Ольга Гуссаковская - Ищу страну Синегорию

• Название: Ищу страну Синегорию
• Автор: Ольга Гуссаковская
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1963

Книга «Ищу страну Синегорию» сразу найдет своего читателя. Молодая писательница Ольга Николаевна Гуссаковская с большой теплотой рассказывает о людях Севера.

Основные герои книги — геологи. Им посвящена повесть «Ищу страну Синегорию», о них же говорится и в двух рассказах. Им — романтикам трудных троп — посвящается книга.

Ольга Гуссаковская мастерски описывает своеобразную красоту северного края, душевную и духовную щедрость ее людей.

---

Прораб Семен Васильевич вопросительно посмотрел на нас, сложил губы трубочкой. Это, мол, что за хитрость? Раньше всегда бывало одинаково: уж коли кто с кем «схлестнулся» — дела не откладывают. Чья возьмет. А потом — в «протокольчик». Чисто.

Покрутил от недоумения головой:

— Да..-а… Ленушка, а рыбка-то не пригорит?

Я обернулась к печке. И действительно!

— Смотри, Васильевич, как бы твоя голова не пригорела. Паленым что-то шибко пованивает!

Подошла Любка. Глаза так и рыскают по сторонам — кого бы с кем поссорить. Это она любит. Но сразу поняла: тут что-то серьезное. Притихла, села на чурбан у печки.

Алексей Петрович ушел, вместе с ним Кряжев. Убежал и Семен Васильевич. Женя принялась было рассказывать Любке, что произошло, но махнула рукой — все равно конец.

Любка сорвала травинку. Надкусила, сморщилась — видно, попала горькая.

— Эх, заварили вы уху, правдолюбцы! Сожрет вас старик — попомните мои слова. Не вы первые. А правды все равно не доищетесь: здесь медведь — судья, а свидетель — тайга. Поди с них спроси.

Улыбнулась вдруг невесело:

— Ладно, девки, вы не слушайте. Это я так. Вожжа под хвост попала.

И уже обычным голосом:

— Слышь, Лен, а начальник-то холостой, говорят? Вот бы такому соколу перья потрепать! С норовом. Не то что наши. Костька тот же, что и все.

— Вот и займись! — зло предложила Женя. — Нам-то до него какое дело?

— Да уж займусь, будь спокойна.

Я разозлилась:

— Чего вы в самом деле?! Еще поссоритесь ради воскресенья! Что за день такой несносный!

Любка рассмеялась:

— Не будем, не серчай. Кинь лучше рыбки чуток. Здорово поджарилась! Волокешь ты по этому делу, Ленка.

Женя покосилась, подумала, продолжать сердиться или не стоит, и тоже принялась за рыбу.

Солнце уже перевалило за полдень. Скоро вернутся и те, кто пошел за смородиной. Тишина. Ребятишки убежали за речку, там в низине голубика чуть не в рост человека. У домиков курятся дымки; также, как и у нас, готовят обед. Наш домик крайний. За ним — крутой бок сопки в мелком березняке и вдоль по речке — непролазная лесная чащоба, где по утрам учатся петь молодые глухари. Мне всегда кажется, что оттуда, из-под темного навеса ветвей, выйдет однажды медведь или лось.

И вдруг что-то действительно хрустнуло, мелькнуло среди ветвей большое тело. Я быстро обернулась. Из леса, не торопясь, вышли две лошади и пятеро людей. Все незнакомые. Геологи, наверное. Но через минуту появилась еще одна лошадь, на которой поверх вьюка сидел человек.

— Вячеслав!

— Как видите… — Он, не глядя, кивнул. Спрыгнул, упал, поднялся.

Один из геологов подошел к нам:

— Здравствуйте, товарищи! Вот гостя вам привезли. Ногу он подвернул. У вас тут фельдшер-то есть?

— Есть, конечно. Женя, позови Ганнусю.

Та убежала, оглядываясь на ходу. Я подала Вячеславу руку. Он попытался улыбнуться — не вышло. Сел около печки.

— Вот уж не думал, что так не повезет! Представляете, они из-за меня в сторону от маршрута ушли. Но через этот стланик просто невозможно идти!

Любка толкнула меня локтем:

— Это уже не старика ли сынок? Похож. Пойду скажу им — пусть получают посылку!

Вячеслав удивленно глянул ей вслед: за что она так?

— Не обращайте внимания. У Любы такая манера встречать гостей.

Он ничего не ответил, и только тут я поняла, до чего он устал.

9

Целую неделю у нас только и речи было, что о переезде на ручей Буйно-Рудный. Техники, ходившие туда на разбивку линий, рассказывали чудеса: рыба там — ложкой черпай, лес — вершин не видно, смородина — ведрами собирай, куропаток — тучи. Лева даже уверял, что видел медведя.

Женя тут же его поправила:

— Медвежьи следы. И то старые.

— Ну и что ж? — сейчас же нашелся Лева. — Ты видела следы, а я — медведя. Он ведь не по воздуху летает. А что старые — это ты выдумала, чтобы не бояться.

— На рассвете тронулись в путь. Собрались, как кочевники, — без суеты и шума. Привязали к нарам чемоданы, чтобы не растрясло. Немного поспорили, чьи домики повезут первыми. Наконец, два трактора взяли на буксир «итээр» и «бабью республику». Население по древнему цыганскому обычаю пошло пешком. Мы отправились в чудесную страну ручья Буйно-Рудного.

Опять мне вспомнилась Синегория. Кто знает? Может быть, она там, за крутым отрогом сопки в неведомой долине? Я верю в слова старой песенки. «Кто ищет, тот всегда найдет». Вот сейчас мы поднимемся на сопку, и я увижу синие горы и луга, где цветут нежные генцианы. Почему бы и нет? Разве мой путь не был долог и печален? Но пока надо идти.

Тракторы двинулись низиной по руслу какой-то речки. Наши домики плыли за ними, как современное подобие Ноева ковчега. На крылечке «бабьей республики» тявкала на воду маленькая белая Найда.

Я взяла на поводок Шамана и следом за остальными полезла на сопку. Без собачьей помощи мне это было бы не под силу. Все растянулись по склону, и только Женина легкая фигурка уже мелькала на лысом гребне среди скользящих теней облаков.

Дорога в чудесную страну была трудной, но так и должно быть: к большому счастью никто еще не приходил легким путем…

На гребень я поднялась последней. Сухо шелестели под ногами лишайники, пахло нагретым камнем, сеном и чуть-чуть уксусом. Я не сразу поняла, что этот запах шел от странных, похожих на резиновые зеленоватые губки камнеломок. Они накрепко прилипли к камням — никакой ураган не отдерет.

Но сейчас ветра не было, дышалось легко и удивительно радостно. Сырость, душная болотная прель и комары — все осталось внизу. Там, где течет покинутый нами ключ Удачливый.

Странные названия встречаются порой на карте Колымы! В них вся нелегкая история этого края.

Сначала волчьими тропами пробирались по этим местам старатели, и названия они после себя оставили тоже волчьи: ключ Наган, ручей Фартовый.

Затем пришли геологи и с ними — романтика: на карте появились озеро Джека Лондона, сопки Аида и Вакханка, ручей Наташа и ключ Золотистый.

Позже всех за дело принялись кабинетные схимники, и вот место бесшабашных, озорных, романтических имен заняли вымученные ручей Кристаллический и ключ Феррум. Чего не испоганит бюрократ!

Название нашей обетованной земли — ручей Буйно-Рудный — мне по душе. Оно явно осталось от прежних романтических времен.

Сопка оборвалась стремительно, точно ее срезали ножом. Обрыв, узкий песчаный язык осыпи в редких оспинках кедрового стланика, а внизу лес — могучий и таинственный, как в сказке. Ручья сверху даже не было видно — так плотно сомкнулись кроны лиственниц, чосений и тополей.

Спускались не слишком красиво, но быстро — кто на ногах, а кто на заду или на боку… Я и не заметила, как очутилась внизу. Было такое ощущение, что лес кинулся мне навстречу и прочно охватил невидимыми руками.

Зеленоватый сумрак расшит блестками солнечных зайчиков. Вокруг особенный аромат не тронутого человеком леса. В нем запахи непроходимых трав, столетних мхов и грибов, которых из года в год никто не собирает. И еще в таком лесу пугающе пахнет зверем. Человек никогда не пойдет по такому лесу напролом: он будет ступать осторожно и подолгу прислушиваться, приглядываться. Мне тоже захотелось оглянуться, но тут откуда-то из-за деревьев долетел голос Любки:

— Левка? Где же твой медведь? Эх, медвежатники бы сейчас навернуть!

Послышался грохот мотора. Это надсадно ломился сквозь чащу трактор. Лаяли собаки. Ныли комары.

Ничего таинственного не было, как не было и чудесной страны Синегории. Жизнь продолжалась на новом месте, и только.

К вечеру тракторы притащили остальные домики и подстанцию. Строптивые «холостяки» никак не могли облюбовать себе новое место: все им казалось, от воды далеко. Кончилось тем, что домик сам распорядился своей судьбой: оборвал трос и остался стоять как раз поперек ручья. К тому же о камни сломалось крыльцо.

— Ну что, хватит вам теперь воды? — злорадствовала Женя. «Холостяки» помалкивали.

Домик, конечно, вытащили, а вместо крыльца положили большой плоский камень. Здесь из всех положений выход находят просто.

Как и на прежнем месте, ни один домик не стал рядом с другим. Хоть на дыбы, да не так, как все. Вероятно, бесконечная возможность заселения окружающего пространства действует на людей анархически.

У своего домика Марья Ивановна уже растопила печурку. Всем было известно, что она собирается печь пирожки с капустой. Невиданная роскошь! Злые языки утверждали, что капусту за пол-литра водки привез тракторист Гарька, ездивший ночью на базу за горючим. Конечно, все это делалось ради приезда сына.

В отряде Вячеслава встретили настороженно: — Что сын, что отец — одна сатана, — говорила Любка. — Не пойму, как старику денег не жалко тащить сына сюда?