Оливия Голдсмит - Опоздавшая

• Название: Опоздавшая
• Автор: Оливия Голдсмит
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-247-9

Карен Каан опаздывает во всем. Выскочка из средней семьи, приемыш, она только в сорок два года отвоевала место в мире высокой моды и в высшем свете. Пробиваясь наверх, она жертвовала всем. Но была ли она счастлива?

---

— Очень похоже, — подхватила шутку Дефина. — Но я никогда не могла запомнить разницу между Дюма-pere[2], Дюма-fils[3] и Дюма-Духом Святым.

— Ну, ребята, вы все напутали, — рассмеялась Карен. — Даже я знаю, что это Каспер — Дух Святой.

Джефри покачивал головой на их дурачества.

— Не могли бы вы вести себя как приличные знаменитости, а не как туристы? Хотя бы в этот вечер, — сокрушенно произнес он.

— Кстати, о знаменитостях: в холле я видел Джона Кеннеди-младшего, — делая страшные глаза, прошептал Карл. — Я чуть не отдал концы. Клянусь, он представляет собой большую опасность для голубого общества. Парень может вызвать сердечный приступ, — и Карл тяжело засопел не то от настоящего, не то от поддельного возбуждения. Карла не всегда можно разгадать.

— О, хотя бы на одну ночку побыть Дэрил Ханной! — воскликнул он.

Карен изобразила, что шокирована.

— Веди себя прилично! — вскричала она.

Карл был помешан на клане Кеннеди, или притворялся таковым. Он был, возможно, единственным человеком в Америке, кто мог перечислить всех родственников Кеннеди нынешнего поколения. Это было похоже на светский трюк, вроде перечисления всех жен Генриха Восьмого или имен гномиков из «Белоснежки», но только список был намного длиннее.

К этому времени большинство приглашенных заняли места в зале, и Карл присоединился к компании за столиком Карен Каан. Он поднял бокал, и когда один из официантов наполнил его шампанским, прочистил горло и принял серьезный вид.

— Провозглашаю тост в честь обладателя столь желанного для многих Приза за достижение в американской моде от фонда Оукли за этот год, — отсалютовал он.

Карен была тронута. И вдруг, как по команде, все сидящие за столиком, включая обычно уравновешенную Мерседес, взяли с блюда по бутерброду и мешая друг другу, сложили их на тарелку Карен. Все разразились смехом. Нет, не все — кроме Джефри.

— Боже мой! — воскликнул он. Джефри явно не мог включиться в розыгрыш. — Драка едой в «Уолдорф Астории»?

Он покачивал головой, но Карен не могла остановить смех. Она смеялась до слез и полезла за платком, чтобы не позволить слезам испортить косметику.

Неожиданно хозяйка церемонии Лейла Уорт начала говорить с подиума, установленного у края сцены.

— Разрешите привлечь ваше внимание, — проворковала она в звуковую систему, которую пришлось настроить на максимум громкости, чтобы перекрыть ржание и лай поклонников швейного искусства. Публика в моде всегда была довольно громкоголосая.

Следующая часть вечера для Карен показалась смазанной. Были серии малосъедобных, но зато красиво оформленных блюд, болтовня нескольких выступающих, трепавшихся о наградах Оукли, об индустрии моды и вовлеченных в нее фондах. В перерывах между речами шум от разговоров поднимался почти до непереносимого гула и гремела, как обычно в таких случаях, музыка — какая-то сногсшибательная группа Лестера Лэннина. Затем свет уменьшился, и Лейла Уорт снова заняла место на подиуме.

— Сегодня мы собрались здесь в честь великих творцов американской моды.

Озноб гусиной кожей покрыл спину и руки Карен. Это о ней? Она уставилась в свою тарелку с едва тронутым цыпленком и рисом. Это она — знаменитость моды. Она не знала, была ли она польщена, смущена или огорчена. Может быть — все сразу… Чувствовала ли себя Коко Шанель — идол Карен — так же двусмысленно на церемониях в ее честь? Может быть, и нет. Коко ведь была и вправду великой в мире моды. Карен ощущала себя одновременно и Мисс Америкой, и наглой самозванкой. Она постаралась снова сосредоточиться на словах Лейлы. Все-таки награда за достижение в моде вручается не каждый день.

— За последние двадцать лет американская мода переросла в мировую моду, — заявила Лейла.

Карен задумалась, каково это слышать находящимся здесь французским и итальянским модельерам! Но если это и не было сущей правдой, то во всяком случае было более верно, чем в прошлые годы. Америка стала тем местом, где создана система, которая может распространить творческое видение дизайнеров во все уголки планеты. Для ее создания потребовалось тридцать лет. Приз Оукли стал одним из ее элементов — механизмом концентрации внимания редакций модных журналов и потенциальных покупателей на продукции американских модельеров. Лейле можно простить ее преувеличение.

— Никто другой не может так представить американскую моду, никто так не знает американских женщин, как модельер, в честь которого мы собрались сегодня здесь. Последнее десятилетие не прекращается поток прекрасных, шикарных и к тому же очень носких нарядов. Никто так не овладел формой, так глубоко не осознал тонкости цвета, не был настолько творческим и трудолюбивым в поисках подходящего, столь уникального и оригинального материала, как… — Лейла сделала паузу, — Карен Каан! Представляем коллекцию ее работ.

Свет, сконцентрированный на Лейле, отвели в сторону, и из обоих крыльев зала начался парад высоких и прекрасных женщин. Уже бестелесный, голос Лейлы продолжал комментировать некоторые экземпляры, отмечая их значимость или оригинальность. Хотя в зале была полутьма, Карен знала, куда направить свой взгляд. Она упивалась представлением: демонстрировалась коллекция ее работ последней декады. Карен одобрительно кивала при демонстрации узкого платья с накладными плечами и комплектного ему вязаного жакета, бесформенной яркой фланелевой спортивной куртки и лоснящихся подрезанных штанов, даже при показе косо срезанного вечернего наряда из шелкового трикотажа; впрочем, вечерние платья никогда не были ее сильной стороной. Одежда на моделях переливалась, отражая свет, и казалась одновременно и украшением, и органической частью задрапированных в нее девушек. В этом и состояла загадка, которую Карен постоянно пыталась решить: как что-то скрыть, что-то обнаружить и в то же время представить как естественное продолжение женского тела.

Ей казалось, что в большинстве экземпляров из коллекции она достигла желаемого, и только теперь — в этот поистине уникальный момент — можно просто посидеть и порадоваться своим работам. Нет, она не была вундеркиндом: она достигла этого лишь сейчас, на пороге зрелого возраста. И если Карен немного сожалела, что ее талант просмотрели несколько лет назад, то теперь, после признания ее заслуг, она снисходительно расценивала такой просмотр как вошедшее в моду запаздание. Карен чувствовала, что публика уловила ее виденье моды, и когда последний образец — кардиган цвета какао и дополняющий его шерстяной комплект с простой шифоновой нижней туникой — был показан на подмостках, Лейла на весь зал произнесла ее имя. Карен поднялась легко, без усилий и направляясь к сцене, пересекла сверкающий пустой танцевальный круг. Ее приветствовал гром оваций, но столь же громко в ушах отдавалось ее собственное сердцебиение. Она надеялась, что прическа в порядке, и знала, что ее атласные легинсы и кашемировый жакет, отороченный атласом, отливают на свету, и это тоже будет замечено и оценено в зале. Она поднялась по ступенькам и повернулась к аудитории. Свет юпитеров ослеплял, но к этому она была готова и постаралась смотреть в темноту зала не жмурясь. Лейла обняла ее, и аплодисменты заглушили их слова — стандартная заключительная сцена, как и во всех проведенных ранее церемониях награждения. Карен оглядела помещение, заполненное людьми. Каждый человек здесь был фигурой в этом мире моды.

— Спасибо, друзья! — поклонилась Карен.

Джефри и Карен уже собирались уходить, когда к их столику подошел Вилли Артеч, модельер помоложе Карен, как и она, втянутый в развивающийся бизнес Седьмой авеню. Лет пять назад он был на взлете, но из-за недостаточного финансирования и несвоевременных поставок — смертных грех в любой торговле — его имя потускнело. Вилли болел СПИДом. Сейчас перед Карен стоял одинокий человек в смокинге, ставшем великоватым для его истощенной фигуры.

— Прими мои поздравления, Карен, — сказал он и дрожащей рукой поднял бокал. — Идущие на смерть приветствуют тебя.

Все, кто были за столиком и собирали свои вещи, намереваясь пойти домой, остановились.

— Я надеялся выиграть приз в этот сезон, но гомосексуализм перестал быть таким модным, как раньше. — Он поежился. — Res ipsa liquitor — латынь, а мыслишка простая. «Факты говорят сами за себя».

На изможденном, нездорового цвета лице Вилли появилось что-то вроде улыбки.

— Все правильно: мертвый человек говорит на мертвом языке. — Он поник головой. — Это был трудный день. Я очень надеялся на победу. У меня нет детей, и мне хотелось оставить после себя нечто стоящее, чтобы кто-то меня помнил, — прошептал он.

— Извини, Вилли, — ответила Карен.

Карл встал из-за стола. Его любовник умер от СПИДа два года назад.