Кэтрин Куксон - Мотылек

• Название: Мотылек
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-8405-0403-3

Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…

---

Закат уже надвигался, и на небе уже обозначилась луна. Роберт пошел по дороге, которую указал ему бармен, и когда, миновав аллею деревьев, вдруг оказался перед двумя высокими чугунными воротами, догадался, что это и есть вход в поместье, которое называется Форшо-Парк. Роберт заметил также, что ворота давно уже не красились и не обчищались и, насколько можно было разглядеть сквозь решетку, повсюду были видны признаки запустения, обочины въездной дороги поросли кустистой травой. Пройдя в ворота, Роберт подумал, что там должны быть еще другие ворота, потому что у этих не было сторожки привратника, а у главного въезда в такие поместья обязательно строили сторожку.

Он обратил внимание, что поместье на довольно большом расстоянии было обнесено высокой стеной, которая местами тонула в буйных зарослях плюща, что, подумалось ему с иронией, создавало идеальные условия для набегов деревенских мальчишек, которым ничего не стоило зацепиться за ветку плюща и перебраться через стену. Однако вряд ли тут было много мальчишек, так как поблизости не виднелось никакого жилья. Впрочем, он не был еще в шахтерских поселках, что расположены подальше. И тут же припомнилось, как в детстве по субботам и воскресеньям он совершал вояжи за много миль, чтобы забраться через стену в сад, где, как ему было известно, созрели яблоки.

Там, где кончалась стена, начинался деревянный забор, и чем дальше шагал вдоль него Роберт, тем чаще встречались поломанные доски и просто проломы. В одном месте длинная секция забора, как пьяная, наклонилась вовнутрь, а немного подальше еще одна валялась на земле, обвалившись в мокрую канаву. Похоже, все это находилось в таком состоянии не один месяц, потому что заросло высокой крапивой и разными сорняками, пробивавшимися в щели между упавшими досками ограды.

За весь день, что он пропутешествовал по окрестностям своей деревни, он впервые увидел картину подобного запустения, хотя по дороге встретил несколько владений приличного размера. Ограды вокруг них были в полном порядке, а некоторые даже усилены битым стеклом по верхнему краю. Из этого он заключил, что границу поместья Форшо-Парк перестали принимать всерьез. Да и как могло быть иначе, если дорога превратилась в узенькую тропинку, по которой не проехать даже обыкновенной двуколке?

Его внимание привлекло яркое пятно света, видневшееся за зеленью деревьев и кустарников по ту сторону ограды. Он остановился, чтобы разобраться, что это там такое. Вглядевшись в мешанину молодой поросли, Роберт решил, что это, должно быть, вода — там течет река. Вот здорово! И, не раздумывая ни секунды, Роберт перепрыгнул через канаву и прильнул к щелям между досками забора, чтобы получше рассмотреть заинтересовавшее его пятно. Ну, конечно, это залитая лунным светом водная поверхность — и совсем рядом, метрах в тридцати, не больше. Он слышал, что река Тим начинается под Танфилдом, так что в этом месте она вполне могла уже стать пошире.

Чего плохого в том, если он посмотрит, верно? Насколько он мог судить, весь этот обширный участок земли хоть и был частным, но по виду настолько заброшенный, что вряд ли в эти места заходит вообще кто-нибудь, потому что, располагай хозяева достаточным персоналом, эта ограда давно бы уже была починена. Так почему же не глянуть поближе, это стало бы таким достойным завершением замечательного дня. А день был и в самом деле прекрасным, в какой-то мере счастливым, несмотря на то, что начался совсем не весело.

Роберт даже не стал утруждать себя, возвращаясь к поваленному забору, а просто взялся за верхний край ограды и попытался перепрыгнуть через нее, но в ту же секунду оказался распростертым на толстом ковре из разросшейся травы и на рухнувших под его весом досках и жердях ограды. Несколько мгновений он не двигался, сотрясаясь от смеха. Надо же, это он-то не сумел отличить крепкой доски от трухлявой!

Вытащить ногу, застрявшую между двумя поломанными перепутанными проволокой досками, оказалось не таким простым делом. Справившись с ним, он выпрямился, почистился от приставшей травы и листьев и стал с оглядкой пробираться между стволами молодых лиственниц, пока не вышел на поросший травой берег.

Посмотрев в сторону водной полоски, он увидел, что она только казалась совсем близко, а на самом деле до нее еще нужно дойти. Он взглянул на небо. Луна поднялась уже высоко, на небе ни облачка, светло, как днем.

Медленно, ступая с осторожностью, он двинулся вперед и, сделав несколько шагов, заметил, что местность, по которой он шел, не только начинает круто забирать книзу, но и с каждым шагом уходит влево. Видимый участок воды делается все шире. С раскрывшимся от удивления ртом он остановился на краю небольшого утеса, рваными уступами спускавшегося метров на десять к усеянному валунами берегу довольно большого озера.

— Вот это да! — громко пробормотал он в восхищении: никогда еще ему не доводилось узреть такого прекрасного вида. Возможно, подсказывал ему разум, при дневном освещении все это окажется просто-напросто заброшенной каменоломней, заполнившейся водами ответвившегося от Тима ручейка. Но сейчас, отражая глубоко проникающий в него лунный свет, это скопление воды казалось прекраснейшим на свете озером, какое только может представить себе человеческое воображение.

Противоположный берег озера окаймляли подступившие к воде деревья. Слева к озеру сбегал небольшой лужок. Все еще двигаясь сторожко, Роберт спустился вниз, обогнул последний выступ скалы, которая в этом месте была не выше полуметра, и оказался на площадке без единого валуна или камня, а всю поверхность покрывал гладкий мелкий гравий, намытый здесь за долгие годы периодическими разливами озера, о чем свидетельствовали валявшиеся в разных местах у воды кучки мелкого плавника.

Да, ни разу в жизни не доводилось ему видеть такой красоты. Вода отливала чистым серебром, а в середине золотым шаром плавала луна. Можно прожить жизнь и больше не увидеть ничего подобного. Он повернул голову и посмотрел назад. Он стоял у самого входа в каменоломню, где выход скальной породы был на уровне его пояса. Он подошел к этой каменной стенке, повернулся к ней спиной и, положив на нее ладони, одним движением подтянулся и сел на край.

Сколько времени просидел он, словно оцепенев, поглощенный зрелищем невиданного чуда, Роберт сказать не мог, он был уверен только, что увиденная им картина — обрамленная деревьями водная гладь — навсегда останется у него в памяти. Во всяком случае, так ему думалось, несмотря на то что ничего, кроме этого кусочка берега, он не видел и все озеро тонуло в темной массе плотно окружавших его деревьев.

В тот самый момент, когда он неохотно сказал себе, что пора бы двигаться домой и что он еще придет сюда, если ничего такого не случится, все его тело вдруг напряглось, у него появилось чувство, будто кто-то перекрыл ему дыхание, но не мог помешать его голове работать, потому что он успел подумать, не перепил ли он, и одновременно был уверен, что вовсе это не так. И все же он выпил за день четыре пинты, и это в два раза больше его привычной нормы, а его пьяницей никак не назовешь. Обычно он заказывал пару пива по воскресеньям — и это все. Но это воскресенье было для него в какой-то степени необычным, и теперь кончилось все тем, что ему видится что-то необычное — вернее сказать, мерещится какая-то чертовщина.

И еще раз его мозг усомнился — ему ничего не мерещится, он в самом деле видит, как что-то такое движется у кромки воды. Это что-то вынырнуло из темной каемки деревьев и теперь, освещенное лунным светом, чуть ли не плывет в полуметре над землей.

Господи боже мой! Он уперся в камни за спиной, словно пытаясь вскочить и броситься бежать прочь. Но так и остался в этой позе, выгнув спину и вобрав голову в плечи, будто кто-то ударил его в лицо.

Существо приближалось к нему, все ближе и ближе, у него были крылья, словно у гигантской летучей мыши, но только серого цвета, какого не бывает у летучих мышей.

И только когда существо оказалось метрах в трех, он разобрал, что оно не летело и не парило над землей, а передвигалось на ногах, а то, что он принял за крылья, были руки, но только как-то по-особенному сложенные и вытянутые по направлению к нему.

У него снова вырвалось: «Господи боже мой!» И в это мгновенье существо остановилось перед ним на расстоянии вытянутой руки и в упор уставилось на него. А он уставился на него.

Он мог различить перед собой лицо, выглядывавшее из-под серого капюшона. Оно было таким необычным, что у него не находилось слов, чтобы описать его: глаза овальные — цвета глаз он не мог рассмотреть, ресницы, похоже, темные и пушистые, кожа на лице бледная, нос маленький, даже очень маленький, а рот широкий, губы тоненькие, но изящной формы — они были полураскрыты, и он видел язык, мягко лежащий на нижних зубах. В жизни он не видел такого лица. Было ли оно красивым, хорошеньким или простоватым, в этот момент сказать он не смог бы. И тут он услышал ее голос.