Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

• Название: Жаркое лето Хазара (сборник)
• Автор: Агагельды Алланазаров
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2005

Новый роман писателя Агагельды Алланазарова “Жаркое лето Хазара”, став одним из бестселлеров туркменской литературы, вызвал у читателей бурный интерес. Роман не является историческим произведением, но он и не далек от истории. В нем широко освещены почти уже ставшие историческими события недавних лет. Читая книгу, ощущаешь раскаленную температуру Хазара — всей страны. На примере предыдущих произведений — рассказов, повестей, романов — читатели уже имели возможность убедиться в том, что талантливый писатель Агагельды Алланазаров может виртуозно плавать среди бурных волн человеческой души.

В новом произведении писателя переход страны от одного общественного строя к другому получил художественное воплощение через драматические события жизни героев.

Попавшую в шторм гордую семейную лодку Мамметхановых так кидает из стороны в сторону, что, кажется, она вот-вот ударится о скалу и развалится на части, а ее пассажиры полетят из нее в разные стороны. Но о том, что и эта, изначально заложенная с чистыми помыслами лодка, как и Ноев ковчег, хранима свыше, стало ясно только после того, как у семьи выросли достойные потомки, которые снова подняли паруса семейной лодки и вывели ее в открытое море.

---

— Уважаемый див, я голодна, как волк! Если ты вознамерился растерзать меня, вначале накорми, а потом делай со мной, что хочешь! — в тон мужу ответила Дунья.

— А то я не знаю, что если я накормлю тебя, а потом съем, ты будешь еще вкуснее! — ответил Хасар.

Дунья понимающе подошла к мужу и положила голову ему на грудь. Таким способом она давала понять, что ей стыдно, и она просит у мужа прощения за то, что предпочла ему ужин.

Как и все туркменские женщины, Дунья считала своим долгом готовить еду, месить тесто, стирать пеленки. Прожив много лет за границей, где жизнь была организована совершенно по-другому, переняв у них и внедрив в свой быт многое, в этом вопросе Дунья по-прежнему оставалась туркменской женщиной. Она всегда получала огромное удовольствие от приготовления пищи, любила кормить мужа и детей. Женщина придерживалась традиций предков и жила по раз и навсегда установленным ими правилам, разделяющим мужские и женские обязанности, при этом она ничуть не сомневалась, что так и должно быть, а значит, будет до конца ее дней.

Всецело подчинив свою жизнь мужу, переезжавшему с одного военного гарнизона в другой, Дунья привыкла обслуживать его и детей. У нее вошло в привычку утром наряжать и провожать мужа на работу, а детей в школу, и с этой же минуты начинать ждать их возвращения домой.

Вот и сейчас Дунья была готова принять у мужа кухонную эстафету.

— Ну вот, я пришла, — и она протянула к нему руки, давая понять, что теперь сама займется ужином. Не обращая внимания на возражения Хасара, сообщившего, что ужин уже почти готов, она сняла с него фартук и надела на себя.

— Ты теперь мой руки и иди к столу. Включи телевизор, сегодня будет очередная серия "Рабыни Изауры"…

Дунья не заставила долго себя ждать. Вместе с шипящей сковородой она внесла в комнату и дразнящие запахи вкусной еды. Поставила на стол салат и чал — напиток из верблюжьего молока. Для аппетита наполнила пиалу холодным шипящим чалом и выпила залпом, и лишь после этого приступила к еде. Некоторое время, пока они ели, в комнате стояла тишина. Наевшись от души, Хасар отер рот салфеткой, а потом запил ужин подряд двумя пиалами холодного чала.

Дунья собрала со стола посуду и отнесла ее на кухню, расставляя по местам, спросила о своей матери о внуках:

— Ты в тот дом не заезжал? — она подумала о младшем внуке.

— Нет.

— И я не могла связаться с ними. Как там наш младший котеночек, у него ведь стоматит, может ли он что-то есть?

— Я вчера навещал их. Смазал ему ротик, болячки уже начали подсыхать.

— Замучился бедняжка…

— Завтра выходной. Мы же всегда бываем у них по выходным.

Он сказал это, разделяя растущую тревогу Дуньи о внуке.

Хотя Хасар и Дунья жили отдельно от своих детей и внуков, постоянно навещали их и любое свободное время посвящали встречам с ними. Любовь внуков, которым они нарадоваться не могли, гордились ими, как магнитом, тянула к дому, который и без того был им дорог и близок. По возможности они каждую субботу ночевали в том доме. А если поехать не удавалось, они созванивались с родительским домом.

Вымыв посуду и расставив ее по местам, Дунья села рядом с Хасаром на диван, где он лежа смотрел сериал.

— Много прошло?

— Да нет, недавно начался.

Обычно при просмотре интересного фильма зрители прослеживают судьбу его героев, и на какое-то время эта судьба становится их собственной. Дунья почувствовала себя Изаурой, а Хасару было приятно думать, что он — тот самый юноша, которого она любит.

Когда раздался телефонный звонок, они оба, забыв обо всем на свете, находились рядом с героями фильма.

Решив, что это звонит мать или кто-то из внуков, Дунья легко вскочила с места и с радостью подняла телефонную трубку. Но оттуда донесся знакомый хрипловатый голос.

— Знаешь, что. Дунья!

— Что? — на лице женщины отразилось недовольство так некстати раздавшимся телефонным звонком. Зная характер Аннова, и опасаясь, что он может повести себя по-хозяйски, как, бывало, делал на работе и сказать что-то грубое, боясь, что эти слова может услышать находящийся рядом Хасар, женщина прошла в соседнюю комнату, волоча за собой длинный телефонный шнур.

Дунья долго не возвращалась, и Хасар забеспокоился: "Да что она там застряла, о чем можно так долго разговаривать, будто нельзя отложить этот разговор на завтра и обсудить все на работе?"

Убавив звук телевизора, он обернулся и сквозь оставленную в двери щель увидел, что жена с трубкой возле уха все еще расхаживает по комнате и продолжает говорить.

До него донеслись обрывки разговора.

Дунья говорила возбужденно, но в то же время в ее голосе проскальзывали едва заметные нежные нотки, отчего Хасар сделал вывод, что она разговаривает с сыном. Она и раньше позволяла себе разговаривать с сыном именно так: то резко, то ласково.

Когда Дунья вернулась обратно со словами "Если я хоть в чем-то разбираюсь, у него с головой не все в порядке!", Хасар уже приготовился ко сну. В руках он держал книгу, которую читал каждый вечер перед сном.

— Кто это был? — спросил Хасар, сидя на постели и опираясь спиной на две подушки.

— Кто же еще может быть, мой начальник!

— А что ему надо в такой час?

— Пару месяцев назад он встретился с одним богатым бизнесменом из Лебапа. Размах работ у того поражает своими масштабами. Этот человек владеет крупным месторождением драгоценных камней в Кугитанге. Причем, он приобрел его в последние пять-шесть лет. Первую продукцию он удачно разместил в Узбекистане, России. Сумел получить хорошую прибыль и сильно разбогатеть. Теперь он из своего чарджоуского дома на рабочее место добирается на своем личном самолете.

— Кажется, я тоже слышал о чем-то таком… — стал припоминать и Хасар.

— Думаю, слышал. Его зовут Хемра Календаров. Недавно он женился на 17-летней девушке из Ашхабада, родственнице одних моих знакомых.

— А до того он не был женат? Сколько ему лет?

— Под пятьдесят. Посмотришь на него, так ему жена не очень-то и нужна была. Его больше интересует влиятельный дядя девушки, который работает в Кабинете Министров. Вроде бы этого чиновника, когда он осиротел, с детства воспитывали родители этой девушки, они же и выучили его, дали образование. Этот человек и моему начальнику посоветовал приобрести в Кугитанге рудник и обещал ему поддержку.

— Урановый рудник? — Хасар ушам своим не верил.

Он считал, что урановый рудник не может быть объектом приватизации, да и не всякому толстосуму он может быть по карману.

— Да кто же позволит продать его вам? Это же государственная собственность, тут большой политикой пахнет. — Выразив свое удивление, Хасар захлопнул книгу и внимательно посмотрел на Дунья.

— Но ведь продали же кому-то месторождение драгоценных камней, сейчас, если найти нужные подходы, все можно купить. Думаешь, руководители, продавшие Родину, все остальное не выставят на торги? Вижу я, мой дорогой муженек, мысленно ты все еще живешь в прежнем СССР.

Переодевшись в просторную ночную рубаху, Дунья легла рядом с мужем и стала, ласкаясь и нежась, жаться к нему. Хасар не сразу нашелся, что ответить на ее слова, превратившиеся в вопрос. Да ему и нечего было сказать, потому что все, о чем полушутя говорила Дунья, было реалиями текущего дня, правдой сегодняшней жизни.

Задумавшись, Хасар некоторое время вспоминал обстановку в стране, сложившуюся после распада СССР.

Он думал о разграблении имущества бывшего СССР, с каждым днем набиравшем все большие обороты. С первых же дней жизни нового общества стало ясно, что никто и не собирается придерживаться каких-то правил при передаче госсобственности в частные руки. Все, что раньше считалось народным добром, теперь с легкостью переходило в руки наиболее шустрых и предприимчивых людей, мастерски использовавших в свою пользу сложившуюся ситуацию и подчинивших себе тогдашнюю политику, они с жадностью отрывали себе лакомые куски от большого пирога. В эти дни и туркменские нувориши, пытаясь походить на русских богачей, словно стая голодных волков набрасывались на добычу и рвали ее на части, как рвут на части павшего джейрана. Думая обо всем этом, Хасар понял, что его вопрос "Кто же вам позволит приватизировать урановый рудник?" в данном случае становится риторическим, да и просто лишним. После этого он уже не пытался о чем-то спрашивать Дунью, и не потому, что у него не было желания спорить с женой, не оттого, что все происходящее может либо не может быть выгодным народу или лично ему. Все, что творилось вокруг, так или иначе, имело связь с произошедшими в жизни людей неожиданными крутыми переменами.

Увлекшись разговором, Дунья даже забыла вынуть из головы шпильки, которыми закрепляла прическу, и распустить волосы. Вспомнив об этом, села на постели, спустила с кровати босые ноги и одну за другой вынула из головы шпильки.