Эльга Лындина - Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

• Название: Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
• Автор: Эльга Лындина
• Жанр: Театр
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-6995-4003-7

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.

Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

---

— Я считаю, что Кира — актриса замечательная! Ни у кого потом я не встречала подобную тонкость и легкость. Честно говоря, тогда я все это не очень-то осознавала…Теперь смотрю фильм — вижу: редкостная артистка Кира Георгиевна. И партнер она редкостный. На нашем первом фильме я совсем пацанкой была, где там оценить, что рядом с тобой такой мастер. Сейчас понимаю, сколько она мне дала в профессии.

Кира Муратова была для дебютантки камертоном и ориентиром. Помогали Нине в какой-то мере воспоминания о сравнительно недавней жизни в Богодухове с его полудеревенским бытом. О работе на стройке… Помнила она и о первых впечатлениях в Харькове, когда пришлось втискивать себя в другой быт, другие ритмы, мириться с отчужденностью горожан, пространством полуторамиллионного города и его лицами. Все это, безусловно, работало на образ Нади, крепкой дивчины. Прямые русые пряди обрамляли румяное лицо (фильм черно-белый, но все время чувствовался этот горячий, здоровый румянец), взгляд смелый, острый, чуть исподлобья, чуть настороженно… А как иначе?

В самой природе Нины Руслановой многое истинно, глубоко связывает ее с русским народным началом. Она словно генетически впитала в себя это знание русской бабьей доли. Она знает силу протяжной родной песни. Она любит, себя не жалея и не милуя. Страдает, стоя у последней черты, понимая — за ней погибель.

Русланова не раз и не два заговорит об этом с людьми. Надя — первая — поможет актрисе в этом. Детство и юность Нины таковы, что практически с пеленок истребили в ней малейшие проявления инфантилизма. Вот и Надя, юная, неопытная, деревенская, ощущает себя старше вроде бы умудренной неким опытом двадцатидевятилетней своей хозяйки Валентины Ивановны. Она словно принесла это из своей прежней жизни.

Середина 60-х XX века. В деревне отток. Парни после службы в армии остаются в городе. Следом уходят девушки в поисках лучшей доли. Покидает родной дом Надя вместе с подружкой Любой. Надя на первых порах устраивается судомойкой в маленькой столовой-времянке посреди степи. Здесь кормится геолог Максим, странный человек, ни на кого не похожий. Для Нади он нечто вроде существа с другой планеты, так все в нем ново, удивительно для нее. Его улыбка, его гитара, берущие за душу песни, манера общаться. Его смех и хриплый голос. Максима играл Владимир Высоцкий, это была одна из его первых ролей в кино. Вместе с Муратовой он прокладывал путь героям 70-х годов, которые уже появились в повестях Юрия Трифонова, в пьесах Александра Вампилова, появятся в спектаклях Анатолия Эфроса, в фильме Романа Балаяна «Полеты во сне и наяву». Максим один из первых был чужд тем социальным функциям, которые советская система навязывала каждому. Он бежит их, укрывается от них любым путем. «Убеги» — так назовет это Трифонов в повести «Другая жизнь».

Естественно, проблемы Максима далеки от маяты прикипевшей к нему Нади. Она-то убежала за счастьем. Но женская интуиция, присущая любящим, пристальный взгляд, которому дано проникать в недоступное для других, потаенное, подсказывают Наде: неладно что-то в жизни гитариста, прячет он какую-то трещину, не желая обнаружить ее перед людьми. В дуэте с Высоцким Нина Русланова искала еще одну грань близкой ей темы: женщина всегда опора для любимого. У ее героинь женственность особая. Не в уютной кротости, милой для мужчин слабости, а в борьбе за своего избранника.

После одного из первых показов «Соляриса» Андрей Тарковский сказал, что героиня этой картины, Хари, и есть для него высшее проявление женственности, в частности, в том эпизоде, когда Хари рвется к Крису, пытаясь проломить железные двери. Удел таких женщин не смиренная тишина, но способность в трудную минуту прийти к мужчине, быть вместе, принимая на себя большую часть горькой ноши. Собой заслонить его от беды. Пожертвовать собой. Актриса впоследствии будет развивать эту тему, варьировать ее там, где найдет почву в драматургии и режиссуре. В «Коротких встречах» у нее будет несколько таких мгновений, она наполнит их столь сильным и неизбывным чувством, что до слез невозможно смириться с ее обездоленностью в ответном чувстве.

Кажется, всего-то и было у Нади в степи несколько «коротких встреч» с Максимом. Но она успеет заметить прореху на его куртке и предложит, точнее попросит разрешения зашить дыру… Будет кормить Максима, испытывая в эти минуты такое огромное счастье… Будет молчать рядом с ним у костра, пытаясь разгадать его тоску. И все… Но ясно, что она готова идти за ним в неизвестность, в бездомье. В его тоску и беду — только бы быть вместе! В любви Нади есть та женская ответственность за своего мужчину, которой нет у его подруги Валентины Ивановны, у которой водоснабжение перевешивает!

К Валентине Ивановне Надя относится не без тайной снисходительности. Может быть, потому, что работа хозяйки представляется ей чем-то выморочным, придуманным. Валентина Ивановна ведет Надю по дому-новостройке, дому-уродцу, который вот-вот сдадут в эксплуатацию. Валентина Ивановна исполнена гордости: «Хорошо?» — спрашивает она. — «Ничего… — Надя удивляется ее радости. — А у вас в городе и вода не как вода — трубой пахнет». Надя как будто всего только констатирует это, но понятна реакция естественного цельного человека, который не может совместить себя с этой суетой, морокой с постоянным разрывом слова и чувства. В конце концов, это реализуется в отчаянном поступке: Надя стирает магнитофонную запись репетиционной речи Валентины Ивановны, в которой она призывает горожан ехать работать в деревню… Русланова обнажает фальшь всего, что несла система. Набор ложной патетики. Бессмыслицу, в которую ввергнуто общество. Надя — реальный человек, и она ищет тому соответствия в окружающем мире.

Реализм — сильная сторона в мышлении актрисы, беспощадной в самооценке и трезвого взгляда на других. Она наделяет этим Надю. Пожив в домработницах у Валентины Ивановны, Надя понимает, что значит для Максима эта славная женщина, как и он для нее. Для Нади нет места в его жизни. И она как бы тайно прощается с ними, по-своему желая счастья. Перед уходом из дома она накрывает стол — тихо улыбаясь. Ставит на стол вазу с апельсинами, их восемь. Один забирает себе. Подбрасывает в руке маленькое оранжевое солнце, и ее улыбка становится печальной. Она внешне спокойна — все кончено. В улыбке уже мягкая ирония — к себе, возмечтавшей о любви Максима… Идет по городу, с которым так и не сроднилась, унося с собой все не свершившееся. И еще немного солнца…

Глядя на Русланову в этом фильме, трудно поверить, что это ее первая роль, так безупречно и гармонично она сыграна.

Нина Ивановна, как обычно, протестует:

— А это не моя заслуга! Это все от Киры. Знаете, о чем я думала, когда начинала с ней работать? Какая роль мне досталась! Теперь я буду знаменитой… Девочка тогда была. А потом Кира повела меня за собой, и я играла, уже ни о чем таком не помышляла. А как Кира замечательно выбирает дубли! Во время монтажа она второй раз создает фильм и подает актеров в лучшем виде.

Я пробыла с ней всю картину. Полгода. Меня отпустили из училища на весь съемочный период. Тогда я узнала Киру. Высоцкого мало, он бывал наездами. Уже работал в Театре на Таганке, пел, писал, концертировал. Времени у него было в обрез.

Счастье, что я с Кирой и позже много работала. Через одиннадцать лет она пригласила меня в картину «Познавая белый свет». Мне кажется, фильм получился необыкновенный. За что его и постигла судьба почти всех муратовских картин: люди его столько лет не могли посмотреть.

Это картина о стройке — «на производственную тему», как писали руководители кинематографа. Рычат механизмы. Рабочие роют котлованы. Где-то в степи поднимаются корпуса тракторного завода. На самом деле фильм не о стройке, что мне в нем и нравилось. В «производственных» картинах не было ничего от реальной жизни, от наших страданий, от встреч, потерь. А Муратова именно об этом хотела говорить, и ей это, по-моему, удалось, вся наша боль в ней. За то и наказали!

Я играла штукатура Любу. Кира мне сказала: «Я хочу, чтобы ты была прежде всего человеком. Чистой, страдающей женщиной. Конечно, у штукатура интеллект не профессорский, но чувства у всех людей похожи».

…Люба почти прямое продолжение Нади: Муратова неслучайно пригласила на эту роль повзрослевшую Нину Русланову. Легко представить себе отрезок времени, который как бы пролегает между двумя картинами, но присутствует в истории обеих героинь незримо и безусловно. Люба ничего не рассказывает о своем прошлом, но повторяет две фразы. Повторяет заученно, почти скороговоркой — как заклинание: «Любовь — это временное явление» и «Никто никого не любит». В ее голосе ни гнева, ни боли. Эти больные истины она познала, видимо, не теоретически. Повторяет самой себе, чтобы больше не ошибиться, не довериться, не полюбить. Был кто-то, должно быть, кто безжалостно разрушил прежний, цельный и ясный мир Любы. Но повторения пройденного она уже не допустит.