Василий Шульгин - Последний очевидец

• Название: Последний очевидец
• Автор: Василий Шульгин
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-028-4

Автор книги В. В. Шульгин — замечательный писатель и публицист, крупный политический деятель предреволюционной России, лидер правых в Государственной Думе, участник Февральской революции, принявший отречение из рук Николая II. Затем — организатор и идеолог Белого движения. С 1920 г. — в эмиграции. Арестован в 1944 г. и осужден на 25 лет, освобожден в 1956 г. Присутствовал в качестве гостя на XXII съезде КПСС.

В настоящее издание включены: написанная в тюрьме книга «Годы» (о работе Государственной Думы), а также позднейшие воспоминания о Гражданской войне и Белой эмиграции, о Деникине, Врангеле, Кутепове. Умно, жестко, ярко свидетельствует Шульгин об актуальных и сегодня трагических противоречиях русской жизни — о всесилии подлых и гибели лучших, о революции и еврейском вопросе, о глупости патриотов и измене демократов, о возрождении науки и конце Империи

---

Западные крестьяне, которым Царь обещал земство, по-видимому, полагали укрепить свои позиции в Думе, где в то время они были представлены семнадцатью депутатами из общего количества в шестьдесят один человек. Однако реформа, проведенная Столыпиным путем «нажима», не дала для них ожидаемых результатов. В четвертую Думу шесть западных губерний смогли послать лишь четырнадцать крестьян.

Что последовало дальше, моя память не сохранила. Вероятно, ничего существенного. Ведь для того Петр Аркадьевич и просил нас приехать к нему, чтобы, так сказать, облегчить душу перед друзьями, от него не отступившими в трудную минуту.

Однако надо признать, что, совершив «нажим на закон», Петр Аркадьевич переиграл. Пожалуй, было бы лучше дать острастку В. Ф. Трепову и П. Н. Дурново за неверное информирование Царя и не спешить так с западным земством. Правительство имело право внести закон вторично в Государственную Думу через некоторое время. Это было бы не так эффектно, но более конституционно. И авторитет Столыпина не пострадал бы, а это было важно. Очень важно.

А тогда председатель Совета Министров ждал, когда улягутся в стенах Таврического дворца разбушевавшиеся страсти, и только 27 апреля 1911 года выступил с ответом на четыре запроса по поводу применения 87-й статьи и роспуска на три дня законодательных палат. Он заверял Думу, что этот акт был не умалением, а укреплением прав народного представительства.

Однако народные представители с этим не согласились и подавляющим большинством двухсот трех голосов против восьмидесяти двух приняли на этом заседании формулу перехода к очередным делам, признававшую нарушение статьи 87, действия же правительства незакономерными, а его объяснения неудовлетворительными.

Авторитет наследственной монархии падал не только в России. На помощь ему выступили «вожди», иначе сказать — нарождающийся фашизм. Муссолини спас на время Савойскую династию в Италии. Но я полагаю, что предшественником его был Столыпин. Он сделал попытку спасти династию Романовых при помощи реформ. Он сохранил Государственную Думу, но, торопя медленный ход пятисотголовой колымаги, главную болячку России — безобразное обращение с землей пытался лечить в спешном порядке.

Другими словами, и закон 9 ноября 1906 года о землеустройстве был проведен по 87-й статье Основных законов. Он уже действовал несколько лет, и Государственная Дума могла не спешить, тщательно изучая этот закон и частично его дополняя и исправляя.

А «нажим» не ускорил законодательную процедуру с западным земством. Хотя положение о земстве и было снова внесено в Государственную Думу, она так и не обсуждала его, и судьбу этого законопроекта пришлось решать уже четвертой Думе.

22. Выстрел в Киеве

1 сентября 1911 года я был где-то в Крыму, а может быть, на пароходе. В этот день, или, точнее сказать, вечером этого дня, агент Киевского охранного отделения Д. Г. Богров выстрелил в киевском театре в председателя Совета Министров Петра Аркадьевича Столыпина, смертельно его ранив. Таким образом, я не был свидетелем этой катастрофы, но мой отчим был и рассказал мне.

Почему это случилось в Киеве, в городе не только самом монархическом в России, но и самом «столыпинском»? Знаменитая телеграмма Столыпина: «Верю, что свет национализма, загоревшегося на западе России, в скором времени озарит всю страну», — была адресована Киеву в лице клуба киевских националистов. Может быть, Столыпину следовало быть убитым именно в Киеве, чтобы его могли похоронить в Киево-Печерской лавре, тысячелетней русской святыне.

Столыпин, прежде чем упасть на ковер смертельно раненным, совершил в воздухе крестное знамение, осенив им царскую ложу.

Дмитрий Иванович Пихно сидел в четвертом ряду партера. Перед ним сидели министры и другие высокие сановники. Место его было у самого прохода, идущего в направлении сцены от входных дверей. Он видел, как мимо него быстрым шагом прошел какой-то человек, и вслед за тем раздался выстрел. Петр Аркадьевич стоял, опираясь на барьер оркестра, но лицом к зрительному залу, то есть к царской ложе, как это было принято в антрактах. Он был в белом кителе, который сразу залило кровавое пятно. Совершив свое дело, человек во фраке побежал обратно.

Разумеется, публика пришла в великое смятение, и убийца, вероятно, ушел бы, потому что только находившиеся в непосредственной близости к Столыпину, как мой отчим, могли видеть происшедшее. Другие думали, что стреляли в Царя, но его в момент выстрела в театре не было.

Богров все-таки не ушел, потому что сцену убийства увидел из ложи бельэтажа один человек. Он видел, как Богров побежал по проходу. И когда добежал уже почти до самого выхода, господин из бельэтажа прыгнул на него сверху и сбил с ног. Так убийца был задержан.

Сохранилось письма еще одного свидетеля этого трагического вечера. Свидетелем этим является сам Государь Император Николай II. Вот что он писал 10 сентября 1911 года из Севастополя своей матери Императрице Марии Федоровне: «…Мы только что вышли из ложи во время второго антракта, так как в театре было очень жарко. В это время мы услышали два звука, похожие на стук падающего предмета. Я подумал, что сверху кому-нибудь свалился бинокль на голову, и вбежал в ложу.

Вправо от ложи я увидел кучу офицеров и людей, которые тащили кого-то. Несколько дам кричало, а прямо против меня в партере стоял Столыпин. Он медленно повернулся лицом ко мне и благословил воздух левой рукой.

Тут только я заметил, что он побледнел и что на кителе у него и на правой руке кровь. Он тихо сел в кресло и начал расстегивать китель. Фредерикс и профессор Рейн помогали ему.

Ольга и Татьяна вошли за мною в ложу и увидели все, что произошло. Пока Столыпину помогали выйти из театра, в коридоре рядом с нашей комнатой происходил шум — там хотели покончить с убийцей. По-моему, к сожалению, полиция отбила его от публики и увела в отдельное помещение для первого допроса. Все-таки он был сильно помят, с двумя выбитыми зубами. Потом театр опять наполнился, был гимн, и я уехал с дочками в одиннадцать часов. Ты можешь себе представить, с какими чувствами?

Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь, и ему часто впрыскивали морфий. На следующий день, 2 сентября, был великолепный парад войскам…

Вернулся в Киев 3 сентября вечером, заехал в лечебницу, где лежал Столыпин, видел его жену, которая меня к нему не пустила. 4 сентября поехал в Первую киевскую гимназию — она праздновала свой столетний юбилей. Осматривал с дочерьми военно-исторический и кустарный музей, а вечером пошел на пароходе «Головачев» в Чернигов… Сделал смотр пехотному полку и двум тысячам потешных, был в дворянском собрании, осмотрел музей…

6 сентября в 9 часов утра вернулся в Киев. Тут на пристани узнал от Коковцова о кончине Столыпина. Поехал прямо туда, при мне была отслужена панихида. Бедная вдова стояла как истукан и не могла плакать… В 11 часов мы вместе, то есть Аликс, дети и я, уехали из Киева с трогательными проводами и порядком на улицах до конца. В вагоне для меня был полный отдых. Приехали сюда (то есть в Севастополь) 7 сентября к дневному чаю. Стоял дивный теплый день. Радость огромная попасть снова на яхту!

На следующий день, 8 сентября, сделал смотр Черноморскому флоту… Действительно блестящий вид судов и веселые молодецкие лица команд привели меня в восторг. Такая разница с тем, что было недавно. Слава Богу!..»

Так в окружении шумных, блестящих парадов и празднеств окончились страдания смертельно раненного премьера Российской державы…

Вероятно, Ольга Борисовна поняла все, когда не пустила к умирающему мужу того, кого он благословил после выстрела. Недаром В. Н. Коковцов говорил: «Если бы Столыпин не был убит Богровым, он был бы в октябре уволен».

Кем же оказался убийца Столыпина? Отец его был богатый еврей, владелец многоэтажного дома на Бибиковском бульваре. Молодой Богров был не только одним из представителей золотой киевской молодежи. Он является секретным сотрудником киевской охранки, иначе сказать, киевских жандармов.

Удивительно вот что. Столыпин погиб на десятом покушении. Он вышел невредимым из-под развалин дачи на Аптекарском острове в Петербурге, когда 13 августа 1907 года погибло сорок человек. Он благополучно летал на самолете с летчиком, которому было дано задание убить председателя Совета Министров. Не буду перечислять других случаев, однако скажу поразительную вещь. Столыпин многократно повторял: «Меня убьет моя охранка».

Во всяком случае, надо сказать одно. Киевские жандармы пришли в великое смятение, понимая, что их будут обвинять в убийстве главы правительства, а потому Богрова засудили в быстром, экстренном порядке и повесили через пять дней, чтобы замести все следы преступления. Во всяком случае, это была медвежья услуга. Вследствие этой спешности никто хорошенько не узнал правды. А узнать правду надо было.