Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

• Название: Сто монет (роман и повести)
• Автор: Курбандурды Курбансахатов
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1985

Произведениям Курбандурды Курбансахатова свойственно глубокое отражение жизни туркменского народа, его прошлого и настоящего. Яркие зарисовки нравов в его произведениях сопровождаются глубокими раздумьями о проблемах современного мира.

---

— Из Кара-яба.

— Всего-то! Это же два шага отсюда. — Атабаев подозвал приехавшего с ним худощавого парня в кожаной куртке и распорядился: — Возьми с собой врача и поезжай сейчас вместе с ним, — указал он на Тойли, — в Кара-яб. Быстро!

Когда сын сказал матери, что он приехал на машине самого Кайгысыза Атабаева, и объяснил, как это получилось, та словно коснулась неба головой и недуг с неё будто рукой сняло. Да и есть ли вообще в мире более целительное средство, нежели простая человеческая отзывчивость!..

Ночь у Тойли Мергена прошла в тяжких раздумьях. И хотя в открытое окно тянуло прохладой, он задыхался и не сомкнул глаз, нетерпеливо дожидаясь рассвета. Ярмо одиночества почти физически давило ему на плечи.

Чуткая Акнабат поставила перед ним чай, подала завтрак, но кусок не шёл ему в горло. Он что-то поковырял вилкой, подумал, потом решительно встал, с шумом отодвинув стул, и принялся собираться в дорогу.

— Куда это ты, отец, в такую рань? — удивилась жена.

— В райком! — чуть ли не рявкнул он в ответ.

Не успел Тойли Мерген проехать на своей зелёной «Волге» и ста метров, как его окликнул Кособокий Гайли.

— Куда это ты собрался? — полюбопытствовал шурин, который, несмотря на ранний час, уже копался на своём приусадебном участке.

— Да так… Решил в город съездить.

— Чудак-человек! Лежал бы себе и не гневил бога, раз никто тебя не тревожит.

— А я, может, потому и еду, что никто меня не тревожит.

Гайли подбросил несколько раз на ладони только что сорванный болгарский перец и понимающе подмигнул:

— Так бы и сказал, что едешь в райком жаловаться.

— Предположим, ты прав. Разве в райком грех жаловаться?

— Грех — не грех, а только… — замялся Гайли, поглаживая костлявый подбородок с редкой растительностью. — Я бы на твоём месте не поехал. У тебя, слава богу, сын взрослый, да ещё со специальностью. На кусок хлеба всегда можешь рассчитывать. Да будь у меня такой сын, я бы не стал спину гнуть, лежал бы себе кверху пузом и радовался.

— А от тебя и так ничего другого ждать не приходится, — махнул рукой Тойли и нажал на газ.

Когда Тойли Мерген подъехал к райкому, рабочий день ещё не начался. В длинном коридоре кто-то с ним поздоровался, он машинально ответил и, не сбавляя шага, решительно прошёл в приёмную первого секретаря, пересёк её и уже готов был войти в кабинет, когда девушка, сидевшая за столиком возле две-, ри, остановила его:

— Товарища Карлыева нет.

— Который час? — поспешно обернулся Тойли Мерген. — Он что, сегодня не будет?

Быстроглазая девушка перестала расчёсывать свои длинные блестящие волосы, закрывавшие ей плечи, неторопливо спрятала в сумку зеркальце и расчёску, потом посмотрела на ручные часы и приветливо сказала:

— Сейчас без нескольких минут девять. Он вот-вот подойдёт. Садитесь, подождите, Тойли-ага. — И показала на диван.

Тут же зазвонил телефон.

— Нет, пока не приходил, — ответила девушка. — Хорошо, товарищ Ханов, как появится, сразу сообщу.

Она положила трубку, и в приёмной воцарилась тишина. Тойли Мерген заметно нервничал. От нечего делать он закурил сигарету и сидел теперь понурый, пуская в пол струи дыма. Желая как-то занять посетителя, секретарша попыталась пошутить.

— Когда думаете той справлять, Тойли-ага? — невинно спросила она.

— Той? — удивился Тойли Мерген, не сразу оторвавшись от своих дум. — По какому же случаю?

— Разве вы не знаете, что есть такая традиция, — со смешинкой в глазах объяснила девушка: — Каждый председатель обязан дважды устроить той — сперва, когда его выбирают, и потом, — когда освобождают.

— Ну, вначале — ещё куда ни шло, — немного подумав, отозвался Тойли Мерген. — Но пировать, когда тебя сняли, что-то, по-моему, глуповато. Если я уж тогда не устраивал той, то сейчас и подавно не буду.

— А я бы на вашем месте… — продолжала развлекать посетителя секретарша. — Я бы…

Конечно, скажи ему про такую традицию не эта быстроглазая, а кто-нибудь другой, он отчитал бы развязного собеседника за глупую шутку. Но она-то ведь не со зла. «Эх, дочка, что ты в жизни понимаешь, — улыбнулся он про себя. — Да окажись ты на моём месте, ты бы, наверно, позабыла, как тебя зовут, а не то чтобы пиры устраивать…

Неизвестно, как бы дальше развивался этот разговор, но тут в дверях показался Карлыев.

Мухаммед Карлыев стал секретарём райкома два года назад. Несмотря на молодость, у него уже был немалый опыт комсомольской и партийной работы, который в конце концов позволил ему поступить в Академию общественных наук в Москве. Учиться ему было нелегко, особенно поначалу, но окончил он академию успешно и потом некоторое время работал в аппарате Центрального Комитета в Ашхабаде.

На первый взгляд секретарь райкома мог показаться человеком несколько медлительным, но на самом деле его неторопливость была скорее проявлением той тщательности, которая отличала его во всём, начиная с выполнения партийных решений и кончая манерой одеваться. Много говорить он не любил, но на размышления времени не жалел, что, кстати сказать, в районе быстро за ним подметили и что особенно способствовало его популярности.

Хотя Карлыев и понимал, что бывший председатель «Хлопкороба» обязательно пожалует к нему в райком, однако всё же не предполагал, что это произойдёт так быстро. Входя к себе в кабинет, он пропустил Тойли Мергена вперёд, усадил его на один из множества стульев, окаймлявших длинный стол заседаний, и сам сел рядышком.

— Ну, Тойли-ага, — улыбнулся он. — Как настроение? Как здоровье? Отдыхаете как?

Приём, оказанный секретарём райкома, пришёлся Тойли Мергену по душе, и всё же внутри у него всё клокотало.

— Я, Мухаммед, из тех людей, что отдыхают только за работой, — начал он, стараясь сдержать обиду. — А вы знаете, сколько дней прошло, как меня сняли?

Карлыев сразу почувствовал, что Тойли Мерген сердится. Тем спокойнее с ним следовало говорить.

— Знаю, — ответил он твёрдо. — Вас освободили от должности председателя пять дней назад.

— Шутка сказать — пять дней! А знаете ли вы, что на уборке хлопка хороший работник собирает за пять дней пятьсот килограммов?

— И это знаю.

— А вы бот уже пять дней совсем не интересуетесь мною. Почему? Я ведь, если и не председатель уже, то по-прежнему… живой человек… коммунист!.. Как говорится, бездельник и богу противен… И ещё говорится, что с душой человеческой нужно обходиться осторожнее, чем с зеркалом. Хрупкая это штука, душа… Я на дружбу не напрашиваюсь, но ведь и знакомы мы не первый день, кажется, можно было поинтересоваться…

Карлыев дал ему выговориться.

— Вы правы, Тойли-ага! — согласился он, когда тот умолк. — И про душу хорошо сказали. Слушая вас, я подумал, что если бы меня сейчас освободили и хоть на один день предоставили самому себе, я бы, наверно, завыл от тоски. Вы вправе упрекнуть нас. Наша промашка. И прежде всего, я виноват… Вопрос о вашей дальнейшей судьбе надо решать сразу, не откладывая. Честно говоря, я собирался вас навестить, да закрутился… Слышали, наверно, к нам в республику собираются важные гости. Так вот, не исключено, что они и в наш район заглянут, а очень может быть, и в ваш «Хлопкороб». Так что забот хватает.

— Это я понимаю, — согласился Тойли Мерген, заметно успокаиваясь и доставая из кармана сигареты. — Курить будешь, Мухаммед? — совсем уже дружелюбно осведомился он.

— Закурим! — секретарь райкома вытащил из предложенной пачки сигарету и прошёл к себе за письменный стол. — Да, признаться, мы ‘тут и так, и этак прикидывали, но ни к чему пока не пришли. Пока, право, я не знаю, что же вам предложить, какой работой соблазнить…

— Товарищ Карлыев, возьмите трубку! — сказала, приоткрыв дверь, секретарша.

— А… Товарищ Ханов! Салам! — произнёс в трубку Карлыев. — Нет, не один. Тойли-ага у меня, ну да, Тойли Мерген. Кстати, вы мне нужны. Зашли бы, если дела позволяют. — И, кладя трубку, он пояснил: — Может, у Ханова есть для вас подходящая работёнка.

Услышав фамилию председателя райисполкома, Тойли Мерген опять помрачнел, но возражать не стал, тем более, что в этот момент секретарша внесла в кабинет чай.

— У него-то всегда есть незанятые должности, — приговаривал Карлыев, разливая чай в пиалы.

Вскоре из приёмной донёсся скрип сапог.

— У себя? — послышался громкий голос Каландара Ханова, и тут же он сам широко и властно распахнул дверь кабинета.

Внушительность фигуры, уверенность движений, седина на висках — всем своим обликом председатель райисполкома мгновенно внушал к себе уважение, казалось ничуть об этом не заботясь.

— Салам! — небрежно бросил он, крепко пожимая руку Карлыеву и нехотя здороваясь с Тойли Мергеном.

— Как насчёт пиалы зелёного чая? — вежливо осведомился секретарь райкома, от чьих глаз не укрылась натянутость отношений между двумя его посетителями.