Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

• Название: Сто монет (роман и повести)
• Автор: Курбандурды Курбансахатов
• Издательство: Туркменистан
• Жанр: Короткие истории
• Год: 1985

Произведениям Курбандурды Курбансахатова свойственно глубокое отражение жизни туркменского народа, его прошлого и настоящего. Яркие зарисовки нравов в его произведениях сопровождаются глубокими раздумьями о проблемах современного мира.

---

Было о чём подумать.

Молчали оба. Визирь вспоминал свои утренний разговор с шахом. «Богат ли он, этот Шатырбек? — спросил повелитель. — Говорят, ему щедро платили…»

Это был коварный вопрос. Расплачиваться с тайным посланником будет главный визирь, и шах наверняка знал, что далеко не вся сумма попадёт Шатырбеку. А шах очень хотел, чтобы его поручение было выполнено хорошо.

«Конечно, — с видимым равнодушием согласился визирь. — Шатырбек редко бывал не у дел. Но теперь он не так молод и проворен, в будущем ему вряд ли удастся пополнить своё состояние».

Шах пожевал губами, сказал:

«Я думаю, что, кроме суммы, о которой мы договорились, Шатырбеку можно подарить и ту луноликую, которую купили в Ширазе».

Визирь вздрогнул, и шах заметил это.

«Если, конечно, он сделает всё, как надо, — продолжал шах. — Что ты на это скажешь?»

«Воля шаха — закон, — голос визиря дрогнул, — но я полагал, что моя преданность вам, мои скромные заслуги позволяют мне надеяться…»

Он не решился договорить.

Шах усмехнулся недобро.

«Конечно, мой верный слуга, конечно. Ты достоин, чтобы этот цветок принадлежал тебе. Только… Ведь он цветёт на моей земле, и я вправе первым насладиться его благоуханьем…»

Визирь скрипнул зубами, вспомнив эти слова.

Шатырбек встревоженно глянул на него.

— Я готов сделать всё, что в моих силах, дабы выполнить это поручение, — поспешно произнёс он. — Я готов умереть за моего шаха.

— Мы не сомневались в этом. — . Визирь усмехнулся, подражая шаху. — Только я вижу, как изменился, как постарел бек. В те времена, когда под видом дервишей пришли мы с тобой в Хиву, а потом, подкупив ханскую стражу…

— Э, зачем вспоминать? — перебил его Шатырбек. — Не сосчитать, сколько раз луна появлялась на небе с той ночи. А время серебрит бороду. У тебя ведь она тоже была бы белой, не будь такого верного средства, как хна.

— Все мы во власти аллаха. Никому не суждено оставаться вечно молодым. А ведь только в молодости человек способен делать такие дела, о которых в старости и думать не может.

Шатырбек нахмурился.

— Я сказал, что сделаю всё, Я доставлю сюда этого поэта. Только в молодости это обошлось бы дешевле.

— Да, да, — засуетился визирь, — нам следует договориться о вознаграждении. Вообще-то, Шатырбек, ты преувеличиваешь опасность предстоящей поездки. Конь у тебя будет добрый, дорога не очень дальняя… К тому же Махтумкули, я уверен, примет приглашение самого падишаха.

— А если не примет? Мы оба знаем туркмен.

Визирь согласно кивнул, прикрыв на секунду глаза. Не спеша наклонился, с трудом подтянул к себе обитую железом шкатулку. Любовно вытер крышку рукавом халата. И только после этого достал ключ на ременном-плетеном шнурке и открыл шкатулку. Ему хотелось проследить за взглядом Шатырбека, насладиться впечатлением, которое вызовет у гостя золото, но сам не смог отвести глаз от тускло сверкающих желтых кружочков. Наконец визирь заставил себя захлопнуть шкатулку. Он увидел искаженное жадностью лицо Шатырбека, его сверкающие глаза и понял, что своего добился.

— Все это будет твоим, когда вернешься с поэтом, — сказал визирь и щелкнул замком. — Хочешь, можешь даже забрать ключ. На, бери.

Плетеный шнурок заплясал в дрожащей руке Шатырбека.

Визирь положил ему на колено руку и доверительно сказал:

— И еще одна приятная новость: я выпросил для тебя у шаха самого лучшего коня, того самого, на котором он недавно проезжал по городу. Гнедой, с белыми передними ногами, — видел, конечно?

Шатырбек поймал руку, которую визирь снял было с его колена, и пожал нежно и преданно.

…И вот теперь гнедой легко мчался по пыльной дороге, и все пятнадцать сарбазов скакали далеко позади, остервенело стегая своих скакунов.

«Они рождены для того, чтобы глотать пыль из-под копыт моего коня, — злорадно думал Шатырбек. — А мне аллах дал крылья».

Он спешил. И не только потому, что ему не терпелось получить заветную шкатулку, — впереди стояла крепость Сервиль, в которой Шатырбеку уже довелось побывать когда-то. Мейхана там не уступала лучшим столичным, а старая Рейхан-ханум, если еще жива, сумеет выбрать ему подходящую девушку. Денег, которые дал ему на дорогу визирь, вполне хватит, чтобы вдоволь повеселиться.

Но у самых ворот крепости Шатырбек передумал. «Нет, — решил он, — сначала дело, потом все остальное. У меня еще будет время для вина и девочек. А сейчас короткий отдых — и в путь».

Старый повар мейханы Гулам сразу узнал Шатырбека.

— О, какой гость! — радостно улыбаясь, воскликнул он. — Вы совсем забыли дорогу к нам, бек. Разве я плохо готовлю? Или постели у нас не такие мягкие, как в столице?

Шатырбек соскочил с коня, бросил поводья подоспевшему сарбазу.

— Здравствуй, Гулам, здравствуй! Зря ты так говоришь. Видишь, нашел дорогу, — значит, не забыл. А что касается жареной курицы, которую только ты можешь сделать удивительно вкусной, то я к твоим услугам.

— Проходи, проходи, дорогой Шатырбек. — Старый Гулам распахнул перед ним дверь в мейхану. — Садись отдыхай, сейчас ты получишь все, что желаешь. Я только скажу, чтобы приготовили постель.

— Не волнуйся, Гулам, постель не потребуется. Мы только подкрепимся. Позаботься лучше, чтобы хорошенько накормили коней. И сарбазов тоже, конечно.

Гулам, шаркая подошвами, вышел, а Шатырбек устало растянулся на ковре. Да, в молодости такие поездки давались куда легче. Закрыв глаза, он стал вспоминать, как однажды скакал день и ночь по дороге в Дамаск, чтобы успеть вовремя убрать одного не угодного шаху человека. В нескольких часах езды от города конь, выбившись из сил, упал, и Шатырбек весь день плелся под знойными лучами солнца. Он увидел далеко впереди караван, стал махать руками, кричать…

— Что с вами? — услышал Шатырбек.

Он открыл глаза. Гулам склонился над ним.

— Вы так стонали, бек, что я испугался, — сказал он, улыбаясь. — Пока вы спали, я приготовил курицу — так, как вы любите. Вставайте, я полью вам на руки. Умойтесь с дороги и поешьте.

Пока Шатырбек жадно ел, Гулам молча смотрел на него, пытаясь догадаться, какие недобрые дела погнали этого коварного человека в путь. В том, что Шатырбек способен лишь на недоброе, старый повар не сомневался. Но вот куда и зачем едет он?..

Наконец Шатырбек, сытно рыгнув, отодвинул от себя тарелку. Теперь можно было задать вопрос.

— Э-э, Гулам, — сказал Шатырбек, усмехаясь, — послушай моего совета: никогда не старайся знать больше того, что тебе требуется. И тогда ты спокойно проживешь еще два раза по столько, сколько прожил, Чужие тайны никому не приносили добра. Уж я-то знаю, поверь мне. А сейчас сходи и скажи, чтобы сарбазы седлали коней. Да пусть поторопятся, мы и так задержались!

Когда Шатырбек тяжело поднялся в седло, Гулам вспомнил:

— Что же вы, бек, не заглянули к своему старому другу Рейхан-ханум? Она спрашивала о вас.

Губы Шатырбека тронула скабрезная улыбка.

— Передай ей наш привет. Скажи: почтим ее на обратном пути.

— А скоро обратно? — спросил Гулам.

Шатырбек кольнул его взглядом, молча натянул поводья и стегнул коня. Гнедой взвился на дыбы и с места перешел в галоп. Комья сухой земли полетели в лицо старому повару. Пока он смахивал пыль, все шестнадцать всадников скрылись.

— Кто это, отец? — услышал он голос дочери.

Оглянувшись, Гулам увидел испуганные глаза, дрожащие губы. Ему стало жаль дочь. Он нежно обнял ее за плечи и повел к дому.

— Его зовут Шатырбек, — сказал он. — На всякий случай запомни это имя, Хамидэ. Если услышишь его, знай — кому-то грозит беда. Не приведи аллах, чтобы он встал на нашем пути, дочка.

— Он обидел тебя, отец?

— Ну что ты, зачем ему нужен какой-то повар? Шатырбек имеет дело с большими людьми. Не волнуйся. Просто он очень спешит.

— Куда? — Хамидэ заглянула в слезящиеся глаза отца.

Гулам закашлялся, пыль, поднятая конями сарбазов, попала ему в горло. Вытер ладонью усы и бороду, сказал задумчиво:

— Ты же знаешь, что отсюда идут только две дороги: по одной он приехал, другая ведет к туркменам.

— А что ему нужно у туркмен?

Старик погладил дочь по черным блестящим волосам.

— Не знаю, что именно, но с добром он еще никогда никуда не ездил. Боюсь, не причинил бы он вреда кому-нибудь из моих друзей.

У Хамидэ удивленно взлетели брови.

— Разве у тебя есть друзья среди туркмен?

Гулам помолчал, потом, решившись, сказал:

— Сходи позови Джавата. Я хочу поговорить с вами.

В своей комнате Гулам тяжело опустился на кошму, устало прикрыл глаза, ожидая, пока придут дети.

Нужно было бы давно рассказать им все о себе. Впереди у них длинная жизнь, всякое доведется испытать, а всегда ли они смогут отличить истинного друга в толпе обманщиков, вымогателей, подлецов, которыми кишит земля?