Клауде Куени - Друид

• Название: Друид
• Автор: Клауде Куени
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-343-539-8

Гай Юлий Цезарь без согласия сената вводит войска на территорию Галлии: он стремится захватить золото кельтов. Именно в эти столь неспокойные времена ученик друидов Корисиос покидает родину и отправляется на запад.

В принадлежащих гельветам землях Корисиос встречается с Цезарем и получает должность писца в канцелярии проконсула. Их судьбы таинственным образом связаны — боги благосклонны к обоим. Однако наступает день, когда Корисиос и Цезарь становятся непримиримыми врагами, и теперь молодой друид готов отдать жизнь за свободу своего народа и своей возлюбленной.

---

В голосе Цезаря слышалась насмешка. Слегка прищурив глаза и плотно сжав тонкие губы, проконсул надменно смотрел куда-то вдаль, поверх голов легионеров. Глядя на выражение его лица, можно было подумать, что он презирает весь мир, всех богов, жизнь и смерть. Казалось, что все земное ему чуждо. В тот момент я понял, что Цезарь в самом деле особенный, не такой, как все.

— Я собирался пробыть в Весонтионе еще несколько дней, — продолжил он наконец. — Но ввиду сложившихся обстоятельств я отдам приказ покинуть лагерь сегодня же ночью, после четвертой ночной стражи. Я хочу как можно быстрее понять, какое чувство победило в сердцах моих отважных солдат — стыд и сознание своего долга или позорный страх перед недостойным соперником. Если легионеры откажутся выполнить мой приказ, то я выступлю со своим десятым легионом, потому что в солдатах десятого легиона я никогда не сомневался и впредь буду набирать воинов для своей личной гвардии только из их числа!

Цезарь сошел по деревянным ступеням со своего помоста на землю. Один из преторианцев откинул полог, закрывавший вход в палатку. Проконсул исчез внутри. Он велел рабу позвать меня и попросил составить ему компанию. Цезарь был вне себя от гнева. Похоже, Фортуна отвернулась от него. Может быть, это произошло из-за того, что проконсул решил спорить с самими богами? Неужели он переоценил своих офицеров? Неужели Цезарь просчитался и действовал слишком самоуверенно? Возможно, его подчиненные начали завидовать его славе, удаче и могуществу? Гай Юлий Цезарь всегда относился с презрением и в то же время ненавидел людей и обстоятельства, которые могли помешать осуществлению его планов. Со скоростью, от которой захватывало дух, он тянул по полю мировой истории свой огромный плуг, прокладывая гигантские борозды. Я прекрасно понимал: только смерть сможет остановить его и помешать вспахать столько, сколько он задумал.

— Почему удача отвернулась от меня, друид? Если ты знаешь ответ на этот вопрос, то поделись со мной своей мудростью.

— Ты слишком быстро орудуешь веслами, Цезарь, и удивляешься при этом, почему другие за тобой не поспевают. Зачем им напрягаться, если они знают, что победителем все будут считать только тебя одного? Именно тебе достанется вся слава.

— Да, — задумчиво сказал проконсул, — четыреста пятьдесят лет назад Брут убил последнего тирана[55]. Но каких результатов добились мы благодаря республике и введению должности консула? Та же самая тирания! Только теперь это тирания республиканского законодательства. Не зря имя Брута ассоциируется с беспросветной глупостью!

Проконсул замолчал. Если бы он только мог, то немедленно начал бы битву против Ариовиста. Одной из удивительных способностей Цезаря являлось его умение ставить себя и других в такое положение, из которого был только один выход. И он, как правило, оказывался не из легких.

— Как ты думаешь, друид, как поведут себя легионеры, когда я отдам приказ покинуть Весонтион?

— Они последуют за тобой, Цезарь. Теперь твои солдаты готовы корчиться в пыли у твоих ног и извиваться, словно мерзкие черви, стараясь доказать, будто они никогда не помышляли о мятеже, ни мгновения не сомневались в тебе и не впадали в панику, слушая рассказы кельтов о свирепых воинах Ариовиста. Подойди сейчас к любому легионеру, и он скажет тебе, что готов сражаться за Рим и римский народ.

— Что ты хочешь этим сказать, друид? Неужели ты говоришь это, надеясь завоевать мою симпатию при помощи бессмысленной лести?

— Поступать так было бы крайне глупо. Ведь всего лишь через несколько мгновений ты сам узнаешь, как твоя речь подействовала на легионеров.

В самом деле, через некоторое время один из преторианцев, стоявших у входа на страже, сообщил, что к проконсулу пришел Луций Сперат Урсул. Войдя в палатку, примипил поклонился Цезарю и поблагодарил его от имени всего десятого легиона за столь высокое мнение, высказанное во всеуслышание. Позже я узнал, что в подобных ситуациях центурионы всегда говорили не о похвале, а именно о высоком мнении. Если бы Луций Сперат Урсул сказал, что Цезарь похвалил его солдат в своей речи, то это могло бы быть воспринято как хвастовство.

Центурионов можно назвать сердцем любого легиона. Они пробились наверх с самого низа исключительно благодаря своему мужеству, выносливости и отваге. Поскольку ни один из них не происходил из знатного рода, у них не было ни малейшего шанса сделать карьеру на гражданской службе. Поэтому единственной возможностью для них добиться чего-либо являлся легион. Центурионы гордились тем, что они живут как настоящие мужчины. Важнее всего для них было уважение со стороны легионеров, а также признание офицеров, занимавших более высокое положение, которые, в свою очередь, делали все возможное, стараясь угодить своему полководцу.

— Цезарь, мы с нетерпением ждем, когда нам представится возможность доказать свою преданность в бою. Десятый легион готов идти за тебя в огонь и в воду.

Проконсул подошел к примипилу и взял его за руку.

— Благодарю тебя, Луций Сперат Урсул. Знай: с этого момента ты в особой милости у Цезаря. Если у тебя или у твоих родных есть желание, которое мог бы выполнить один из Юлиев, ты можешь, не стесняясь, обращаться ко мне.

Похоже, для бывалого центуриона такие слова проконсула оказались полнейшей неожиданностью. Он смутился и был явно тронут. Судорожно сглотнув подступивший к горлу ком, примипил громко откашлялся. Затем он поклонился и сказал:

— Цезарь, я не заслужил такой чести и не вправе обращаться к тебе с какими-либо просьбами потому, что всего лишь выполняю свой долг. Таковы обязанности примипила, и я не хочу получать никакого вознаграждения, кроме причитающегося мне жалованья. Если же ты решишь наградить меня за добросовестное выполнение моих обязанностей, то это будет означать, что ты, Цезарь, считаешь, будто мое желание должным образом выполнить свой долг является чем-то необычным. Такое отношение не только оскорбит меня, но и даст легионерам повод относиться ко мне с меньшим почтением. Я же не хочу, чтобы это произошло.

По лицу Цезаря было видно, что слова примипила тронули его до глубины души. Он сказал:

— Да будет так.

Урсул поднял вверх правую руку и прокричал что было духу, очевидно, стараясь скрыть свое смущение:

— Да здравствует Цезарь! Да здравствует император!

Говоря «Да здравствует император!», примипил, конечно же, хотел выразить свою признательность проконсулу и показать, как высоко он ценит умение Цезаря командовать войсками[56], поскольку возглас «Да здравствует император!» означал, что солдаты требуют устроить в Риме триумфальное шествие в честь их полководца.

Немного позже в палатку проконсула явились трибуны и легаты. Все они заверили Цезаря в своей вечной преданности. Если разобраться, то Цезарь был не единственным человеком, испытывавшим определенные опасения. Да, он боялся, что ему, возможно, придется противостоять Ариовисту, имея под своим командованием всего лишь один легион. Но остальные пять легионов боялись еще больше. Ведь Цезарь мог попросту распустить их. Когда из его палатки вышел последний офицер, проконсул повернулся ко мне и широко улыбнулся. По выражению его лица было видно, что он высоко оценил мою проницательность.

— Идем, друид, Галльская война продолжается. Я продиктую тебе еще одну небольшую главу. Завтра мы выступаем из Весонтиона.

Цезарь подробно описал события последних дней и все причины происшедшего. Однако он решил умолчать о том, что легионы были готовы поднять мятеж в любой момент не только из страха перед германцами, но и потому, что офицеры считали вторжение в Галлию войной, которую проконсул вел в своих личных целях, а не в интересах Рима.

Цезарь также ни словом не упомянул о том, что большая часть легионеров, находившихся под его командованием, упрекали его в чрезмерном тщеславии, болезненном стремлении прославиться и в безграничной жажде наживы, утверждая, будто именно эти чувства заставили его начать войну, но ни в коем случае не насущная необходимость. Однако Цезарь не был бы Цезарем, если бы ему потребовалось хотя бы на мгновение больше времени, чем было необходимо, чтобы убедить войска в своей правоте и предотвратить мятеж. Проконсул отдал Дивитиаку — одному из тех немногих галлов, которым он доверял, — приказ отправить на разведку всадников, которые должны были найти безопасный путь для легионов. Во время четвертой ночной стражи римляне выступили из Весонтиона. Перед этим я составил отчет для Кретоса и передал его одному из римских разведчиков, отправлявшихся в Генаву, с просьбой вручить послание купцу из Массилии лично или кому-нибудь, кто представлял его интересы.

После утомительного семидневного перехода Цезарь получил от своих разведчиков донесение, в котором сообщалось, что Ариовист и его войска находятся на расстоянии всего лишь двадцати четырех миль от авангарда римлян.