, чтобы заставить катящийся обруч обогнуть угол дома; он тоже остановился и начал прислушиваться, а обруч покатился дальше уже по своей воле; я видел у открытого окна миловидную девочку, которая поливала из лейки красные цветы, стоявшие на подоконнике, – но вода перестала литься: девочка прислушивалась. Повсюду виднелись выразительные окаменевшие фигуры; повсюду было прерванное движение и царила эта грозная тишина.

Жанна д\'Арк подняла свой меч. При этом знаке безмолвие было разорвано в клочки; пушки наперерыв извергали огонь и дым и потрясали воздух раскатистым громом. И с башен и стен города сверкнули ответные стрелы огня, грянул ответный гром, и через минуту скрылись из виду и стены, и башни: на их месте появились огромные пирамиды и горы белоснежного дыма, неподвижно застывшего в мертвом воздухе. Девочка вздрогнула, уронила лейку и ударила в ладоши; в то же мгновение каменное ядро растерзало ее прелестное тело.

Великий артиллерийский поединок продолжался; каждая сторона грохотала с неослабным усердием. Была стихийная красота в этом дыме и грохоте, внушавшая высокий подъем чувств. Несчастный городок, нас окружавший, страдал жестоко. Ядра прорывались сквозь его непрочные строения, разрушая их как карточные домики; чуть не каждую секунду можно было наблюдать, как огромная глыба летит над облаками дыма и, приближаясь к земле, проламывает крышу. Кое-где начался пожар, и вскоре к небу поднялись столбы огня и дыма.

Сила артиллерии вызвала перемену погоды. Сделалось пасмурно и поднялся сильный ветер, разогнавший дым, который скрывал английские укрепления.

Картина, представившаяся нашему взору, была чрезвычайно красива: зубчатые серые стены и башни, развевающиеся яркие флаги, длинные вереницы огненных вспышек и облачков белого дыма – все это с резкой отчетливостью вырисовывалось на фоне темно-свинцового неба. Но тут метательные снаряды начали с жужжаньем разбрызгивать грязь вокруг нас, и я не чувствовал больше желания любоваться зрелищем. Ядра одной из английских пушек все чаще и чаще задевали нашу позицию. Вдруг Жанна указала на пушку и произнесла:

– Дорогой герцог, перейдите на другое место, иначе это орудие убьет вас.

Герцог Алансонский исполнил ее просьбу; но на его место тотчас перешел мосье де Люд, и в одно мгновенье ядро оторвало ему голову.

Все время Жанна выжидала удобную минуту для начала наступления. Наконец часов в девять она воскликнула:

– Пора – идите на приступ! – И рога затрубили атаку.

Тотчас мы увидели, как отряд солдат, для сего предназначенный, двинулся вперед к тому месту, где средоточием наших ядер была на значительном протяжении разрушена верхняя половина стены; на наших глазах этот отряд спустился в ров и начал приставлять штурмовые лестницы. Алансон полагал, что для приступа время еще не созрело. Жанна возразила:

– Дорогой герцог, неужели вы боитесь? Разве я не обещала вернуть вас домой невредимым?

Во рву началась жаркая работа. Наверху стен толпилось множество солдат, и они осыпали нас тучами камней. Какой-то великан англичанин один причинял нам больше вреда, чем дюжина его собратьев. Он все норовил стоять над местами, наиболее для нас достижимыми, и швырял вниз огромные смертоносные камни, которые сокрушали и лестницы и людей; и всякий раз он чуть не надрывался от хохота, радуясь своей удаче. Но герцог свел с ним счеты: он отошел и, разыскав знаменитого пушкаря Жана из Лотарингии, сказал ему:

– Наведи хорошенько пушку и убей мне вон того дьявола.

Тот сделал это с первого выстрела. Он угодил англичанину прямо в грудь и сбросил его со стены в город.

Враг сопротивлялся столь успешно и упорно, что наши солдаты начали проявлять знаки сомнения и беспокойства. Заметив это, Жанна возгласила свой вдохновляющий боевой клич и сама спустилась в ров, причем Карлик ей помогал, а Паладин отважно сопутствовал ей, неся знамя. Она бросилась вверх по лестнице, но увесистый камень ударил по ее шлему и распростер ее на земле, раненную и оглушенную. Но лишь на одно мгновение. Карлик поставил ее на ноги, и тотчас она снова устремилась вверх по лестнице, крича:

– На приступ, друзья, на приступ! Англичане побеждены! Пробил назначенный час!