Олег Кудрин - Кармелита. Роковая любовь

• Название: Кармелита. Роковая любовь
• Автор: Олег Кудрин
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0621-3

Это история любви — сильной и всепобеждающей, жертвенной и страстной, беспощадной и губительной!

Красавица цыганка Кармелита и русский юноша Максим вынуждены скрывать свои чувства ото всех, и в первую очередь от отца девушки — влиятельного цыганского барона, который во что бы то ни стало стремится выдать дочь за сына своего старинного друга. Встречи и расставания, преданность и предательства, тайны и разоблачения, преступления и наказания ожидают молодых людей на пути к счастью. Смогут ли они выдержать испытания, уготованные Судьбой?..

Об этом вы узнаете из романа «Кармелита. Роковая любовь», написанного на основе популярного телесериала «Кармелита».

Читайте кинороманы Издательского Дома «Гелеос», смотрите телеканал «Россия»!

---

Как бы Антон не пошел той же дорожкой!

Ну что ж этот Астахов его там столько мучит?

И тут в приемную зашел Максим с пакетом. Тамара и думать забыла, куда и зачем он ездил, потому встретила не очень приветливо:

— А ты что здесь делаешь?

— Вот, удалось вернуть. Все в целости и сохранности, даже деньги.

Тамара опешила. Отлично! Теперь-то ее мальчик точно спасен. Теперь еще нужно вытурить отсюда Максима. Он сейчас совсем лишний. Но и не похвалить нельзя:

— Максим, какой же ты молодец! И документы? Ну, давай сюда.

— А Николай Андреевич?

— Он занят. Давай мне. А с Николаем Андреевичем потом поговоришь.

Максим достал из кармана визитку.

— Хорошо. Только вот — это срочно. Цыганский барон Зарецкий из слободы очень хотел встретиться с Астаховым. Просил передать ему телефон, чтобы позвонил часов в пять вечера.

Тамара испугалась:

— А он не просил еще что-то передать?

Максим пожал плечам:

— Просил. Сказал, если эта встреча не состоится, то будет большая беда…

Тамара перепугалась еще больше.

Но Максим этого не заметил. Вообще-то, как по-хорошему, все это надо было бы передать Николаю Андреичу лично.

Но тратить столько сил, чтобы прорваться через оборону Тамары Александровны, Максим сейчас не мог. После разговора с Кармелитой все, кроме нее, ему было безразлично. Поэтому он пошел к выходу, забыв даже попрощаться.

Но шефиня его притормозила:

— Максим…

— Да, Тамара Александровна.

— Скажи, этот… барон… он ничего не спрашивал? Ну… о нашей семье, например?

— Да нет… просто просил передать, и все.

— Ясно. Ну ладно, иди. Я все передам. Сделаю все так, как надо. Не волнуйся.

— Хорошо. Спасибо большое. До свидания.

Тамара чуть успокоилась. Достала цыганскую визитку, красивую, яркую, тисненную золотом. Порвала ее на мелкие кусочки. Это только помогло внутренне собраться для следующего словесного боя.

Ничего страшного, все будет хорошо. Аутотренинг. Чистый аутотренинг. А теперь вперед — в кабинет, на выручку Антону.

И она решительно открыла дверь…

— Мужики! — сказала с напускной, шутливой строгостью. — Женщина не помешает серьезному мужскому разговору?

— Да нет, — сказал Астахов. — Мы, в общем-то, уже и договорили…

— Антоша!

— Да, мама…

— А почему ты не отдал отцу документы, которые нашел сегодня утром? — Тамара помахала барсеткой и бросила ее на стол.

— Да так… — Антон растерялся, но очень быстро сообразил, что к чему, и дальше заговорил с прелестной веселой наглостью, которая так ему шла: — Для чистоты эксперимента. Получше хотел узнать все, что отец обо мне думает.

А вот Николай Андреич действительно был ошарашен.

— Какие документы?

Антон же не дал никому опомниться и виртуозно повел свою партию дальше:

— Ну что ж, папа. Как ты справедливо сказал, я уволен в связи с несоответствием. И ухожу. Хоть в дворники, хоть в грузчики. Куда пошлешь, отец родной! Прям сейчас и начну работать. А это тебе так, на долгую память, — достал из барсетки бумаги, полученные от мэрского чиновника, отдал отцу и направился к выходу.

Тамара смотрела на сына с восторгом:

— Я в тебе, Антоша, никогда не сомневалась!

— Так это у нас папочка вечно сомневающийся. Но его можно понять — в бизнесе без сомнений нельзя.

Астахов, не слушая всю эту трескотню, быстро просмотрел документы и остановил Антона уже у самой двери:

— Постой!

* * *

По улице Максим шел совершенно бессмысленно. И найти смысл ну никак не получалось. Почему, почему он должен бесцельно ходить здесь, а не быть там, рядом с Кармелитой? Вопрос этот так или иначе повторялся, уходил, видоизменялся, но ответа на него было.

А ноги сами собой привели Макса к котельной Палыча. Вот так — ноги, получается, мудрее его дурной головы.

Палыч — старинный его приятель. Максим познакомился с ним сразу, как только переехал в Управск. Раньше Пал Палыч (фамилию свою он, кажется, и сам уж забыл) жил в деревеньке. А потом захотел жизни городской — и махнул в Управск, откуда уж и до областного центра рукой подать, километра два с половиной.

Работу тут нашел самую интеллигентскую — котельная при гостинице. По слухам, при советской власти уголек в ней бросал один диссидентствующий писатель, а потом еще рок-музыкант. Позже оба стали знаменитыми. Их портреты, качественные, красивые, вырезанные из ярких журналов, Палыч обрамил и повесил на видном месте. А о самих великих предшественниках перечитал все, что нашел в газетах, после чего проводил для знакомых увлекательные бесплатные экскурсии по всей котельной.

Впрочем, Максиму после третьего раза экскурсии надоели, и он приходил к Палычу по более приземленным делам: воспользоваться наличием горячей воды (когда в гостинице на этаже очередная авария происходила) и теплотой Палычевой души.

— О! Максимка! — воскликнул Палыч, увидев своего юного друга. — Стираться пришел? Или мыться-бриться?

— Нет, Палыч, не пришел я. Ноги сами привели.

— Ясно. Смурняк одолел. Готов помочь — полечить тоску по-русски. А?..

— Нет, спасибо, не надо. Боюсь спиться. Я вчера и так наресторанился.

— Ну, тады чай. Тем более, что кипяточку у нас завались в любое время суток.

Палыч налил крепкого душистого чаю и продолжил беседу:

— Слушай, Максимка, а тебе не надоела такая жизнь? Чужие углы, ни дома, ни уюта. Ладно, я — старый бобыль. Но ты ж молодой парень!

— Вот, Палыч, затем и пришел. Как тебе объяснить. Раньше я хотел всему миру, и себе самому в первую очередь, доказать, чего стою. С родных мест уехал. Всего с нуля добиться хотел. Карьеру строил. По кирпичику, по лесенке, от самого низа. Ты знаешь, я кем начинал?

— Не. Мы как-то все больше о жизни говорили…

— Простым рабочим на автосервисе. А сейчас я уже менеджер. Если так дальше пойдет, то стану скоро заместителем Астахова.

— А оно тебе надо, а?

— Надо, Палыч, очень надо. Я хочу стать руководителем огромной фирмы. Чтоб были миллионы подчиненных…

— Рокфеллер! Абрамович! Знаешь, у меня тут книжки остались. И я там прочел у Франциска Ассизского: «Многие строят большие здания, нарушая наше правило святой бедности». Мудро… А еще говорят: хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.

— Так я оттого и рассказываю, что в планах моих трещина появилась. Я ж как думал? Для меня сейчас самое главное — карьера, а любовь эта ваша не нужна. Потом. Успеется.

— Ага. Стало быть, не успелось. То есть, наоборот, — успелось?

Максим молча кивнул головой.

— Да, стоит перед глазами одна.

— Кто?

— Цыганка.

— У-у-у. Это серьезно. Тут Франциск Ассизский не поможет. И чаем не обойдешься.

— Да нет, не надо. Понимаешь, случайная встреча. Наваждение какое-то. Ничего с собой поделать не могу. Не выкинуть ее из головы — и все.

— Пропал ты, парень.

— Знаешь, Палыч… какая она красивая. Она просто удивительная… Она как огонь.

— Огонь! Смотри, не сгори заживо!

— Что ты имеешь в виду?

— Любовь к цыганке приносит несчастье.

— Ты-то откуда знаешь?

— Опытный человек, много чего в жизни повидал. И цыган тоже. Знаю, что говорю. Народ маленький, бережет себя, чтоб не раствориться. Оттого замуж выходят только за своих. А мы для них гаджо, чужие. И уж никак не для свадьбы.

— Гаджо… Вот что это слово значит. А то я от них слышал — и не понимал… И что ж ты, Палыч, хочешь сказать, что за всю историю человечества русский парень ни разу не полюбил цыганку? Не бывало такого?

— Почему не бывало? Бывало. Графья Толстые очень это дело уважали. Я тут книжку про Льва Николаича читал. Его детки, те, что законные, цыганок исключительно в жены брали. И другая аристократия тоже. Только это все раньше было. А теперь…

— Что — теперь? Что же мне делать?

— Что делать? Как грится, идти навстречу своей судьбе. И расскажу я тебе по этому поводу одну короткую байку. Точнее, быль…

* * *

Тон, которым Астахов сказал вот это «постой», Тамаре не понравился:

— Ну что ты ребенка дергаешь. Не видишь, как он за день набегался? Пусть пойдет отдохнет…

— Томочка, оставь-ка нас наедине с сыном. Нам адвокаты не требуются. А будут нужны юристы, Форса позову…

— Коля, а…

— Наедине, я сказал.

Ну вот, опять «я сказал». Дальше разговаривать бессмысленно. Тамара вышла из кабинета.

Астахов продолжил:

— А теперь рассказывай, где ж ты нашел барсетку?

— Где, где? У цыган. Они-то ее у меня и украли.

— Погоди… Ты же целый день был дома.

— Не целый день, а последние пару часов.

— А почему же ты сразу мне не отдал? Ты же знаешь, что я без этих документов как без рук!

— А без меня?

Вот это Антон хорошо сказал. Точно. Обиженно, но не слишком: так, чтобы Астахов сам свою вину почувствовал — мало внимания сыну уделяет. И это подействовало. Папаша сразу сбавил обороты. Дальше говорил уже по-деловому, как с партнером: