Роберт Райт - Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки

• Название: Эволюция бога: Бог глазами Библии, Корана и науки
• Автор: Роберт Райт
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-55102-6

Эта книга — грандиозный рассказ о том, как родился, взрослел и становился нравственно совершеннее Бог иудаизма, христианства и ислама. Опираясь на самые авторитетные исследования по археологии, теологии, библеистике, истории религий и эволюционной психологии, автор показывает, как многочисленные кровожадные племенные боги войны становятся одним богом, ревнивым, высокомерным и мстительным. Затем этот бог преображается в Бога сострадания, любящего и заботящегося обо всех.

Вы узнаете, почему появились боги и как развивались представления о них; зачем нужны шаманы, жрецы, епископы и аятоллы; как бог иудеев победил других богов и стал единственным истинным богом, были ли у него жена и дочь; кто изобрел христианство, как менялись представления об Иисусе, почему христианство выжило; чем объяснить триумф ислама, приверженцем какой религии был Мухаммад, как понимать Коран; есть ли будущее у религиозного взгляда на мир. Издание адресовано как широкому кругу читателей, так и специалистам.

---

Как цари становятся набожными

Начало этой логике положено тем фактом, что израильские цари всегда питали особое пристрастие в Яхве. В конце концов, он был национальным богом — богом, который представлял Израиль на международной арене и, главное — придавал легитимность царю. И действительно, царь, согласно одному из Псалмов, приходился сыном Яхве[461]. Поэтому даже самые рьяные сторонники политеизма из числа царей были заинтересованы в прославлении Яхве. Ахав, якобы поклонявшийся Ваалу Иезавели, назвал своих сыновей в честь Яхве[462].

Так же поступало и множество других влиятельных людей. Начиная с VIII века, по мере того, как распространялась грамотность, израильтяне оставляли все больше свидетельств личных имен — печати из камня или кости, заменяющие подписи[463]. Проводя одно из первых в своем роде исследований примерно тысячи двухсот печатей VIII, VII и начала VI века, исследователь Джеффри Тигай пришел к выводу, что примерно на половине этих печатей значатся имена богов, а из них более чем в 80 % случаев упоминается Яхве[464]. По различным причинам это не значит, что Израиль был по меньшей мере на 80 % близок к монолатрии. (Например: израильтяне, по-видимому, не давали людям имена в честь богинь, однако археологи нашли множество женских статуэток, указывающих на поклонение богиням.[465]) Однако это означает по меньшей мере, как отмечает исследователь Дайана В. Эдельман, что «человек, который желал своему сыну успехов на поприще правительственного чиновника, называл его в честь главы пантеона, Яхве»[466]. Еще до того как восторжествовали сторонники движения «только Яхве», сам Яхве был в центре внимания царя и придворных и активно участвовал во внутренних делах. Если в пантеоне и был бог, с которым мог бы связать свою участь царь, то не кто иной, как Яхве.

И не только потому, что Яхве как национальный бог бросал на царей отсвет божественной легитимности. Между сильным Яхве и могущественным правителем существовала более конкретная и тонкая связь.

ЯХВЕ НЕ ТОЛЬКО КАК НАЦИОНАЛЬНЫЙ БОГ БРОСАЛ НА ЦАРЕЙ ОТСВЕТ БОЖЕСТВЕННОЙ ЛЕГИТИМНОСТИ. МЕЖДУ СИЛЬНЫМ ЯХВЕ И МОГУЩЕСТВЕННЫМ ПРАВИТЕЛЕМ СУЩЕСТВОВАЛА БОЛЕЕ КОНКРЕТНАЯ И ТОНКАЯ СВЯЗЬ

В Древнем Израиле самыми влиятельными советниками царя были пророки[467]. Их советы исходили свыше. Если они советовали ввязаться в войну или отговаривали от нее, то вели речь не об уровне вооружения противника; они говорили о воле Яхве, замыслы которого знали не понаслышке — возможно, наблюдая сонм богов в действии. (Как один пророк, последователь Кассандры, говорит Ахаву, убеждая в честности своих намерений: «Я видел Господа, сидящего на престоле своем…»)[468] Итак, царь мог крепко держать в кулаке политику, решив, кому из пророков Яхве дать больше «эфирного времени», чем остальным. А царям несомненно было что сказать по этому вопросу, поскольку Яхве в большей или меньшей степени оставался официальным богом государства[469].

К несчастью для царей, Яхве, хотя и был бесспорным авторитетом по вопросам войны, не являлся единственным возможным источником наставлений свыше во всех вопросах политики. У других богов было свое мнение, что не преминули отметить их пророки. [В один момент в северном царстве Израиля насчитывалось «четыреста пророков Ашеры» (в Синодальном переводе — «четыреста пророков дубравных». — Прим. пер.), как мрачно отчитывается Библия.[470]] И цари, вероятно, имели на этих пророков меньше влияния, чем на пророков Яхве[471].

Если уж на то пошло, незачем даже быть пророком, то есть тем, кто имеет особый доступ к конкретному богу, чтобы направлять советы в русло политического дискурса. В древности пользовались обычным набором псевдомагических методов предсказания. Можно было даже советоваться с умершими посредством медиума. Колдовство такого рода могло соперничать за влияние с пророками Яхве; в Библии духи умерших названы древнееврейским словом, которым обозначался бог («элохим»), также применимым к Яхве[472].

Словом, сверхъестественный плюрализм был врагом царской власти. Если бы каждый пророк каждого бога провозглашал божественные повеления и каждый клан Израиля советовался с духом наиболее почитаемого предка по политическим вопросам, царю было бы трудно прислушиваться ко всем сразу. Для укрепления политической власти ему требовалось укрепить власть сверхъестественную; в списке целей сторонников движения «только Яхве» значилось «контролировать пути доступа к божественной воле», как отмечает историк и теолог Патрик Д. Миллер в своей книге «Религия Древнего Израиля»[473].

Так вышло, что то же самое враждебное к чужеземцам окружение, разжигающее нетерпимость к чужеземным богам, выступало и против соперников Яхве во внутреннем, домашнем, пантеоне. Один из самых безотказных законов политической науки — эффект «сбора под знаменем». Когда стране грозит кризис в результате вспыхнувшей войны или ошеломляющей атаки террористов, поддержка национального лидера усиливается. В древние времена, до отделения церкви от государства, когда еще высшим политическим и военным лидером страны был бог, это правило, вероятно, действовало на уровне приверженности ему. И поскольку кризисы, начавшиеся в конце VIII века, в основном касались внешних связей, они в особенности пошли на пользу Яхве[474]. С древнейших времен истории Израиля Яхве был богом иностранных дел, богом, который мог своей властью начать войну и вывести из нее свой народ (или же посоветовать воздержаться); он был богом-главнокомандующим. Поэтому народная преданность Яхве естественным образом подпитывалась за счет беспокойной международной обстановки[475]. А поскольку преданность богам — исчерпаемый ресурс, часть этого внимания естественным образом досталась Яхве за счет других богов, в том числе богов местного происхождения.

Некоторые исследователи считают, что одной этой динамики хватило, чтобы помочь Израилю значительно продвинуться вперед по пути к монотеизму. Как сказал теолог Герд Тайссен, «Израиль жил в состоянии перманентного кризиса», и «состояние хронического кризиса привело к хронической монолатрии»[476]. Но, скорее всего, подействовало не только это. Причина подобного поклонения называется эффектом «сбора под знаменем», и нам следует запомнить, что он действует как на земном, так и на высшем уровне. В периоды национального кризиса популярность политического руководства растет, люди охотнее уступают ему власть. Для лидеров, желающих сосредоточить в своих руках побольше власти, то есть практически для всех правителей, когда-либо существовавших на свете, это удачная возможность, звездный час, который никак нельзя упустить.

ДЛЯ ЛИДЕРОВ, ЖЕЛАЮЩИХ СОСРЕДОТОЧИТЬ В СВОИХ РУКАХ ПОБОЛЬШЕ ВЛАСТИ, ТО ЕСТЬ ПРАКТИЧЕСКИ ДЛЯ ВСЕХ ПРАВИТЕЛЕЙ, КОГДА-ЛИБО СУЩЕСТВОВАВШИХ НА СВЕТЕ, НАЦИОНАЛЬНЫЙ КРИЗИС — ЭТО УДАЧНАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ, ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС, КОТОРЫЙ НИКАК НЕЛЬЗЯ УПУСТИТЬ

Но как им воспользоваться? Современные политики добиваются этого, переписывая законы: дают федеральному правительству больше полномочий в вопросах политики, налогообложения, больше превосходства над местным правительством или гражданскими свободами. Подобный сугубо правовой захват власти был возможен и для древних политиков, но гораздо более заманчивые перспективы открывались на совсем ином уровне. Путем чистки домашнего пантеона царь мог сделать возвеличивание Яхве вечным и таким образом навсегда продлить свою собственную власть. Таков был древний аналог введения постоянного военного положения.

Ближе к концу VII века до н. э. подобной возможностью воспользовался царь, сыгравший наиболее видную роль в теологической истории Израиля. Заметить его в тексте несложно. В историческом повествовании Библии, где говорится, как цари один за другим «делали неугодное в очах Господних»[477], этого царя удостаивают редкой похвалы — «делал он угодное в очах Господних»[478]. Его звали Иосия, он взошел на престол примерно в 640 году до н. э., почти через полвека после смерти предыдущего царя, «не делающего неугодного» — Езекии.

Иосию еще ребенком посадила на трон фракция «антиассирийских националистов», как выразился один исследователь[479]. Иосия активно вел военную внешнюю политику — именно так, как и предписывает монолатристу ВП-сценарий. Эти факторы согласуются и с ВВ-сценарием. Поскольку внешние враги способствуют централизации власти лидером, можно ожидать, что царь будет стремиться к централизации власти, чтобы раздувать эту вражду — именно так действовал Иосия, сопротивляясь ассирийскому господству. И даже если его воинственность не была осознанным расчетом с целью консолидации внутренней власти, он мог просто поплыть по течению: почувствовав, что внешние раздоры укрепляют его позиции, он мог принять решение способствовать этой тенденции и, воспользовавшись случаем, урезать внутренний пантеон.