Итоги Итоги - Итоги № 28 (2013)

• Название: Итоги № 28 (2013)
• Автор: Итоги Итоги
• Жанр: Публицистика

---

— То есть вы предлагаете повернуть либерализацию УК вспять?

— По отдельным важным позициям следует проанализировать практику и откорректировать, как это сделали со статьей о клевете. Это нормальный законотворческий процесс.

— Особый статус для «Сколково» тоже, говорят, хотели бы отменить?

— Отнюдь. Это дело не наше, а политиков — решать, кому и какие дать преференции для развития экономики или науки. Но особый статус — это не индульгенция для грешников, а всего лишь иной порядок, тоже основанный на законах. Незнание или нежелание знать законы не освобождает от контроля и ответственности, в том числе и уголовной.

В ходе проверки в «Сколково» мы не только выявили злоупотребления, но и подтвердили, что изначальный договор с Пономаревым был корректным, в отличие от мошеннического допсоглашения. То есть мы защитили доброе имя людей и сам проект от тех, кто их подставил.

Хотя должен заметить, что это не единственное уголовное дело в связи со злоупотреблениями в «Сколково». И еще добавлю, что Счетная палата — тоже не единственный контрольный орган, откуда к нам поступают материалы о сколковских делах.

— Что вы так вцепились в это «Сколково»? Вон в «РОСНАНО» тоже особой эффективности инвестирования бюджетных средств не наблюдается, а ваших комментариев по этому поводу мы что-то не слышали.

— Что касается прочих получателей бюджетных средств или льгот, то плановые проверки Счетной палаты проводятся везде. Материалы проверок изучаются и в СКР, и в прокуратуре. Если есть признаки злоупотреблений, то обязательно будут проведены следственные действия для их проверки.

Хочу заранее предупредить топ-менеджеров: не нужно сразу бежать в Париж или Лондон, демонстрируя «горящую шапку». Доследственная проверка — это еще не обвинение, признаки — необязательно доказанные факты. Но нужно привыкать к тому, что большие бюджетные деньги — это и высокая степень ответственности, включая готовность к таким проверкам и разговору со следователями. С другой стороны, чтить Уголовный кодекс можно и по заветам Остапа Бендера. Даже если все общество уверено, что речь идет о хитроумных комбинациях, для суда это не аргумент, нужны доказательства умысла, а не просто неудачи рискованных вложений. Политический заказ Следственный комитет не будет отрабатывать даже из благих намерений. Политики сами должны научиться достигать целей политическими методами. А у нас свои сугубо государственные задачи.

— Ну хорошо! А собственная-то политическая позиция у вас имеется?

— В публичной политике всегда есть место для споров, куда и как идти, на что тратить бюджет. Но есть вещи бесспорные, очевидные, консенсусные. Те самые: не убий, не лжесвидетельствуй. Не ешь ближнего. Не давай в обиду слабого. Защищай Родину. Цени правовой порядок и государство как необходимый инструмент. Увы, очевидные истины приходится отстаивать от тех, кто все время пытается выдавать черное за белое и наоборот. Я вот читаю в прессе о себе и о службе разные небылицы и домыслы. Просто удивляюсь, как у людей мозги повернуты набекрень. Я ведь ничего особенного не говорю, как тот чукча — что вижу, то и пою. В социальных сетях даже прозвище есть для таких, как я: Кэп Очевидность. Но нет, ищут какие-то подтексты, намеки, скрытые смыслы. Привыкли к политикам, вот и удивляются обычным людям.

— Стоп! Я с вами толкую не про евангельские заповеди, а про политические взгляды...

— Когда образованные люди, знающие историю России, толкают страну к повторению февраля 1917 года — это уже не политика, а клиника неврозов. Я против такого развития, но я и против каких-то репрессий в отношении нынешних «революционеров». Строго по заслугам, но не более того. Наверное, я самый обычный, природный консерватор по убеждениям. Мое кредо: не буди лиха, пока спит тихо. Любое государство как минимум несовершенно. Не было в истории ни одного государства, которое бы сделало людей счастливыми. Это могут только сами люди сделать. А государство может обеспечить равные условия для самореализации, защитить заведомо слабых — детей, стариков, инвалидов. Не нужно быть особым провидцем, особенно с нашим историческим опытом, чтобы понять: если разрушить государство, то одинаково плохо и несчастливо будет всем.

— Вы с этой самой программой участвовали в праймериз в позапрошлом году в Волгограде? И почему, кстати, потом в депутаты не пошли?

— Вообще я очень любопытный, от профессии журналиста это качество у меня осталось. Хочется все узнать самому: что за формат такой — праймериз? Пригласили — приехал, выступил перед обычными людьми, всем вроде понравилось, кроме меня. Нужно было попробовать, чтобы понять, что политика — это не мое: расталкивать локтями, бороться за статус. В итоге выяснил для себя, что государева служба интереснее.

— И тем не менее в СМИ довольно часто именуют вас политиком.

— Это они еще не привыкли и не разобрались, что к чему и кто за кем. Согласен, что есть такая опасность и даже желание у многих — позиционировать меня как будущего политика. Но это делается лишь для того, чтобы втянуть Следственный комитет в политику, в интриги и сомнительную полемику. Чтобы тем самым нашу объективную позицию по конкретным делам дезавуировать. Между тем задача перед Следственным комитетом поставлена ровно обратная — максимально дистанцироваться, уйти от политики. Чтобы никто не мог влиять на работу следствия, никакие политики — ни провластные, ни оппозиционные. Следственный комитет — это юридическая машина, а не политический инструмент.

— Иван Грозный, создавая опричнину, тоже имел в виду эффективную государственную машину...

— Прошу зафиксировать в протоколе: про опричнину не я сказал... Не будь я на службе, то порассуждал бы о прогрессивной роли этого института против разложившейся боярской олигархии. Но, боюсь, неправильно поймут мой сугубо исторический интерес. Если серьезно, то сегодня нет причины бояться новой опричнины. В российской Конституции есть прямой запрет на идеологизацию государства. Не говоря уже о том, что все идеологии обанкротились. Разделять на верных и неверных не получится, кроме как по признаку законопослушности.

— Чем не опричнина?

— Это уже не опричнина, а правовая система.

Витязь самодержавия / Политика и экономика / Наше вс

Витязь самодержавия

/  Политика и экономика /  Наше вс

Как государь Николай Павлович разочаровался в вертикали власти

 

К какоМУ периодУ российской истории ближе всего наше время? Либералы, кивая на брежневское безвременье, заблуждаются. Если уж листать учебник истории, то лучше перечитать главу, посвященную царствованию государя императора Николая I. Среди злопыхателей он был известен как Палкин, поклонники царя зовут витязем самодержавия. Тут вам и вертикаль власти во всей своей красе, и возникновение корпорации силовиков, и заигрывание с системными либералами, и поиски государственной идеологии. И застой. Так назвал это время Петр Чаадаев. Кстати, система спецслужб, созданная при Николае Павловиче, дошла до нас почти в неизменном виде — разве что названия другие. Впрочем, ни вертикаль, ни воцарившаяся в стране стабильность не уберегли Россию от потрясений, а самодержца — от суда над самим собой.

Государево древо

История царствования Николая I полна белых пятен. До конца не проясненным остается даже вопрос о происхождении Николая Павловича. Его отец, Павел I, если верить официальной родословной, родился от брака Петра III и анхальт-цербстской принцессы, вошедшей в историю как Екатерина II. Однако до самого конца династии ходили слухи, что биологическим отцом Павла являлся один из первых фаворитов Екатерины дипломат Сергей Васильевич Салтыков. Отцом же самого Николая злые языки называли и вовсе придворного гофкурьера Бабкина.

Романовы, кстати, относились к своей родословной без особого пиетета. Когда внук Николая I, Александр III, услышал из уст Константина Победоносцева версию о происхождении своего прадеда Павла Петровича, то перекрестился и произнес: «Слава богу, мы русские!» Хотя, когда императору представили альтернативную точку зрения, он и ей был рад: «Слава богу, мы законные!»

Впрочем, Николай I к проблеме своего происхождения подходил серьезно. В 1906 году в Санкт-Петербурге были опубликованы «Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно». Начинались они довольно странно: «Всем известно, кто был мой отец и кто моя мать». Если всем известно, так что на этом делать акцент? Но самого царя проблема эта, судя по всему, не на шутку мучила. С одной стороны, смешки за спиной по поводу «гофкурьерского» происхождения, с другой — фактическая изолированность от семьи. На круг — гнетущее одиночество.