Василий Ардаматский - Ардаматский Василий - Перед штормом

• Название: Ардаматский Василий - Перед штормом
• Автор: Василий Ардаматский
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-250-00518-7

Перу известного советского писателя В. Ардаматского принадлежат хорошо знакомые читателю романы «Сатурн» почти не виден», «Возмездие», «Суд», «Последний год» и многие другие.

В своей новой книге писатель, используя архивные (в том числе и зарубежные) документы, давние публикации, мемуары, восстанавливает подлинную историю попа Гапона, сыгравшего трагическую роль в годы первой российской революции.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

В газете «Новое время» появилась заметка под заглавием «Слух»: «По городу бродит слух об исчезновении или убийстве Георгия Гапона. Близкая Гапону г-жа Уздалева, проживающая в Териоках, факт исчезновения подтверждает, но допускает его поездку за границу, о которой он ей говорил. Категорически не отвергает она и возможность, убийства, так как врагов у Гапона, особенно последнее время, было много даже среди его недавних приверженцев. Конкретно указала на рабочего Петрова, который недавно выступил против Гапона даже публично в газете. Поговаривают и о возможной политической подоплёке убийства, если таковое действительно произошло».

Эта газетная заметка, что называется, подлила масла в огонь, и теперь в разговорах многие ссылались на газету, каждый трактовал заметку, как хотел. Рачковского тревожили рассуждения о политической подоплёке, в которых чаще всего фигурировала версия, что Гапон убит своими последователями за связь с полицией. Истинная судьба Гапона Рачковского не трогала, более того, он хотел поскорее получить подтверждение, что тот убит. И вскоре он такое подтверждение получит из Гельсингфорса от Азефа со ссылкой на находящегося там Рутенберга, который сам участвовал в суде и казни.

Вот когда Рачковский начинает уже серьёзную операцию по защите собственного мундира! Он же прекрасно знает, что провал его комбинации с вербовкой Рутенберга произошёл из-за Гапона, который попросту не справился с задачей, чего даже при беглом знании Гапона следовало ожидать. Знают это и те работники охранки, которым эта комбинация была известна, в первую очередь полковник Герасимов, который тоже встревожился и даже нашёл нужным напомнить Рачковскому, что он, Герасимов, в комбинации практически не участвовал. Рачковский ответил ему на это со злостью: «Корабль ещё не тонет, полковник, не торопитесь бежать». Но сам-то он был встревожен более Герасимова, ибо хорошо помнил о судьбе Зубатова, выброшенного на свалку как раз за грубые ошибки в использовании агентуры. А эта скандальная история с Гапоном может стать достоянием широкой гласности. За спиной у Рутенберга его партия эсеров, у которой есть все возможности распубликовать её в европейской печати. В этом смысле смерть Гапона обрадовала Рачковского — не стало главного свидетеля провала проводившейся им комбинации по вербовке Рутенберга. Но Рутенберг-то оставался за границей, где добраться до него было нелегко, почти невозможно, так как подключить для этого все силы и возможности охранки Рачковский не мог. Ведь даже его правая рука полковник Герасимов, который не раз присутствовал на его встречах с Гапоном, теперь от этого открещивался.

Рачковский придумал и разработал хитрейшую операцию против Рутенберга. Он использовал для неё давнего агента охранки, числившегося в журналистах, Манасевича-Мануйлова. Тому было поручено срочно выступить с серией статей, дискредитирующих эсеровскую партию, её боевую организацию, руководителей. Манасович получил искусно изготовленные в охранке документы, весьма похожие га подлинные. Он получил даже заголовок для серии статей — «Маски»: вот, полюбуйтесь на лидеров этой партии — один к одному безликие люди, способные на всё.

Рутенберг на первом плане. Он выставляется как активный член боевой организации, для которого главная цель в жизни — деньги. «Мне удалось, — говорилось в одной из статей серии, — получить подтверждение высокого официального лица, имени которого я не имею права назвать, что Рутенберг собирался за очень крупную сумму передать через Гапона охранке важные тайны боевой организации, членом которой он был. Торг об этом уже близился к концу, когда Рутенберг, почувствовав тревогу, решил от этой сделки отступить. Он вызвал Гапона в Озерки якобы для завершения торга и там его убил, устранив таким способом и своего дьявола-искусителя, и единственного возможного свидетеля против него на партийном суде за измену и предательство…»

Эту серию статей следует признать мастерски выполненной охранкой провокацией. Дело дошло до того, что Центральный комитет эсеровской партии выступил с ответом, который получился явно поспешным и плохо продуманным. В нём, как говорится, с порога отрицалось всё, о чём говорилось в статьях. А о Рутенберге в ответе было сказано только то, что он не был членом боевой организации и что, таким образом, партия не имела никаких сношений с Гапоном. И ни слова о связи Рутенберга с департаментом полиции: мол, ЦК об этом тоже ничего не знает и потому не может ничего сказать, а тем более нести за это ответственность. В общем, в то время как Рачковский в создавшейся ситуации тщательно продумывал каждый свой шаг, руководство эсеровской партии действовало опрометчиво и само ставило себя в двусмысленное положение. Не говоря уже о Рутенберге, которого они сами подталкивали в яму…

Здесь следует вспомнить, что в это время членом ЦК и лидером боевой организации эсеров был агент и провокатор охранки Азеф и конечно же Рачковский не мог не воспользоваться его помощью в такой дискредитации Рутенберга, чтобы тот длительное время не мог выступить как свидетель по комбинации охранки с Гапоном. Почти наверняка Азеф приложил руку к составлению ответа ЦК на статьи «Маски».

Теперь Рачковского беспокоило, как поведут себя рабочие-эсеры, принимавшие участие в суде и казни Гапона: они же свидетели того, как Гапон на их суде давал показания о своих связях с охранкой. Тут снова срабатывает подручная газета «Новое время». В разделе «Происшествия» она печатает: «В субботу в трактире Козырева (Оренбургская ул., на Выборгской стороне) произошла безобразная пьяная драка, как это ни странно, связанная с именем Гапона. Сильно пьяный рабочий — клепальщик с Невского судостроительного, в полиции назвавшийся Крупниковым, среди пьяной застолицы принялся похваляться, будто он судил и убивал Гапона. Но за столом и в помещении оказались несколько тоже нетрезвых приверженцев Гапона, которые набросились на Круппикова и стали его избивать за клевету на их кумира. Драка грозила превратиться в массовое побоище, если бы вовремя не подоспели чины полиции. Закопёрщики драки доставлены в арестное помещение и будут преданы суду за нарушение порядка, и там они уже будут иметь дело с судьями настоящими!»

Всё, что мог предпринять Рачковский в столице, он сделал. Так или иначе, он мог считать, что опасность, которую представлял собой Рутенберг, уменьшилась, может быть, даже полностью устранена. Но всё-таки он не знал того, что предпримет сам Рутенберг…

На другой день после казни Гапона Рутенберг приехал в Гельсингфорс и там через эсера Зиновьева передал руководству партии проект заявления для газет о казни. Спустя сутки этот же Зиновьев привёз ему письмо члена ЦК Натансона, в котором Рутенбергу предлагалось немедленно уехать за границу. Что же касается заявления для печати, то не без иронии у него просили разрешения заняться заявлением самому Центральному комитету.

Словно ослепший, шёл он по весенним, ярко освещённым улицам финской столицы, то и дело натыкаясь на прохожих. Собственно, куда он шёл?.. Постепенно к нему приходило сознание безвыходности положения, но он не мог понять, почему с ним так поступают? Он не знал даже, где ему переночевать. Около полуночи добрёл до вокзала и сел там на деревянную скамью. Немного обогрелся, понаблюдал безлюдный ночной вокзал. Вдруг подумал: зацепись сейчас за него полицейский патруль — это может кончиться очень плохо, у него же нет никаких документов. Чувство реальной опасности словно подстегнуло Рутенберга, и он вспомнил, что здесь, в Гельсингфорсе, в районе порта, живёт хорошо знакомый ему эсер, даже его адрес вспомнился.

Он разыскал этот адрес около полуночи. Нажав кнопку звонка у двери, замер в тревоге: а что, если знакомого нет дома?

Но тот был дома и принял его приветливо.

— Мне нужно на недельку скрыться, — сказал ему Рутенберг, ничего не объясняя.

Знакомый ответил, что утром свезёт его на хутор к брату, недалеко от города.

Так и было сделано. Расставаясь уже там, на хуторе, Рутенберг попросил знакомого по возвращении в город зайти в гостиницу, где жил Зиновьев, и сообщить ему, где он находится.

Спустя несколько дней: к Рутенбергу на хутор приехал член боевой организации эсеров Борисенко, которого он давно и хорошо знал. Он привёз устное сообщение от Азефа о том, что Центральный комитет не будет делать каких бы то ни было заявлений по поводу смерти Гапона, так как это было частной его, Рутенберга, инициативой, и, таким образом, он может поступать по своему усмотрению. Кроме того, Борисенко рассказал, что Азеф в ужасном настроении от того, что к уже случившимся неудачам боевиков в России прибавилось новое — получено известие, что в Москве арестован Савинков. При этом Азеф считает, что охранка смогла выйти на Савинкова в результате сношений Рутенберга с Гапоном и нарушения ими конспирации. Рутенберг ошеломлён — по его вине арестован и может быть казнён Савинков, к которому он испытывает большое уважение! Нет! Об этом он не может даже подумать!