Руслан Хасбулатов - Великая Российская трагедия. В 2-х т.

• Название: Великая Российская трагедия. В 2-х т.
• Автор: Руслан Хасбулатов
• Издательство: Симс
• Жанр: Публицистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-86348-024-Х

Центральное место в книге последнего председателя Верховного Совета Российской Федерации и непосредственного участника драматических событий 21 сентября - 4 октября 1993 года занимает анализ деятельности Парламента, кремлевских правителей, сил Сопротивления и сил подавления конституционалистов.

Показаны истинные противоречия между высшими законодательной и исполнительной властями по вопросам экономической реформы и выбору пути развития государства, раскрываются причины (внешние и внутренние), которые привели кремлевское руководство к расстрелу танками здания Съезда народных депутатов и Верховного Совета.…

---

С того же азиатского Востока усвоил Руцкой абсолютно противоположное — бойцовскую агрессивность летчика-истребителя советских ВВС в Афганистане. На сумасшедших реактивных скоростях он наносил бомбовые удары, увиливал от настигавших его с земли и неба американских “Стингеров” и пилотируемых пакистанцами “Фантомов”, был сбит, катапультировался, сломал ребра и позвонки, вылечился, опять воевал. И снова был сбит, отстреливался от погони до последнего патрона, попал в плен, дождался освобождения и заново взмыл ввысь раскидывать оттуда бомбы и ракеты. Дважды сбитый, он спасся из горящих самолетов благодаря свему бесстрашию и доброкачественным парашютам. Не было у него страха и в горящем “Белом доме”. Но не имелось здесь бесполезных парашютов. И вот генерал авиации в смертельном “штопоре” головокружительной карьеры жал под конец на все аварийные кнопки, педали, рычаги”. [119]

"Альфа"

...В то время, насколько я помню, кроме Руцкого, рядом были Воронин, Агафонов, Гранкин, Ахметханов. Заходят Андронов, Баранников, Ачалов, с ними двое парней в десантной форме. Здороваются. О парламентерах я был уже наслышан — неслучайно их повели сперва в Палату Национальностей. Я хотел, чтобы защитники сами решили нашу судьбу, без малейшего признака воздействия с моей стороны. Я уже знал, что мои действия будут судимы Историей.

Один из вошедших парней сразу выступил вперед, сказал: “Меня зовут Володя. Руслан Имранович, я с уважением отношусь к вам. Вы - политик, сделали все, что могли. Теперь прошу вас помочь нам спасти ваших людей. Я — один из командиров “Альфы”, получен приказ овладеть зданием Верховного Совета. Мы брали президентский дворец в Кабуле. И еще кое-что. Но мы не хотим воевать с вашими защитниками, хотя от нас этого требуют.” Я спросил: “Верно ли, Иона Ионович, что депутаты и все защитники Парламента решили принять предложение “Альфы” и покинуть здание Парламента?”

— Да, верно, Руслан Имранович. И это единственное для нас разумное решение.

— Так тому, выходит, и быть? — обратился я к остальным.

— Да, мы сдаемся, — сказал Руцкой парламентерам. — Но нам известно о секретном приказе вашего высшего командования убить меня и Хасбулатова якобы в перестрелке при штурме или нашей капитуляции.

— Мы клянемся офицерской честью не позволить никому убить вас,— произнес Володя. - При вашем выезде из “Белого дома” вас обоих будут охранять бойцы “Альфы”. И потом сопровождать по городу в наших бронетранспортерах.

Руцкой: — Куда нас отвезут?

Володя: — Этого мы еще не знаем, но ваших людей мы отвезем на автобусах к станции метро.

Я спросил: — А если другие части, ОМОН или “бейтаровцы”, как их здесь называют, попытаются перебить вышедших из “Белого дома” людей?

Володя: — Мы их подавим огнем. Я знаю своих людей, можете мне поверить.

Не верить было невозможно — выбора не было.

В гостиную вошел Макашов в своем знаменитом берете и стал возражать, приводить какие-то аргументы. Я, зная его роль в “Останкино”, жестко прервал его: — Ваши слова, Альберт Михайлович уже несвоевременны и неуместны.

Володя сказал: — Нам пора в штаб командования. Мы вернемся сюда через полчаса. И тогда вы должны сложить оружие. До этого артобстрела не будет...

После ухода “альфовцев” обстрел “Белого дома” возобновился: стреляли из всех видов оружия. Видимо, командиры “Альфы” нарушили чьи-то планы — ведь по крайней мере Руцкого и Хасбулатова надо бы пристрелить при штурме, А “Альфа”, видимо, представила доказательства своим же бойцам, что никаких фанатиков и экстремистов в здании Парламента нет, а его защитники, в том числе и руководители, готовы сложить оружие и выйти из здания.

Снизу, из Палаты национальностей прибежали Рамзан Ахметханов и Юра Черный, бывший в 1990-1991 годах моим помощником как депутата. Он вынужден был выехать из Грозного и с 1992 года работал в Верховном Совете. Я, Руцкой вместе с нашим экспертом (он с двумя братьями, начальником охраны — Володей Тараненко, начальником моей охраны — Юрой Гранкиным, Махмудом, Хусейном) стали выходить из моих апартаментов. Я остановился. Резко пошел назад. Вошел в свой кабинет, вперед, к столу, прошел мимо, открыл дверь в комнату отдыха, прошел к письменному столу у окна, выходящего на набережную, и сел в кресло. Обвел взглядом комнату, где работал. Работал много, самозабвенно. Провел руками по столу. Затем поднялся, сделал несколько шагов, открыл дверь, подошел к умывальнику, стал умывать лицо холодной водой. Медленно вытерся полотенцем, вышел. Стоят ребята — Юра Гранкин, Сергей Личагин, Махмуд Дашкуев, Рамзан Ахметханов. Смотрят удивленно. Я говорю, что хотел попрощаться, пойдемте. В это время окно разлетелось вдребезги от пуль крупнокалиберного пулемета. Вошли в рабочий кабинет, затем в огромный холл. Вместе спускаемся вниз. Руцкой сказал мне, что есть план ухода вооруженных людей, когда они увидят, что с нами не расправляются. До этого они не покинут соответствующие позиции. Видимо, поэтому ребята не задавали нам вопросов — прощались кратко, по- мужски, кивком головы или пожатием руки. Я прощался не суетясь и не пряча глаза.

Прощальное выступление

В Палате национальностей тревожное ожидание. Все смотрят на нас. Я медленно прошел между рядами, встал за стол президиума и стал говорить.

— Дорогие парламентарии, друзья и союзники!

Вы понимаете, как трудно мне говорить. Это самые трудные слова, которые я говорю с тех пор, как мы работали вместе. Да и не только...

Находясь между жизнью и смертью, когда мы увидели своими глазами, как растерзали Демократию и сердцевину этой демократии — Российский Парламент, я призываю вас всех покинуть это здание.

Тяжело уходить, но пусть нас всех утешает мысль, что жизнь одна и мы были верны долгу и нашему народу. Конечно, мы с вами совершили множество ошибок, наверное, больше всех совершил я. Но вместе с тем мне кажется, что к концу нашего пребывания здесь у нас получился неплохой Парламент, который в неимоверно трудных условиях не позволил себе бездействовать ни одного дня. И если бы нас постоянно не терроризировали, наверное, мы бы сумели сделать больше.

Теперь мы должны очень серьезно подумать. За нами стоит наш народ. Как бы ни лгали средства массовой информации, я абсолютно уверен в том, что правда будет раскрыта в полном объеме и наши народы, избравшие нас, будут гордиться теми, кто в этом прекрасном дворце, ставшем для всей России символом свободы, а в последние дни и символом национальной трагедии, отстаивал свободу, независимость и конституционные права народа России.

Я призываю всех вас хранить память о нашей совместной работе и об этих трагических днях. Очевидно, было предписание Всевышнего, по которому мы должны пройти достойно весь наш тяжкий путь....

Мне многие говорили, что нашему народу не нужна демократия, что нет у него потребности в ней, что он ждет - не дождется диктатуры. Может быть, это так. может быть, многих раздражала раскованность и бесконечные дискуссии на заседаниях Съездов и Верховного Совета. Но придет время, когда именно без такой раскованности нашим людям, наконец, станет не по себе.

Хочу сказать о Руцком. Его душа в эти трагические дни билась в заботах о жизни людей, меньше всего он хотел войны, и вот приходится не на поле брани, а в здании Парламента — на своей самой что ни на есть гражданской работе — спасать людей от войны.

Вы меня простите, что не сумел сохранить жизнь погибшим, не сумел остановить безумие Кремля, не отстоял Парламент. Он не был “красно- коричневым”, как называет его прокремлевская пресса. Наш Парламент был совокупностью самых разных мировоззрений и общественных течений и серьезно повзрослел, накопил опыт и знания, стал профессиональным и комптетентным. Он-то и был сердцевиной демократии, пусть еще очень несовершенным, но тем не менее именно ее основным признаком.

Я старался служить России честно, сам учился, отдавал отчет тому высокому доверию, которое вы оказали мне, избрав Председателем Парламента. Я признателен народу, поддержку которого постоянно испытывал. Нужно ли мне сохранить себя? Я не уверен, что хочу остаться живым. Я уверен в том, что хочу, чтобы остались живы вы, чтобы вас встретили ваши семьи, ваши избиратели, наш народ. Поэтому призываю покинуть здание — я верю офицерам, которые дали слово вывести всех из здания и доставить к станциям метро. Я несу за вас ответственность. Жизнь продолжается. Будьте здоровы. И — прощайте.

Говорить было тяжело. кто-то, кажется, Тамара Пономарева, перебивает: “А за вас кто несет ответственность, Руслан Имранович?!” Женщины вытирали слезы. Затем я предложил почтить память погибших в эти трагические дни минутой молчания. Все встали... Потом выступил Сергей Бабурин.