Макс Крест - Несущий свет

• Название: Несущий свет
• Автор: Макс Крест
• Жанр: Фэнтези

Ангелы… Демоны… — это не существа из мира мифов и верований. Это отголоски забытого прошлого, это истина, обратившаяся в мифы, легенды и даже религии. Но как всё было на самом деле? В преддверии конца света бродит в нашем мире падший ангел, вставший на путь Мессии, что должен спасти наш мир. Он не одинок в грядущей битве — восемь учеников готовы положить собственные жизни на алтарь спасения своего мира…

---

Ходила даже такая легенда, а может, и вполне реальная история о том, как в эти края пришёл христианский проповедник. Это был одинокий странник, который нёс слово Божие тем, кто был готов его принять. И здесь, у этого камня он рассказывал о делах Иисуса и его апостолах, о вероучении, которое нёс он людям, и о том, как был казнён. Местное население, дикое племя, не поняло ни смысла, ни надобности в измене их Богам. Проповедник был избит и изгнан. Чтобы он точно ушёл, местный вождь послал проследить за ним одного из своих лучших воинов. Воин перечить не стал и пошёл следом за отшельником. Его очень удивило, когда тот, перед тем как лечь спать, в молитве обратился к Богу со словами о прощении неразумных варваров. Удивлённый, он вышел к отшельнику и спросил, почему тот не обижен на них, почему просит у своего Бога простить их — избивших его. Странник долго пояснял ему свою веру, да так вдохновенно, что воин заслушался и поверил словам его. И решил идти вместе с ним как охранник и заодно постигать это учение. Когда же воин не вернулся, вождь послал за ними погоню. На третий день их поймали и вернули в селение, на этом камне и были казнены оба.

Отец Филип провёл рукой по камню. Это история казалась ему сейчас нехорошим примером того, как из-за непонимания одних другие приняли насильственную смерть.

Солнце уже к тому времени наполовину скрылось — восток темнел. Скоро начнётся. Он присел на поваленное дерево. Устроился так, чтобы лицо было обращено на запад, и не видеть надвигающийся мрак, и не чувствовать страха, который, как ни прискорбно было признавать, всякий раз пронизывал его, когда он смотрел на темнеющее небо.

Разговор с собой — отличное решение, когда надо скрыть результат от всех. Кроме тебя, ведь никто ничего не узнает.

Небо темнело, ощущение было, что происходило это сегодня стремительнее, чем обычно. А вот и первые огни полетели. Что странно, они падали на ещё светлом пределе неба — такого он ещё не видел. Первые две ночи огни падали только с наступлением полной темноты. А вот и ещё, и ещё… и ещё! Так много не падало ни разу. Сердце стучало быстрее — страх наступал. Дыхание участилось.

Небо было практически безоблачным, и вид многочисленных огней был настолько ужасен, что священник как мог крепко сжал распятие.

Зарница!

На всё небо вспыхнула гигантская зарница, вспышка была невероятно яркой. Отец Филип резко подался назад, одновременно закрывая глаза руками. Потеряв равновесие, он упал за ствол. Мягкая трава бережно приняла его. Он убрал руки — огни падали, много огней. Он видел их несколько замутнённым взором, вспышка была столь неожиданной, и столь яркой, что глаза заболели.

Огни падали. Вспышек больше не происходило.

Природа умолкла. Полностью. Даже чуть веявший наверху ветер затих. Птицы и насекомые затаились. Частое дыхание, казалось, слышно было на всю полянку. Сердце вырывалось из груди — такого биения священник не испытывал ни разу. Это был уже не страх — истерия.

Он лежал, ноги так и остались на поваленном стволе, туловище на траве. Отец Филип застыл в ожидании. Вот только чего? Огни опали, и новых не было видно. Но что-то сейчас случится. Это чувствовалось в сгустившейся тишине.

Ещё одна зарница. Не такая яркая, как та, предыдущая, но вновь раскрасившая небо алым. На этот раз священник сощурил глаза, но не закрыл — по глазам неприятно ударил свет, но как только он угас, священник увидел новый огонь. Одиноко он падал с неба. И было в этом падении что-то невероятно трагичное. Ещё он казался больше других. Он летел вниз, но его швыряло из стороны в сторону. Он приближался. И приближение его становилось всё более быстрым. Огненная масса будто направлялась прямо в отца Филипа.

Эта мысль показалась сначала бредовой, но, по прошествии нескольких мгновений, на священника накатила волна паники, он сделал попытку встать, трава была высокой и он запутался в ней. Ко всему прочему, ноги отказывались служить, затекли, а их хозяин был так поглощён тем, что видит, что не обратил на это никакого внимания. И сейчас к нему пришло осознание, что страх загнал его в ловушку — руки запутались, ноги отказали, сердце вырывалось из груди и удушающее скорое дыхание ставило крест на всех его действиях.

Огонь был уже рядом. Настолько близко, что был слышен затяжной вой падающего пламени. Отец Филип прекратил попытки освободиться и встать. Он просто закрыл глаза и начал молиться. Гул нарастал, приближался. Уже вот-вот. Совсем рядом.

Сильный удар потряс округу, и подпрыгнувший ствол поваленного дуба подбросил священника в воздух. Перевернувшись в полёте несколько раз, он рухнул на песчаную прогалину. В глазах всё плыло, голова раскалывалась, рука, на которую пришлось приземление, очень болела, но, кажется, обошлось без переломов.

Поляну освещал упавший огонь. Отец Филип, превозмогая боль, попытался встать, но ничего не вышло. Ноги отказали ему, и он снова повалился на землю, не сделав и шага. Упав, ударился головой о песок и потерял сознание от боли, заполнившей тело.

Вокруг воцарилась тишина.

Сознание вернулось вместе с удушливым запахом горелых… перьев. Или чего-то похожего. Отец Филип открыл глаза — светало. Перед глазами всё плыло, но со временем это состояние прошло. Откуда-то рядом доносилось гудение горящего дерева, шёл дым. Запахи разнились. Дым и эта нестерпимая вонь, точно курятник горит с закрытыми в нём птицами. Голова кружилась, но зрение постепенно возвращалось. Надо попробовать встать. Священник пошевелил кистями рук — всё в порядке, лишь левая отозвалась на движения болью. Он подтянул их к себе — нет, руки целы. Ушиблена левая, но, слава Богу, не сломана. Правая в полном порядке, пара царапин от камней разве что. Он перевернулся на правый бок — вся левая часть тела болела, приземление было жёстким, но, к счастью, на песок. Попробовал облокотиться на здоровую руку — удалось сесть. Можно оглядеться и чуть подождать, пока боль хотя бы немного успокоится.

В рассветном полумраке он увидел на месте стоящий камень, да и куда бы он делся? Ствол дерева догорает, причём сломано пополам. Разлом в нескольких метрах от того места, где он сидел. Там же начиналось нечто, похожее на траншею.

Попытка встать прошла успешно. Священник поднялся и сделал пару шагов, закружилась голова, и, дабы снова не упасть, он присел. Отдышался. Выждал пару минут, медленно встал снова. Постоял немного, выравнивая дыхание. Его отшвырнуло от ствола дуба почти на пятнадцать шагов.

Наконец решился оглядеть себя: в целом всё в порядке. Сутана помята и испачкана песком и травой, но даже не порвалась — да и обо что тут её рвать. Хорошо, что пока он был в беспамятстве, огонь не добрался до него. Холодная осенняя роса сослужила хорошую службу, огонь не распространился дальше упавшего дуба. Хотя, судя по почерневшей растительности близ него, огонь был жаркий. Сейчас потрескивали угли и кое-где ещё были видны языки пламени, но в целом от трухлявого уже дуба почти ничего не осталось.

Отец Филип осторожно пошёл к траншее. Что же там? Что рухнуло сюда несколько часов назад? Шаг за шагом медленно он подходил туда. Ему приходилось подниматься в горку — вчера он сидел на вершине гряды, а швырнуло его на более низкую площадку.

С каждым шагом вверх по склону становилось понятно, что траншея достаточно вытянута и глубока. Любое движение отзывалось болью по всему телу, и идти было сложнее и сложнее, однако, превозмогая себя, отец Филип поднимался. Оставалось всего чуть-чуть, и он увидит причину своих ранений. Становилось теплее — от догорающего дерева шёл жар. В ноздри всё сильней забирались гарь и запах палёной птицы…

А вот и перья. Несколько перьев лежали на траве за шаг от пепелища. Они были опалены, но их размеры внушали сверхъестественный ужас. Длинные и мощные, они не могли быть перьями никакой из водящихся здесь птиц. Глядя на них, отец Филип замер и перевёл взгляд вперёд. Туда, где за горящим бревном от него скрывалась траншея, которая ещё до сих пор немного дымила. У него появились противоречивые чувства, ощущения, догадки. Они граничили с совершенно невероятными вещами, и потому, глубоко вздохнув, он сделал ещё несколько шагов. Зайдя на вершину, он увидел то, что заставило его ещё долго простоять в ступоре.

В конце траншеи длинной с десяток шагов лежал человек. Лежал на боку, лицом к священнику. А позади него распростёрлись два огромных, сильно обгоревших, белых крыла.

Глава 2

Боль.

Невероятная боль. Во всём теле. Вкус крови во рту, саднящая боль в груди.

Тело затекло от неудобной позы.

Крылья — не чувствую.

Где Я? Как сюда попал? И… кто Я?..

Боль глушит всё, хочется кричать, но не получается. Надо открыть глаза.

Кровавая пелена в глазах, непонятно ничего… хотя нет… Трава, деревья — где это? Ничего не помню — что произошло? Что с грудью? Постараться дотянуться до неё рукой… как больно! Терпеть — тянись. Вот так… рука цела, по крайней мере, одна. Вторую не чувствую… наконец-то! Удалось согнуть локоть, тянись же — кричи, но тянись.