Наум Синдаловский - Пушкинский круг. Легенды и мифы

• Название: Пушкинский круг. Легенды и мифы
• Автор: Наум Синдаловский
• Жанр: Филология
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-227-03945-3

В новом произведении знатока и исследователя петербургского фольклора Н. А. Синдаловского рассказывается о былях и небылях, связанных с именем нашего национального гения — А. С. Пушкина.

В книге наряду с изложением основных этапов и событий из короткой жизни поэта упоминаются, пожалуй, все легенды и мифы, порожденные в массовом сознании магическим воздействием личности и творчества великого человека.

---

Теперь, когда слово найдено, попробуем понять, когда оно появилось в том смысле, какой мы хотим в нем видеть. Оказывается, впервые в этом контексте слово «круг» употребил сам Пушкин. В 1814 году пятнадцатилетний поэт в стихотворении «К студентам», среди прочих, обращается к своему ближайшему лицейскому другу Антону Дельвигу. (Разрядка в слове «круг» допущена нами и к Пушкину отношения не имеет. В других цитатах мы так же позволим себе эту маленькую вольность).

Дай руку, Дельвиг, что ты спишь?
Проснись, ленивец сонный!
Ты не под кафедрой лежишь,
Латынью усыпленный.
Взгляни, здесь к р у г твоих друзей,
Бутыль вином налита,
За здравье музы нашей пей,
Парнасский волокита!

И это не было ни творческой случайностью, ни оговоркой. Через три года он утверждает то же самое. В 1817 году впервые за всю лицейскую жизнь Пушкину разрешили покинуть лицей на рождественские праздники. Вернувшись после короткой разлуки с товарищами в свою Alma mater, он пишет стихотворение «Элегия», где в первой же строфе вновь возвращается к понятию «круг»:

Опять я ваш, о юные друзья!
Печальные сокрылись дни разлуки:
И брату вновь простерлись ваши руки,
Ваш резвый к р у г увидел снова я.

И, наконец, прощаясь с товарищами по окончании лицея, Пушкин пишет стихотворение «Разлука», в нем он опять упоминает заветный лицейский круг:

В последний раз, в сени уединенья,
Моим стихам внимает наш пенат.
Лицейской жизни милый брат,
Делю с тобой последние мгновенья.
Прошли лета соединенья;
Разорван он, наш верный к р у г.

Не оставляет Пушкина навязчивый образ дружеского круга и в изгнании. Правда, тогда он окрашивался грустной ноткой обиды на некоторых друзей, по мнению поэта, его предавших. Но в нашем контексте это значения не имеет:

Оставя шумный к р у г безумцев молодых,
В изгнании моем я не жалел о них.

Но и Пушкин был не единственным среди лицеистов, кто воспользовался этим емким словом. В 1826 году по случаю очередной лицейской годовщины Дельвиг написал стихи, которые так и начинаются:

Снова, други, в братский к р у г…

Что такое дружеский круг, особенно хорошо понимал флегматичный и невозмутимый Дельвиг. Он, в отличие от многих своих товарищей, не любил шумные сборища, предпочитая им тишину и одиночество и, пусть редкие, но искренние встречи с истинными друзьями:

Блажен, о юноши, кто подражая мне,
Не любит рассылать себя по всем журналам;
Кто час любовников пропустит в сладком сне —
И к р у г простых друзей предпочитает балам.

На очередной лицейской годовщине со стихами к товарищам обратился и Илличевский:

Опять мы на лицейский праздник
Соединились в к р у г родной.

То, что это не обыкновенный поэтический троп, принятый на вооружение поэтами-однокашниками по лицею, говорит тот факт, что понятие «круг» в предложенном нами контексте мы встречаем не только в стихах лицеистов в пору их романтической юности. Вот цитата из письма лицеиста Федора Матюшкина Михаилу Яковлеву по случаю трагической смерти Пушкина. Еще совсем недавно, 19 октября 1836 года, он виделся с Пушкиным на очередной лицейской годовщине, затем отправился к месту своей службы и в январе 1837 года находился вдали от Петербурга, в Севастополе. «Пушкин убит, — пишет адмирал Матюшкин своему другу, — Яковлев, как ты это допустил — у какого подлеца поднялась на него рука! Яковлев, Яковлев, как ты мог это допустить? Наш к р у г редеет…»

Понятно, что круг, упоминания о котором мы находим в стихах и письмах Пушкина и его друзей, имеет прямое отношение к очень конкретному кругу товарищей, друзей и соучеников поэта по лицею. Но ведь надо признать, что он и в самом деле, в силу возраста самого Пушкина, просто не мог быть в то время более широким. Разве что семья и очень близкие родственники могли тогда входить в это понятие. Но, как мы все хорошо знаем, подлинное значение родственных корней и кровных связей, как правило, получает достойную оценку в более позднем возрасте. В 1827 году, примирившись с отцом после долгой и мучительной размолвки, в одном из писем Пушкин написал: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие». В его поэзии чувство кровного родства будет сформулировано еще позже. Только в тридцатилетием возрасте в 1830-м году Пушкин написал:

Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

В пользу того, что такая яркая и запоминающаяся поэтическая метафора не была результатом минутного искрометного творческого озарения, а стала итогом глубокого раздумья и долгого размышления, говорит не только приведенный нами прозаический отрывок из письма поэта, написанного за три года до появления стихотворения, но и еще один вариант второй строфы того же стихотворения, оставшийся в рукописи:

На них основано от века
По воле бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Но мы несколько отвлеклись. Напомним, что в 1811 году в Александровский царскосельский лицей приняли 30 учеников. Вскоре одного из них «за недостойное поведение» исключили. Таким образом, в круг, обозначенный в поэтическом сознании лицеистов, входило 29 человек. Это были лицеисты первого, или, как мы теперь говорим, пушкинского выпуска. Но уже в лицее круг стал заметно расширяться. В него вошли директора, преподаватели и воспитатели лицея, братья и сестры лицеистов, время от времени посещавшие лицей, гвардейские офицеры, квартировавшие в Царском Селе, и просто царскоселы и их петербургские гости, с которыми познакомились и сдружились лицеисты. Среди них были такие заметные фигуры XIX столетия, как Чаадаев и Карамзин.

Тот факт, что понятие «круг» появилось уже в раннем творчестве юного Пушкина, в контексте нашего повествования важен еще и потому, что он позволяет взглянуть на жизнь поэта в ее эволюции и, что самое главное, одновременно с появлением свидетельств о ней в городском фольклоре. Слухи, легенды, анекдоты о Пушкине следовали буквально по пятам за этим любимцем городского фольклора, а мифологизация его образа началась задолго до всеобщего признания его в качестве «солнца русской поэзии». Конечно, в арсенале городского фольклора есть легенды о Пушкине и его круге более позднего происхождения. Но, как правило, они рождались либо после появления с начала в научном, а потом в общем обороте новых фактов и свидетельств, по природе фольклора требовавших иной, чем ранее, интерпретации, либо в связи с открытием новых памятников поэту, появление которых провоцирует воспоминания и ассоциации.

В строгом научном пушкиноведении опыт последовательного изучения биографии поэта глазами его самого в сочетании со свидетельствами его современников существует уже давно. Достаточно напомнить о работе В. В. Вересаева «Пушкин в жизни. Систематический свод подлинных свидетельств современников» и двухтомнике В. В. Кунина «Жизнь Пушкина, рассказанная им самим и его современниками. Переписка. Воспоминания. Дневники». Право на подобную попытку имеет и фольклор. Тем более что фольклор можно рассматривать как параллель официальной истории.

Известно, что фольклор, как правило, возникает там, где официальная информация либо отсутствует, либо грешит недосказанностью, а то и откровенной ложью. Неудовлетворенность такой информацией в сочетании с острым интересом к объекту фольклора и порождает легенды и мифы. А уж интерес в народе к своему поэту был и остается настолько велик, что количество фольклора о нем, как оказалось, может сравниться разве что с мифологией о великом основателе Петербурга Петре I.

Интерес к фольклорному взгляду на Пушкина подогревается еще и тем немаловажным обстоятельством, что сквозь тщательно отлакированный и канонизированный хрестоматийный глянцевый образ «солнца русской поэзии», созданный государственной системой всеобуча, хочется разглядеть обыкновенного человека, со всеми присущими ему достоинствами и недостатками. В этом смысле, пользуясь терминологией известного пушкиноведа Леонида Гроссмана, использованной, правда, в ином контексте, фольклор позволяет взглянуть на поэта не столько с «житийных», сколько с «житейских» понятий.

Привлекательность понятия «круг» в нашем случае определяется тем, что мы имеем дело исключительно с устным народным творчеством — фольклором. Однако, кроме своего общеизвестного определения как «совокупность людей, объединенных общими интересами и связями», имеет еще одно, сакральное значение. Как утверждают мифологические словари, круг — это «один из наиболее распространенных элементов мифопоэтической символики… выражающий идею единства, бесконечности и законченности, высшего совершенства».