Кэтрин Куксон - Нарушенная клятва

• Название: Нарушенная клятва
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: ООО «Мир книги»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-8405-0035-6

Казалось бы, ничто не может омрачить спокойную семейную жизнь Тилли. Но умирает Марк, и ей суждено заново испытать все тяготы жизни. Каким мучительно долгим будет путь к Большой Любви, каким хрупким окажется счастье. И какую страшную клятву даст Тилли во имя этой Любви.

---

— Тилли, а мы когда-нибудь вернемся?

— Ну конечно. Мэтью обещал свозить нас в Англию, когда мы переедем на новое место.

— А он не передумал переезжать?

— Нет, Мэтью настроен решительно. Весной он отправится на поиски подходящего участка.

— Это будет здорово. А… как насчет работников?

— Мы сможем их нанять.

— А кто-нибудь из здешних поедет?

— Думаю, да, — не отрываясь от своего занятия, проговорила Тилли. — Только Мак, мне кажется, останется.

— Я тоже так думаю, — повеселевшим голосом подтвердила Кэти. — А Род с Дугом, они поедут?

— Скорее всего, да. — Тилли по-прежнему не поднимала глаз на Кэти. — Они в очень хороших отношениях с Мэтью.

— Это хорошо. А теперь, пойду-ка я к нашим проказникам. — Кэти подошла к двери, но у порога оглянулась. — Знаешь, Тилли, так трогательно смотреть, как она, — Кэти кивнула в сторону гостиной, — опекает Вилли. Ей не нравится, когда я что-то для него делаю. Вчера даже пришлось хлопнуть ее по рукам, за то, что она меня оттолкнула. И мне показалось, она меня ругала на своем языке, — Кэти рассмеялась, а вслед за ней и Тилли.

— Главное, что они так привязались друг к другу, — заключила Тилли.

— Да, это верно, — ответила Кэти, выходя из кухни.

— Вот поставлю пирог и сбегаю к Луизе, — в спину Кэти сказала Тилли. — Вчера она неважно себя чувствовала, сильно простудилась. Если я не вернусь через полчаса, загляни в духовку, хорошо?

— Конечно, загляну.

Они кивнули друг другу и расстались.

Несколько минут спустя одетая в длиннополую шубу с капюшоном Тилли вышла из дома и по мерзлой земле заспешила в сторону жилища Луизы. От холодного воздуха у нее перехватило дыхание, и она еще глубже уткнула подбородок в воротник. Перед тем как свернуть к Луизе, Тилли остановилась и огляделась, надеясь увидеть Мэтью. Он должен был быть где-то неподалеку, если не ушел в загон к лошадям. Но ей на глаза попался только Род Тайлер, пытавшийся загнать в один из сараев норовистую лошадь. Лошади, которых большей частью использовали для езды по просторам равнин, не любили тесноту конюшен.

Тилли постучала в дверь гостиной и услышала хриплое: «Входите». Она ничуть не удивилась, увидев, что Луиза не одна. По одну сторону камина стоял Мак Макнилл, а по другую сидела сама хозяйка.

Тилли по очереди кивнула обоим и обратилась к Луизе:

— Ну, как дела?

— Мои — не очень, а у простуды — намного лучше. Она отлично устроилась у меня в груди, черт бы ее подрал.

— Ей следовало бы лежать в постели, — глядя на Мака, заметила Тилли.

— И я ей о том же говорил, — буркнул Мак и снова по своему обыкновению, умолк. За исключением того единственного случая, когда Мак пришел к ним и советовал переехать, Тилли не приходилось слышать, чтобы он говорил за один раз больше нескольких слов. Она уже привыкла к тому, что этот человек мог просидеть рядом два часа, не раскрыв рта. Если он отвечал на вопрос, то всегда коротко и четко. Но Тилли никогда не сомневалась в его наблюдательности. От него не ускользало ничего, что делалось вокруг. А сейчас она ничуть не удивилась бы, узнав, что он, отвечая ей, заговорил второй раз с тех пор, как пришел, хотя и пробыл в этой комнате час, а то и больше.

Ей не раз доводилось видеть, как Мак молча слушал болтовню Луизы, а когда уходил, то ограничивался кивком головы. Но при этом она знала об их сильной взаимной симпатии и часто спрашивала себя, почему Луиза не вышла замуж за Мака. Возможно, он поскупился на слова, чтобы спросить ее согласия. Тилли улыбнулась про себя, воображая эту картину: Мак, решившись, делает предложение Луизе.

Но на этот раз все было по-другому и Мак перед уходом нарушил молчание.

— Пока, — сказал он, кивнул Луизе, затем Тилли и вышел.

— От его болтовни я устаю, — усмехнулась Луиза, как только за Маком закрылась дверь.

— Он, бедняга не успевает слово вставить, — рассмеялась на это Тилли. — Но, тем не менее, он прав, тебе надо лежать в постели, и кроме того, нечего сидеть здесь одной. Почему ты не хочешь пойти к нам, я бы смогла за тобой ухаживать. У нас там теплее. А здесь такой ветер, что, как говорит Кэти, волосы с ног сдувает.

— Кстати о Кэти, — Луиза облизнула губы, — а ты знаешь, что Дуг Скотт положил на нее глаз?

— Ну, я конечно, кое-что замечала. Думаю, Кэти не станет от него прятаться.

— Значит, ты не против?

— А почему я должна возражать? Если она выйдет замуж, я только порадуюсь за нее.

— Но тебе, тогда придется искать себе другую помощницу.

— Сомневаюсь. Кэти не захочет расставаться со мной: мы дружим очень много лет.

— Знаю, и меня, признаться, это удивляет. Вы с ней такие разные, ну просто небо и земля.

— Наверное, поэтому мы так хорошо и ладим. Кэти очень милая женщина.

— И мне она тоже нравится, но когда в сердце женщины поселяется мужчина, дружеским чувствам приходится потесниться.

— Полагаю, что Дуг поедет вместе с нами.

— Очень может быть.

В этот момент дверь отворилась, на пороге возникла Ма Первая. По-утиному переваливаясь, она заторопилась к Луизе.

— Лучше вам приготовиться. К вам с черного хода шел большой хозяин, а тут — Макнилл. Ну, хозяин — назад. А сейчас он опять тут. Будете с ним говорить?

Луиза порывисто встала, посмотрела на Ма Первую, затем на Тилли и, отвернувшись к камину, уставилась на огонь. Затем круто обернулась и сказала, обращаясь к старой негритянке:

— Пусть войдет.

— Вы знаете, что делаете?

— Да, Ма, знаю.

— Хорошо, помогай вам Бог.

Пожилая женщина отправилась выполнять распоряжение, ее полное тело колыхалось при каждом шаге. Засобиралась и Тилли.

— Я пойду, Луиза, — сказала она, накидывая капюшон. — Будет лучше, если…

— Нет, останься, не уходи, — попросила Луиза. — Причины две. Во-первых, мне не хочется оставаться с ним наедине. Во-вторых, он не знает, что ты здесь, и тебе, возможно, откроется такое, о чем ты никогда бы не догадалась, а у меня не хватило бы духу тебе рассказать. Иди в спальню. Спрячься. Он думает, что я одна, иначе бы не пришел.

После минутного колебания Тилли юркнула в соседнюю комнату.

Там было холодно как в леднике. Зябко поеживаясь, Тилли огляделась. В этой комнате она была впервые. Как и в остальном жилище Луизы, здесь было почти пусто. На пребывание женщины указывала только щетка для волос с серебряной отделкой и ручное зеркальце, лежавшие на грубо сколоченном туалетном столике, а еще на нем стояла фотография в деревянной рамке. Тилли подошла ближе и взяла фото — на нее смотрел мужчина приятной наружности в шляпе с мягкими опущенными полями. Отогнутое спереди поле шляпы открывало лицо. Повязанный на шее платок напоминал шарфы, которые по воскресеньям носили горняки в далекой Англии. Тилли разглядела светлые волосы, веселые искорки в глазах и отметила про себя, что лицо на фотографии очень приветливое.

Услышав в соседней комнате голос Альваро Портеза, Тилли быстро вернула фото на место, подошла к двери и прислушалась. Если бы она не знала, кто именно находится за стеной, то ни за что не поверила бы, что тихий, заискивающий голос и льстивые слова могут принадлежать аскетически строго державшемуся человеку, который говорил подчеркнуто правильно как по-английски, так и по-испански. Он разговаривал с Диего и Эмилио только на испанском.

— Ты нездорова, Луиза, — произнес Портез, — я беспокоюсь о тебе, моя дорогая. Прошу, забудь прошлое. Обещаю, все будет по-другому… У тебя больной вид, детка.

— Я не ребенок.

— Для меня ты всегда останешься ребенком.

— Неужели… Зачем же ты пытался сделать из меня женщину?

Последовала пауза.

— Ах, Луиза, Луиза, — донеслось до Тилли невнятное бормотание Портеза. — Мои грехи не дают мне покоя. Я каждую ночь молю Господа простить меня.

— Ты всегда молился, я помню, но это тебя не остановило.

— Луиза, выслушай меня. Если ты вернешься ко мне, обещаю, что и пальцем не прикоснусь к тебе, буду держаться от тебя на расстоянии, распятием клянусь.

— Ха! Не смеши меня, у меня горло болит. Если мне не изменяет память, над моей кроватью тоже висело распятие. Вспомни, ты сам повесил его туда, перед тем как в первый раз забраться ко мне в постель. Как и сейчас, тогда была зима. «Луиза, мне холодно, согрей меня», — ныл ты тогда. А внизу мать ждала, чтобы ее согрели. Мне было всего двенадцать лет. Две-над-цать… и не у кого попросить помощи. Я не осмеливалась поговорить с матерью: у нее и без меня хватало забот. Но она все равно узнала. И ты с холодной расчетливостью убил ее и того человека, который собирался вырвать меня из твоих грязных лап.

— Луиза, Луиза, зачем ворошить прошлое. И я не убивал твою мать. Нет, не убивал.

— Вот как? Ты всего лишь загородился ею, подставив под пулю Эдди. Я все видела своими глазами, так что бесполезно меня разуверять. Не удивительно, что после этого у меня помутился рассудок. И предупреждаю тебя, отец: дотронься ты до меня хоть пальцем, и тебе конец. А оправдание будет таким же, какого когда-то удалось добиться тебе: самооборона. Да, самооборона.