Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 4

• Название: Миры Клиффорда Саймака. Книга 4
• Автор: Клиффорд Саймак
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-88132-039-5

Содержание:

Заповедник гоблинов, роман перевод с английского И. Гуровой

Исчадия разума, роман перевод с английского О. Битова

Художник: В.Иванов

---

— А вот и сандвич, — объявил Джед. — Я постарался выколотить всех ползунов. Думаю, мне это в общем удалось.

Галета была покрыта неаппетитным месивом и оказалась несусветно твердой, такой, как я и читал о галетах той поры, но я был голоден, а это была еда, и я ее проглотил. Джед приготовил сандвичи для остальных, и несколько минут мы жевали молча, не обмениваясь ни словом: такого рода пища требует от человека полной сосредоточенности. Тем временем кофе достаточно остыл, его стало можно пить, и галета стала казаться посъедобнее.

Наконец мы справились с едой, и Джед нацедил всем еще по кружке кофе. Майк вытащил старую трубку и долго шарил по карманам, пока не нашел довольно табачных крошек, чтобы набить ее. Прикурил от головешки, бережно добытой из костра, и сказал:

— Газетчик, надо же! Из Нью-Йорка, наверное?

Я покачал головой. Нью-Йорк был слишком близко. Кто-нибудь из них, чего доброго, уже встречался с газетчиками из Нью-Йорка.

— Из Лондона. Газета «Таймс».

— А говорите, по-моему, не как британец. — заметил Эйса. — Ваши обычно так смешно бормочут…

— Просто я уже много лет как из Англии. Слоняюсь тут среди вас…

Разумеется, это никак не могло объяснить потерю британского акцента, но их это на время устроило.

— Говорят, в армии Ли тоже есть британец, — сказал Джед. — По фамилии Фримантл или что-то похожее. Может, вы его знаете?

— Слышал о нем, — поспешил откреститься я, — но лично не встречал.

Они, пожалуй, становились чересчур любопытными. Держались по-прежнему дружелюбно, но любопытствовали не в меру. К счастью, они не задержались на этой теме: было слишком много других, которые им тоже хотелось бы обсудить.

— Когда будете писать свою статейку, — осведомился Майк, — что вы намерены сказать о Миде?

— Ну я еще не решил, — промямлил я. — Еще не успел как следует все обдумать. Конечно, здесь он провел прекрасную битву. Заставил южан пойти напролом. В первый раз сыграл их картами. Упорная оборона, и вот…

Джед сплюнул.

— Может, и так. Но нет у него блеска. Вспомните Мака — вот кто действительно воевал блестяще…8

— Блестяще, блестяще, — передразнил Эйса, — почему же нас под его началом всегда лупили? Честно скажу, недурно хоть разок почувствовать себя победителем. — Он взглянул сквозь пламя костра в мою сторону. — Как по-вашему, сегодня мы победили?

— Уверен, что победили, — ответил я. — Завтра Ли начнет отступление. Может, уже и начал.

— Кое-кто у нас думает иначе, — возразил Майк. — Я тут толковал с ребятами из Миннесоты. Они считают, что эти чокнутые повстанцы завтра начнут все сначала.

— Не думаю, — сказал Джед. — Сегодня мы перешибли повстанцам хребет. Черт побери, они поперли вверх по склону как на параде. Прямо на нас и прямо на пушки. И мы их смели, будто били на стрельбах по мишеням. Нам твердили, что их генерал Ли ловок и умен, но какой же умный генерал пошлет своих людей парадом по ровному склону прямо на пушки!..

— Бернсайд послал нас на пушки при Фредриксберге, — напомнил Эйса.

Джед опять сплюнул.

— Кто сказал, что Бернсайд — умный генерал? Никто никогда этого не утверждал.

Я допил кофе, быстро крутанул кружку, взбалтывая остаток, и выплеснул его в костер. Джед потянулся за кофейником.

— Спасибо, больше не надо, — сказал я. — Мне пора идти.

Идти мне вовсе не хотелось. Хотелось остаться здесь и убить еще час-другой в болтовне с тремя солдатами у костра. Здесь было тепло, удобно и вообще уютно.

Однако меня не покидало глубокое, серьезное подозрение, что мне надо сматываться отсюда как можно скорее. Подальше от этих солдат и от поля битвы, пока не случилось еще чего-нибудь. Железный осколок пролетел достаточно близко. Теоретически, конечно, я был уже вне опасности, но я не доверял этому миру и тем более не доверял рефери. Чем быстрее я выберусь из Геттисберга, тем лучше. Я встал.

— Спасибо за еду и кофе. Честно скажу, это было не лишнее.

— Куда вы теперь?

— Наверное, прежде всего надо бы разыскать вашего доктора.

— На вашем месте, — кивнул Джед, — я бы сделал именно так…

Я побрел прочь, ожидая с секунды на секунду, что они окликнут меня и вернут обратно. Но они не сделали этого, и я, спотыкаясь, стал спускаться в темный овраг.

В голове у меня, пусть вчерне, возникла полузабытая карта местности, и вскоре я принял решение, куда идти. Конечно, ни о какой дороге на Танитаун не могло быть и речи — я остался бы чересчур близко к полю битвы. Я пересеку эту дорогу и пойду дальше на восток, пока не доберусь до Балтиморского тракта, а потом поверну по тракту на юго-восток. Хотя совершенно непонятно, о чем я размышлял и зачем. В этом таинственном мире одно направление, вероятно, ничуть не лучше другого. Да и, в сущности, куда мне было идти — я двигался без всякой цели. Дьявол заявил, что Кэти в безопасности, снова в мире людей, но и полусловом не намекнул, как человеку попасть отсюда к своим. И не так уж твердо я был убежден, что дьяволу можно верить в отношении Кэти. Он субъект изворотливый и вряд ли достоин доверия.

Добравшись до конца оврага, я вышел к долине. Впереди уже была заметна дорога на Танитаун. Там и тут горели костры, я обходил их стороной. И неожиданно наткнулся в темноте на теплое волосатое тело, приветствовавшее меня легким фырканьем. Я попятился и, прищурившись, разглядел лошадь, привязанную к уцелевшей железной оградке.

Лошадь шевельнула ушами и тихо заржала. Наверное, ее оставили тут давно, она была напугана одиночеством и определенно рада человеку. На ней было седло, и к оградке ее привязали по всем правилам, за повод.

— Привет, лошадка, — произнес я. — Как дела?

Она фыркнула, адресуясь несомненно ко мне. Я передвинулся и потрепал ее по шее. Она вывернула морду и попыталась ткнуться в меня носом.

Я отступил на шаг, осмотрелся — поблизости никого. Тогда я освободил поводья, накинул их ей на шею и, выпрямившись, с грехом пополам забрался в седло. Лошадь, по-видимому, была счастлива, что ее отвязали, и послушно шла, куда я ее направлял.

У дороги и на самой дороге стояла куча повозок, но я ухитрился проскочить мимо них незамеченным. Никто меня не окликнул, я пересек дорогу и погнал лошадь на юго-восток. Она пошла легкой рысью.

Нам повстречалось несколько маленьких групп солдат, тяжело бредущих куда-то, потом пришлось объезжать артиллерийскую батарею, но постепенно всякое движение замерло. В конце концов лошадь выбралась на Балтиморский тракт и поскакала по нему прочь от Геттисберга.

Глава 16

Несколько миль от Геттисберга — и дорога внезапно оборвалась. Как и следовало ожидать: ведь в горах Саут Маунтинз, где мы с Кэти впервые познакомились с этим миром, сыскался один-единственный проселок и ничего похожего на настоящую дорогу. Балтиморский тракт и дорога на Танитаун, а может, и сам Геттисберг в этом мире служили всего-навсего декорациями для битвы, и довольно было отдалиться от поля сражения, чтобы нужда в декорациях отпала.

А как только дорога приказала долго жить, я оставил всякие попытки выбирать маршрут и предоставил лошади брести куда ей заблагорассудится. Если разобраться, не было вообще никакого смысла продолжать движение. Мест, куда я хотел бы попасть, здесь просто не было, — но и останавливать лошадь я тоже не стал. По какой-то причине мне казалось, что чем дальше от Геттисберга, тем лучше.

И может, сейчас, мягкой летней ночью в седле под звездами, мне впервые с тех пор, как я попал в этот мир, выпал случай хорошенько подумать. Я перебирал в памяти одно за другим происшествия, что навалились на меня с минуты, когда я свернул на извилистую дорогу в Пайлот Ноб, и задавал себе множество вопросов по поводу каждого из них, — а ответов по-прежнему не находил. Осознав это, я одновременно понял, что ищу ответов, которые удовлетворяли бы человеческой логике, а таких ответов нет, искать их — пустая затея. Перед лицом накопившихся у меня фактов не оставалось сомнений, что человеческая логика и происходящее просто не имеют между собой ничего общего. Нравится или не нравится, приходилось признать, хотя бы наедине с собой, что единственно возможные объяснения надо основывать на посылках, изложенных в рукописи моего друга.

Итак, есть некая область — и я угодил в нее, — где физическая составляющая воображения (термин очень неуклюжий, да что поделаешь) становится субстанцией, способной при известных условиях обращаться в материю, или подобие материи, или новую форму материи, не в наименовании суть. Я потратил немало времени, силясь вывести формулировку, которая действительно исчерпывала бы ситуацию и снижала число всяких «возможно» и «если» до разумных пределов, — но и такая задача на поверку была безнадежной. В конце концов я ограничился тем, что окрестил мир, где нахожусь, Страной воображения, — не Бог весть что, но на данный момент сойдет, и ладно. Определение неточное и даже малодушное, но, может, кто-нибудь когда-нибудь предложит лучшее.