Марен Ледэн - Вирусный маркетинг

• Название: Вирусный маркетинг
• Автор: Марен Ледэн
• Издательство: Книжный Клуб 36.6
• Жанр: Триллер
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-98697-179-7

Может ли человек добраться до Бога? Этот вопрос очень занимает верхушку французской секты трансгуманистов. Безжалостные опыты над людьми, основанные на биотехнологиях, таинственный нановирус, религиозные фанатики, поклоняющиеся Астарте, — все это фантастический триллер, который держит в напряжении до самой последней страницы.

---

Лоик облизывает губы.

— А теперь поговорим немного о твоей двоюродной сестре Камилле. Ты быстро поймешь, как с ней связана моя небольшая история. Тебе известно, что у Камиллы чрезмерно развит материнский инстинкт. Уважаемый нами ученый причислял его к оборонительным. Очевидно, это связано с ее прошлым, с потерей родителей и всем остальным. Тебе лучше знать. У тебя будет время поразмыслить над этим до завтра. Ты для нее как родной брат. А может, даже как сын. Она и сама не разберется, насколько я понимаю. Другой психосоциолог, Густав Лебон, еще в конце XIX века утверждал, что женщины, равно как дети и дикари, — прелестное сравнение, — принадлежат к низшим формам эволюции. По его мнению, женщинам, в отличие от мужчин, свойственны импульсивность, доверчивость, безнравственность, простодушие и излишняя чувствительность, поэтому анализировать их поведение легче. И скучнее. Однако с последним я не соглашусь. Общение с нашими подопытными самками многое мне дает. Камилла заинтриговала меня. Может, она подобна тем женщинам-дикаркам, о которых писал Лебон? В конце концов, почему бы и нет. Я убежден в этом лишь наполовину. Подтвердятся ли на ней теории Сергея Чахотина? Очень любопытно было бы узнать.

Молодой человек встает и кладет правую руку в карман куртки. Натан делает над собой усилие, чтобы не вскочить. Он колеблется — сдаться ему или броситься на Лоика. Их разделяют от силы два метра. Не так уж сложно добраться до него прежде, чем он вынет оружие. Лоик продолжает.

— И тут мы подходим к следующему вопросу. К какому методу Камилла окажется восприимчивее: к психотехническому насилию или к более традиционному коллективному физическому?

Лоик выходит, с ухмылкой направив на него револьвер. Натан замирает, совершенно не способный к сопротивлению, лицо у него бледное и гладкое, словно пляж, по которому прокатилась большая волна.

У него перед глазами стоит картина.

Десятки мужчин. Сотни. Свастики, нацистские песни. Оглушительные залпы. Хороводы, хохот, оскаленные зубы.

Бесовский бал.

На котором Камилла — королева.

Камилле наконец-то удается преодолеть страх и вытянуться на кровати, как следует закутавшись в простыню, чтобы ее тела не было видно в глазок, откуда тюремщики время от времени бросают на нее наглые взгляды.

«Заснуть невозможно».

Даже после стольких дней, которые она провела в одиночестве, ни с кем не разговаривая. Навязчивая мысль о том, что охранники вернутся.

«Как давно я здесь?»

Ей трудно запомнить, когда дают еду. И сколько раз. Искусственное освещение. Время наверняка искажено. Шаги за дверью. Она дремлет урывками.

«Какое сейчас время суток? Между ужином и завтраком? Между обедом и ужином?»

Она не может сказать.

Невозможно сосредоточиться на всех этих подробностях, на их значении.

Реальность перемешана с кошмарами, дремота — с периодами бодрости. Она потеряла нить событий, понимание своей роли в них. Порой тело снова доставляет ей страдания. Камилла принимается кричать без причины. Она выкрикивает все, что приходит на ум, пытаясь выразить свою ярость и бессилие, и видит себя со стороны. Ее сознание раздваивается, и она со странным чувством, без сострадания смотрит на саму себя, бьющуюся о стены. Когда эти шумные приступы наконец заканчиваются, она впадает в глубокое оцепенение, из которого выходит несколько часов спустя, потеряв всякие ориентиры во времени и пространстве.

«Где я? Как давно? Какой сегодня день? За что? Что я сделала? Разве я это заслужила?»

Возможно.

«Нет!»

Возможно.

Слова проносятся во всех направлениях. Мелькают в голове, рвутся наружу, пронизывают время, от вчерашнего дня к сегодняшнему, в настоящий момент, всегда. Колотятся о стены. Скользят вдоль рук и ног. Брошенные в дверь, отскакивают прямо в лицо. Белый свет. Синий. Желтый. Разрыв влагалища почти зарубцевался. На боках следы от ногтей. Пот. Опустошающее действие сильных наркотиков или глубинный ужас абстинентного синдрома. Крики, вой. Повторяющиеся обмороки.

И наконец, как награда, — соленые слезы. Вспышки, несущие успокоение. Теплое гнездышко, где можно свернуться калачиком.

Как на руках у Мари, когда умерли родители.

Утром пятнадцатого дня Лоик опять приходит в камеру к Натану. Без табурета. Без револьвера. С очередным вопросом. Ответа нет, как всегда. Он звучит лишь в голове Натана, готовой лопнуть от переполняющих ее вопросов и предположений. Настает утро шестнадцатого дня, семнадцатого и так далее, это продолжается неделями. Новый день — новый вопрос. Новая доля ужаса и тревоги с каждым посещением. Новая гора отбросов, которые он по привычке перебирает, сортирует и анализирует, чтобы не сойти с ума.

Чтобы выжить.

И отыскать единственно верный ответ.

С каждым разом Лоик проводит в камере все меньше времени. Иногда он приходит только для того, чтобы задать вопрос. Но зачастую сопровождает его небольшой историей из жизни, на первый взгляд никак не связанной с вопросом. И все же между ними всегда есть глубокая связь. Понять это сразу Натану мешает гнев, кипящая в крови бессильная ярость или гложущее его чувство вины. Метод Лоика безупречен. Днями и ночами Натан размышляет, разрабатывает план объяснения и ждет следующего вопроса. Эти посещения, как кокаин, вызывают вполне предсказуемую зависимость. Стоит пропустить хоть одно, и Натан погружается в пучину сомнений и страданий.

Лоик играет и на этом. Его не было на тридцать восьмой, сорок третий и сорок пятый день. Заходя в камеру после такого перерыва, он обнаруживает, что Натан лежит на кровати вялый, не способный издать ни звука. Тогда Лоик испытывает невероятную гордость. Он знает, что Сахар слышит его благодаря спрятанному в комнате жучку.

Чувствуя, что Натан вот-вот сорвется, Лоик начинает давить на то, какой он компетентный ученый и какую пользу мог бы принести СЕРИМЕКСу. Рассуждает о склонности Натана к анализу, о ценных познаниях в сфере властных отношений, методов убеждения и возможностей их применения. Обращается к нему то на «вы», то на «ты», путая его и выступая сразу в нескольких ролях: восхищенного ученика, советника и наставника.

— И вы, Натан, тоже можете стать провидцем. Подумайте, сколько мы сделали бы вместе.

Но Лоик — всего лишь мальчишка. Натан считает его посещения. С самого начала.

Семнадцатый день: «Я все еще жив».

Это единственный выход, который он нашел, пытаясь привести в порядок мысли, отделить плевелы от пшеницы, понять, где мед, а где деготь.

Двадцать девятый день: «Я все еще жив».

Чтобы замедлить его реакцию, Натану стали давать меньше еды, но он держится.

Тридцать седьмой день: «Я все еще жив».

Над Лоиком стоит кто-то еще, и он хочет сломить Натана. В этом слабость Лоика.

Сорок восьмой день: «Я все еще жив».

Натан крепче, чем он думает.

Пятьдесят первый день: «Я все еще жив».

Этим утром Лоик не приходит.

ПРИВА,

28 декабря 2007

Сахар слушает.

Каждый день в одно и то же время.

Сидя по привычке на краю кресла в зале аудио- и видеонаблюдения. С прямой спиной, сложив руки на коленях. Он не питает иллюзий. На двадцать четвертом посещении он понял, что Лоик потерпел неудачу. На тридцать первом убедился в этом. А начиная с тридцать второго принял необходимые меры.

ПРИВА,

31 декабря 2007

Пятьдесят третий день заключения. Охваченный предчувствием, Натан проснулся очень рано и теперь сидит на кровати по-турецки, пытаясь уловить малейший шум, малейшее движение в воздухе. Еще ни разу с тех пор, как они уехали из Гренобля девять недель назад, его ум не был так ясен. Он остро ощущает любые колебания, производимые движением его тела в пространстве.

«Сегодня посещения не будет».

Лоик больше не придет. Он убежден в этом. Следующая его мысль — о том, как просто удерживать в плену трех человек, так, что никто не поднимет тревоги и не сможет отыскать их. Троих — и еще десятки других. Ибо все говорит о том, что он, Камилла и Лора не единственные пленники. Лоик упоминал о подопытных. Сколько их?

Через несколько часов он отчетливо слышит в коридоре перешептывания. Раздаются приглушенные голоса мужчин и женщин, порой до Натана долетают обрывки фраз, которые ему удается разобрать. Похоже, все заняты перетаскиванием коробок, мебели, оборудования. Тяжелые шаги. Новые. Он готов поклясться, что не слышал их прежде. Очевидно, что-то носят. Шорох, по полу волочат какие-то предметы. Настают минуты затишья, но его вновь нарушает шепот, который становится все громче. Натан внимательно вслушивается в те слова, что успевает уловить. Ему кажется, что еду дают позже. Примерно два часа разницы с привычным распорядком. На них это не похоже. До сих пор они действовали с механической точностью.