Даниил Проэктор - Агрессия и катастрофа

• Название: Агрессия и катастрофа
• Автор: Даниил Проэктор
• Жанр: История

---

Но все произошло как раз наоборот. Союзники на Западе вторгаться не торопились, а в конце 1943 г. - начале 1944 г. грянуло мощное наступление на Правобережной Украине. Все четыре Украинских фронта двинулись вперед. Первыми нанесли удар 24 декабря войска 1-го Украинского фронта под командованием генерала Н. Ф. Ватутина. 5 января перешел в наступление 2-й Украинский фронт генерала И. С. Конева, 10-11 января - 3-й и 4-й Украинские фронты генералов Р. Я. Малиновского и Ф. И. Толбухина. Шесть советских танковых армий в распутицу, в начавшиеся морозы и метели сокрушили германский фронт на юге. К началу 1944 г. войска генерала Ватутина продвинулись до Новоград-Волынска и Бердичева, а соединения генералов Малиновского и Толбухина громили немецкие дивизии на нижнем течении Днепра, изолируя Крым.

Все спуталось и перемешалось в гитлеровской ставке. Опять один за другим удары, и снова с прежней неослабевающей силой. Осенью, как и летом, зимой, как осенью. Значит русские обладают такими резервами, о которых ни фюрер, ни его советники снова не имели никакого представления. Русские опять скрыли свои резервы, а потом внезапно, как гром небесный, ввели их в дело. Что же останется от директивы No 51?

Утром 27 декабря Гитлер вызвал Цейтцлера для обсуждения событий на Восточном фронте.

- Мой фюрер, - глубокомысленно сказал начальник генерального штаба, - я думаю, что здесь идет зимнее наступление.

- Это совершенно правильно, - ответил Гитлер. - Однако все-таки, какими он (СССР. - Д. П.) располагает здесь полными новыми армиями?

- Он восстановил девять танковых корпусов.

- Наступают трудные часы, - многозначительно произнес Гитлер и положил ладонь на карту в том месте, где изображен Крым, - здесь обрисовался большой кризис. Он немедленно окажет дальнейшее влияние на Турцию. Мы не можем ничего спасти, последствия катастрофические, особенно для Румынии...

Вероятно, у Гитлера еще теплилась какая-то надежда: силы Красной Армии в конце концов истощатся, тогда все повернется к лучшему. "Нельзя все-таки предполагать, - сказал он после некоторой паузы Цейтцлеру, - что это (Красная Армия. - Д. П.) античный великан, который всякий раз, когда падает на землю, становится сильнее".

Последовал ответ:

- Они это делают уже много месяцев подряд.

Как же поступить с Крымом? Гитлер и Цейтцлер теперь стали называть положение в Крыму "вторым Сталинградом": "Мы обязаны, - твердо заявил фюрер, если только возможно, оборонять этот второй Сталинград..."{1205}

Возникла мысль: для ликвидации блокады Крыма перебросить на юг три дивизии из-под Ленинграда. Но начальника генерального штаба мучали сомнения. Пусть в настоящий момент переброска сил с севера к югу и возможна, но в перспективе она, вероятно, приведет к осложнению под Ленинградом.

- У Петербурга, - проговорил Цейтцлер, - как я предчувствую, станет плохо.

- Не так уже плохо, - возразил фюрер. - Если я оттуда возьму пару дивизий, будет все же не так плохо, как здесь. - Он снова показал на Крым. - Потому что здесь дела хуже.

- Но как будет реагировать Финляндия?

- Да, - продолжает Гитлер, - это будет неприятно из-за финнов, но все-таки не так плохо, как здесь, на юге. Я считаю потерю Крыма наихудшей возможностью. Она окажет самое плохое влияние на Турцию. Финны не могут выйти из союза, они должны будут обороняться до конца.

Разговор окончился безрезультатно, никаких решений не последовало. Через несколько часов Гитлер получил телеграмму Манштейна: он вынужден под натиском Красной Армии начать на Украине широкое отступление.

Удары сыпались один за другим. Без малейшей передышки. Только что фюрера поразило, что русские смогли вновь перейти в наступление. А тут совершенно непостижимое известие: придется терять Украину, предмет столь давних, алчных вожделений. Гитлер срочно вызвал Иодля.

- Прочитайте вот это, здесь, Иодль, - мрачно, срывающимся голосом сказал фюрер, протягивая телеграмму Манштейна,

Не ожидая, пока начальник штаба оперативного руководства вникнет в смысл, Гитлер взял лист из его рук и с бешенством заговорил, накаленный мыслями о новой неудаче.

- Таким образом Никополь и Кривой Рог будут потеряны! - восклицал он.

Потом начался долгий разговор с бесконечными отступлениями, один из тех, которые заканчивались лишь глубокой ночью. Постепенно в бункер пришли Кейтель, Цейтцлер, Шмундт. Они молча слушали, как бледный, с отекшими глазами фюрер доказывал, возмущался, клеймил окончательно впавшего в немилость командующего группой армий "Юг".

- Он получил свежую 1-ю танковую дивизию с Балкан! - кричал Гитлер. - 14-ю с запада, 25-ю с запада, 24-ю из Италии, а также эсэсовскую, следовательно, пять танковых дивизий и, кроме того, три пехотные и одну парашютнодесантную. Он получил больше, чем требовал! Но он действует так, будто он ничего не получал! Соотношение сил у него сейчас, как и прежде, лучше, чем где-либо на всем фронте.

Гитлер начал считать, сколько танков прибыло к Манштейну с новыми дивизиями. Фюрер любил демонстрировать перед генералами свою память.

- Он получил одновременно больше 1500 танков.

Бесконечный разговор шел сумбурно и нервно. Перед рассветом в комнате остались лишь Гитлер и Цейтцлер. Наконец решение определилось.

- Без крупного усиления дело поправить нельзя, - заключил Гитлер. - На севере в худшем случае дополнительную нагрузку получат финны. Но здесь, на юге, мы можем потерять Крым, железорудный район Кривого Рога, потеряем Никополь. Вот что произойдет, если мы не справимся здесь с этой историей! Кроме того, эта потеря и в продовольственном, и в хозяйственном отношениях для нас бесконечно тяжелее, чем потеря там, на севере. Таким образом, я решил перебросить необходимые силы. С запада я не могу перебрасывать войска в массовых масштабах. Мы можем получить необходимые силы только с севера. Я думаю, что необходимо высвободить из группы армий "Север" 12 дивизий.

- Конечно, - ответил долго молчавший Цейтцлер. - Это очень хорошо, что завтра прибудет Кюхлер. Тогда я смогу сегодня все подсчитать и начать готовить.

Оба тут же наметили дивизии, которые следовало двинуть к югу.

Гитлер не мог успокоиться. Он искал обвинений против Манштейна.

- Но скажите мне только одно, - обратился он снова к начальнику штаба, желая вернуться к прежней теме. - Сколько мы дали танков группе армий "Юг", включая танки пяти дивизий, которые мы подвели сюда? По моей оценке, она получила вместе со штурмовыми орудиями намного больше тысячи.

- Она получила все, чем можно было снабдить, - дипломатично ответил Цейтцлер. - В прошлом месяце я дал 100, в этом снова 80.

- Он ведет себя так, - вновь, драматически повысив голос, сказал Гитлер, будто он пасынок. В действительности только один он что-либо и получал.

Цейтцлер немедленно поддакнул:

- Он пожирает все в огромных размерах. Группе армий "Центр" первый раз мы дали танки 14 дней назад. С группой армий "Центр" мы обращаемся плохо.

- Итак, мой фюрер, - закончил Цейтцлер, - я должен сейчас начинать. Сегодня вечером первая дивизия сможет уже отправиться{1206}.

Но направить дивизии с севера не удалось.

В то время, когда нацисты стали снимать войска на севере, Красная Армия начала в январе 1944 г. наступление под Ленинградом и Новгородом, приведшее к серьезному поражению группы армий "Север". Переброска всего лишь двух дивизий на Украину, конечно, не спасла положения. Красная Армия неудержимо двигалась на Запад. Гитлеровское командование оказалось перед альтернативой: или уже сейчас, немедленно, отступить с Украины и оказаться перед угрозой вступления Красной Армии в Румынию и Венгрию, или решительно отказаться от "новой стратегии" ("усиление Запада за счет Востока") и срочно двигать дивизии на советско-германский фронт из Западной Европы.

Сила обстоятельств заставила нацистских военных лидеров остановиться на втором решении. Журнал военных действий ОКВ отмечает: "Западный фронт имел таким образом преимущество лишь номинальное; в действительности же это было не так, потому что стратегия, которой придерживался Гитлер на Востоке, оставалась неосуществленной"{1207}. Другими словами, фронт против Советского Союза стабилизировать не удалось, как и мифическими оказались рассуждения насчет возможности усилить оборону Западной Европы за счет Востока.

II

В последних числах января силы 1-го и 2-го Украинских фронтов на среднем течении Днепра, южнее Киева, наступая навстречу друг другу, утром 28 января приближались с востока и запада к Звенигородке. Они должны были замкнуть у Корсунь-Шевченковского кольцо окружения вокруг десяти немецких дивизий.

В тот же день после полудня в ставке Гитлера началось очередное совещание.

Вплоть до 28 января никто не брал на себя смелости сообщить фюреру все до конца об итогах наступления Красной Армии на Украине в последние дни и о том, что стряслось под Корсунь-Шевченковским. Сказать правду, значило возразить "предначертаниям", опровергнуть тезис: Советский Союз истощен. Фюрер уже давно терпеть не мог правды. И поэтому Цейтцлер, имевший сведения о новом кризисе, провел все утро 28-го в мучительных сомнениях. Он знал, что советские танки прорвались к Звенигородке и угроза окружения корсунь-шевченковской группировки весьма реальна. Но как сказать обо всем этом фюреру? Проблема, возникшая перед Цейтцлером, мучила его, вероятно, не меньше, чем положение на фронте.