Анна Дубчак - Почерк зависти, или Я вас ненавижу

• Название: Почерк зависти, или Я вас ненавижу
• Автор: Анна Дубчак
• Издательство: ACT, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

Дар ясновидения — ВЕЛИКИЙ ДАР.

Видеть совершающееся преступление — дар еще и ОПАСНЫЙ, и молоденькая учительница музыки ПРЕКРАСНО об этом знает, — но все равно снова и снова впутывается в расследования краж, похищений, убийств.

Ее новое дело начинается со смутного предчувствия БЕДЫ, грозящей молодой девушке, и так уже много лет назад при загадочных обстоятельствах потерявшей родителей, а теперь лишившейся и дяди — крупного чиновника...

Теперь девушку преследуют таинственные звонки неизвестного мужчины, раздающиеся по ночам.

Он не угрожает, не шантажирует...

Но чувство БЛИЗКОЙ ОПАСНОСТИ становится ВСЕ СИЛЬНЕЕ...

---

— Кто такой?

— Савельев Сергей. Очень порядочный человек...

— Это у него три немецких кафе и магазин английской обуви, и еще, если мне не изменяет память, одна из крупных риэлтерских фирм?

— Да, это он. Очень способный человек. И красивый, и семья у него. Мне очень жаль будет Олю...

— Понятно, ты бы хотела, чтобы я ПОСМОТРЕЛА, выкарабкается он или нет?

— Да, именно... Если хочешь, приезжай ко мне. Я приготовила курицу с орехами и пирог с лимоном. Мне-то нельзя, я на диете, так ты хотя бы поешь...

— Сара, ты своими лимонными пирогами накормила уже весь город!

— Нет, не весь. Вот Савельева Сережку — не успела, а ведь я ему очень многим обязана. Он мне в прошлом году давал взаймы. И без процентов.

— Ты же сказала, что с процентами...

-— Мало ли что я сказала. Ты должна уже отличать правду от лжи. К тому же, если бы я тебе сказала, что мне дали пятьдесят тысяч баксов без процентов, то разве ты бы мне одолжила остальные двадцать?

— Ну и аппетиты у тебя, Сара...

— Зато теперь мой салон ничуть не хуже московского. Я же наконец-то получила из Германии все оборудование для вибромассажа, гелевые ванны и фены. Ты же знаешь, как я ждала все это. Думала, что мои денежки уже вылетели в трубу. Но немцы — организованный народ. Кстати, ты бы зашла ко мне — у меня столько разных бальзамов, кремов и лаков...

— Если ты забыла, что посвящала меня в свою тайну, то я могу тебе напомнить, что я УЖЕ знаю о том, что ты собираешься открыть магазин. Так что, Сара, главное при вранье не сам факт обмана, а способность запоминать, кому, когда и что именно ты говорила...

— Так ты посмотришь насчет Сережи?

— Не знаю, получится ли... Ведь я же его никогда не видела.

— Тогда приезжай ко мне. Ты же знаешь — мое пианино хоть и старенькое, но играть на нем можно. Кроме того, я соскучилась по тебе... С тех пор как ты вернулась в школу, тебя невозможно застать дома. Трубку берет твоя верноподданная и, чеканя каждое слово, объявляет, что тебя нет...

— Хорошо, сейчас приеду.

Она вернулась в класс. И почувствовала, что просто должна сесть за инструмент. Она не понимала, на чем основаны ее видения и какая связь ее подсознания с картинами, возникающими в ее мозгу. Тем не менее она могла ВИДЕТЬ совершенно, казалось бы, случайные сцены из жизни самых разных людей. Поэтому пообещать Саре, что перед ней непременно предстанет сейчас Савельев, было нельзя. Может появиться целый круг лиц, лишь косвенно имеющих отношение к нему. Поэтому важно было определить взаимосвязи людей и событий, чтобы потом решать, как действовать дальше. Видения могли быть вырваны из чужой жизни, причем как прошлой, так настоящей и даже будущей. Однажды, шестнадцать лет назад, Наталии удалось в своих видениях оказаться в Германии. Она очутилась в пивном кабаке, где с помощью диктофона сумела записать интереснейший разговор двух мужчин, в результате которого обнаружилось старинное пианино, нафаршированное бриллиантами. Странная это была история, тем более что в ней была замешана женщина с нарушенной психикой, оказавшаяся убийцей...

Наталия снова взяла тот же аккорд — и снова почувствовала запах гари. А когда дым рассеялся, она увидела в нескольких сантиметрах от своего лица огромный букет гвоздик: пенно-белые и нежно-розовые с красными прожилками, напоминающими кровеносные сосуды... Гвоздики были так хороши и источали такой аромат, что мысль о том, что они имеют отношение к похоронам Савельева, как-то не приходила в голову. Гвоздик было много, они сулили близкий праздник, а вовсе не трагедию. Но вдруг букет как бы сорвался вниз, и мужские ноги (серые в красную полоску носки и коричневые домашние туфли) стали неистово топтать цветы, безжалостно давить кружевные нежные лепестки... И еще она успела заметить чью-то тень на полу и какое-то неясное пятно, напоминающее размытый женский портрет — зеленые глаза, красный рот, абсолютно белое лицо... Потом снова повалил густой дым.

«Ничего не поняла! Расскажу Саре, может, она разберется в этом...»

Заперев школу, Наталия, кутаясь в шубу, обогнула здание и остановилась перед своей заснеженной машиной, которая напоминала теперь гигантского белого кролика. С трудом открыв дверцу, она достала тряпку и принялась счищать снег с крыши и капота. На это у нее ушло около двадцати минут. Салон уже успел прогреться, в его недрах зазвучала меланхоличная мелодия Шаде...

Она выехала на оживленный проспект и, постепенно набирая скорость, полетела в центр города, где и жила Сара. Припарковав машину возле старого, но большого и красивого, с лепниной и витражами, дома, она, поздоровавшись с консьержкой, поднялась и позвонила в дверь.

Глава 2 Красные губы и зеленые глаза

Сара сердечно обняла ее в дверях:

— Господи, ну наконец-то! Проходи... Какой снегопад ужасный! Но все же это красиво...

— Красиво-то красиво, но я не завидую тем, кто сейчас находится в дороге... Представляешь, что сейчас творится за городом? Нет, в такую погоду лучше уж сидеть дома и любоваться на снегопад из окна.

Она прошла на кухню — любимое место общения женщин, села возле окна и блаженно вздохнула:

— Нет, все-таки у тебя лучше, чем у меня! Как-то теплее, что ли...

— Да брось ты! Просто с тех пор, как ты вышвырнула своего Логинова, у тебя тоска. Но она пройдет, как только ты позволишь ему вернуться. Он как вообще, одолевает?

— Ох, одолевает... Соня говорит, что он постоянно звонит и спрашивает про меня.

— А ты что? — Сара накрыла стол и подвинула тарелку с курицей и салатницу с маринованными грибами: — Вот, меня угостили рыжиками...

— Кто это?

— Боишься, что отравленные? Не бойся! Ты со своими убийствами скоро подхватишь паранойю. Сиди спокойно и ешь. У меня, конечно, много врагов, но если честно, то эти рыжики французские, из банки. Просто мне подарили эту банку, вот и все.

Наталия поддалась уговорам и съела несколько грибков.

— Значит так, — начала она, — я ПОСМОТРЕЛА, но, сказать по правде, ничего не поняла.

И она рассказала подруге о своих видениях, связанных со сгоревшим автомобилем и букетом бело-розовых гвоздик.

— Да уж, странно, ничего не скажешь... Я как раз перед твоим приходом звонила в больницу и разговаривала с Семен Григорьевичем, это мой знакомый врач. Он сказал, что Савельеву совсем плохо и что он навряд ли выживет. Чудо может произойти лишь в случае удачной, но очень рискованной операции... Как же мне жаль Олечку! Послушай, может, мы навестим ее? Она будет очень рада (если, конечно, можно чему-то радоваться в такой ситуации)... Мы, женщины, должны поддерживать друг друга... Ты, наверное, подумала: ну вот, пригласила в гости, а сама собралась уезжать... Да, ты все правильно подумала, ведь я, даже когда разговаривала с тобой по телефону, знала, что приглашу тебя с собой к Савельевой. Понимаешь... не знаю, как бы тебе это лучше объяснить... Словом, я и Савельев... — Сара чуть не согнула чайную ложку, произнося три последних слова...

— Да я все и так поняла. Сразу, как только ты начала расхваливать его. Я подумала, что вряд ли ты так бы нервничала, если бы речь шла о простом знакомом. Сара, и как давно у вас это с ним?

— Давно. Но встречались мы крайне редко. Самое удивительное в этой истории, что он очень любит свою жену. А со мной встречается... даже и сама не знаю, зачем. Мужчин трудно понять. Возможно, что он любил и ее, и меня... Ой, — она зажала рот рукой, — я же сказала о нем в прошедшем времени... Нет, я уверена, что он выживет! Вот, Наташенька, мой лимонник. Я понимаю, конечно, что чай с восточными ароматами — пошло и немодно, но мне нравится...

— Сара, твой снобизм портит мне аппетит. Мне всегда нравился твой чай, поэтому лей покрепче...

Через час они уже сидели в машине, и Сара рассказывала, как проще добраться до дома, где жили Савельевы. Проезжая по голубовато-белым от снега улицам, Сара не переставала восторгаться мягким падающим снегом. А потом вспомнила про видения своей подруги и даже всплеснула руками:

— Странно... При чем здесь эта катастрофа и букет гвоздик... Если бы он (не дай Бог, конечно) разбился на машине, то тогда было бы все ясно... А так... сердечный приступ... Ну и каша у тебя в голове! Сейчас налево...

Они въехали во двор четырехэтажного дома, остановились возле подъезда, и Сара, не выходя из машины, попыталась определить, светятся ли окна савельевской квартиры.

— Что-то не видно, чтобы кто-то был дома... Но я спрашивала Семен Григорьевича, не приезжала ли Оля, он сказал, что пока нет. Может, она на кухне? Ну что, пойдем?

Возле двери обе замерли, не веря своим глазам: на пороге квартиры лежал истерзанный и растоптанный букет гвоздик, тех самых, которые увидела Наталия в своих видениях.

— Что-то мне не по себе, — прошептала Сара и опустилась, чтобы потрогать руками безжизненные цветы, словно проверяя, не галлюцинация ли у нее. — Похоже, те самые цветы?