Джейн Хичкок - Светские преступления

• Название: Светские преступления
• Автор: Джейн Хичкок
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025382-6, 5-9578-1177-7

Как совершить убийство?

И не просто убийство, а… идеальное убийство?

Нелегко… но ведь надо!

Как же иначе справиться с авантюристкой, которая сначала втерлась к вам в доверие, а потом украла у вас все — имя, состояние и, что самое обидное, положение в нью-йоркском свете? Впрочем, она крупно вас недооценивает. На вашей стороне — такой опыт выживания среди богатых и знаменитых, что ей впору заказывать гроб от-кутюр…

---

Я очень на это надеялась — миссис Хелмсли в конце концов оказалась в тюрьме.

— Сто пятьдесят миллионов благотворительных взносов — и все равно эти скоты в меня вцепились! — возмущался Дик. — А за что? Что я такого сделал? С каких пор процветание вменяется в вину?!

— Кому как, — заметила я.

— Извини, Джо, я увлекся. — Дик помолчал. — Там, внизу, они только и ждут нашей оплошности, а если ее нет, выдумают сами. Мы с Триш любим быть на виду и не делаем секрета из своих доходов. Вообрази себе какую-нибудь тощую задницу в налоговой инспекции, в офисе размером с коробку для ботинок. Мы — его шанс добиться повышения, и он с нас с живых не слезет! — На этот раз Дик задумался надолго, потом сделал отметающий жест. — Пусть! Им ничего не раскопать! Я не Леона! У меня все адвокаты прикормлены. Вот только все это страшно действует на нервы.

Пока он распинался, я бросала вороватые взгляды на Монику. Мисс Лунный Свет усердно обрабатывала моего миллиардера.

Когда настал черед переключиться на Чарли Каана, я и вовсе отвлеклась. Чарли предсказуем, как смена времен года, и говорит только о гольфе. Вести с ним застольную беседу — все равно что дрейфовать на надувном матраце: можно не тратить сил, достаточно изредка шевелить головой и конечностями, чтобы не затекли.

Стул рядом с Моникой так и оставался пустым, и я задалась вопросом, кто же это настолько смел, что манкирует приглашением. Так или иначе, для нее это было удачей, потому что позволяло посвятить себя исключительно мистеру Томпсону — что она и делала. К сожалению, он нисколько не возражал, а временами (когда она гоготала над его шутками, как полоумный гусь) выглядел очень довольным.

Чарли не замечал, что я его не слушаю. Он или замкнут в себе, или исключительно хорошо притворяется. Я сидела с дежурной улыбкой на губах, но в душе была мрачнее генерала Ли к концу сражения у Аппоматокса. Как соперничать с женщиной-вамп, которая ко всему прочему на десять лет моложе?

Бетти, которая время от времени сочувственно поглядывала в мою сторону, перегнулась ко мне за спиной у Чарли и прошептала:

— Плюнь! Говорят, жена бросила его ради женщины.

Если она рассчитывала меня этим утешить, ничего не вышло, но сама попытка меня немного приободрила.

Вечер шел своим чередом, и чем дальше, тем больше я ощущала, как в душе пробуждается знакомая черточка мазохизма. Я словно вернулась в далекие школьные дни, к тяжким и упоительным страданиям отверженного, которые всегда живее в памяти, чем любой позитивный опыт. Вот уж подлинно, история повторяется!

Меня отвлекло движение — это Нейт Натаниель ужом скользил между официантами, пробираясь к столу Моники. Он и был похож на змею, весь гладкий, обтекаемый, маслянистый. За спиной у нее он приостановился, чтобы оставить на обнаженном белом плече влажный след поцелуя. Меня чуть не стошнило.

— Добрый вечер, дорогой, — по-французски проворковала Моника. — Ты немного задержался. Присоединяйся к нам, любовь моя!

Пока Нейт и Брэд Томпсон обменивались рукопожатиями, Триш (благослови ее Господь!) подмигнула Дику, шепнула ему пару слов и незаметно указала на «моего» миллиардера.

— Друзья, вынужден вас покинуть, — сказал тот поднимаясь. — Сами понимаете — приказ свыше.

Схватив бокал и салфетку, он устремился к столу Моники, а я приоткрыла на коленях свой ридикюль и незаметно заглянула в зеркальце. И вовремя — помада слегка поистерлась. Я добавила свежий слой и к тому времени, как мой «божественный шанс» под конвоем Триш приблизился к покинутому Диком стулу, была готова к решающей битве.

Рукопожатие у мистера Томпсона было крепкое, да и сам он, при близком рассмотрении, выглядел молодцом. Ни тип его внешности, ни запах одеколона не вызвали у меня антипатии, разве что насыщенный голубой цвет глаз некстати напомнил о Люциусе. Тем не менее общее впечатление было в его пользу.

— Брэд Томпсон, — представился он глубоким низким голосом.

— Джо Слейтер. Вы из Чикаго, не так ли? — спросила я, стараясь нащупать почву для плодотворной беседы. — Я там не бывала, но много наслышана об этом городе. Говорят, он удивителен.

— В самом деле, Чикаго — отличный городок, но лично мне больше по душе Нью-Йорк. Здесь можно всласть повеселиться. Вот уж подлинно город контрастов.

— То есть?

— С чем здесь только не сталкиваешься, и каждая маленькая сценка по-своему захватывает. Я с удовольствием бываю на бродвейских шоу, особенно экспериментальных. А вы? Надеюсь, вы любите театр?

— Ничего не имею против, но мой конек — музеи. Когда хочется поразвлечься, я отправляюсь именно туда.

— Прямо как моя дочь! Она, знаете ли, работает в Эрмитаже (наверняка вы слышали об этом русском музее), изучает искусство Реставрации. Музеи! Должен признаться, я ими не очень интересуюсь. Это целый мир прекрасных вещей, а когда я вижу привлекательную вещь, хочу ею обладать. Я ухожу из музея с чувством горького разочарования. — Было заметно, что в этой шутке есть большая доля правды, и Брэд, видимо, тоже это почувствовал, потому что стал вдруг серьезным. — В самом деле, мне трудно любоваться тем, что нельзя получить. Не люблю это ощущение.

— Хотите, я попробую изменить ваш взгляд на музеи?

— Отчего же нет? Вот что, давайте заключим соглашение! Я попробую пристрастить вас к театру, а вы меня — к музеям. Побываем по разу там и там, потом сравним впечатление. Только без притворства! Если другой заскучает, то так прямо и скажет. Идет?

— Идет!

Мы еще раз обменялись рукопожатиями. Мистер Томпсон все больше мне нравился. Наклонившись ко мне с видом заговорщика, он шепотом спросил:

— Вы умеете хранить тайну?

— А вы попробуйте доверьте мне какую-нибудь, — ответила я, придав своему тону оттенок интимности.

— Я с радостью улизнул бы отсюда еще до начала речей.

Это было многообещающее начало, и сердце мое встрепенулось.

— Я бы и сама не отказалась!

— Тогда вы меня, конечно, не выдадите. Доброй ночи, милая леди!

— Как, вы уходите! — Сердце у меня упало.

Он уже поднимался! Я не могла поверить в такой чудовищный облом. Да ведь у меня не было и четверти часа на то, чтобы раскусить этот орешек!

— А это необходимо? — осведомилась я, стараясь скрыть разочарование. — Полчаса ведь ничего не решит, а у меня к вам вопрос жизни и смерти. Видите ли, я собираюсь в круиз. Как мореход со стажем, вы могли бы дать мне толковый совет насчет судна.

— В смысле парусного судна? Но мне и в самом деле нужно бежать! Сегодня по телевизору завершающая часть документального фильма о «Титанике».

— О «Титанике»? — тупо повторила я.

— Вы не смотрите? Жаль! Потрясающий фильм.

— Знаю, я сама оттуда.

— А вы занятная! — Мистер Томпсон широко улыбнулся. — Надеюсь, еще увидимся, Дженни.

— Джо.

Но его уже не было рядом. Я огляделась, не видел ли кто моего поражения, и поймала взгляд Триш, в котором читалась явная озадаченность. Я поспешила принять равнодушный вид. Она ответила легким пожатием плеч, словно говоря: «Что ж, я сделала все, что могла». Я откинулась на стуле и с вызовом скрестила руки на груди.

Официанты начали убирать со столов салатники и расставлять вазочки с самым омерзительным на вид содержимым, какое мне когда-либо приходилось видеть. В меню это называлось муссом, но походило на густой ком слизи в окружении бурого соуса — один к одному блевотина чахоточного (в этой жиже плавали какие-то черные и красные, не поддающиеся определению куски). У меня едва хватило решимости отодвинуть это подальше.

Я покосилась на стол Моники. Они с Нейтом беззастенчиво флиртовали, пересмеивались и всячески выставляли напоказ свою близость. Теперь я уже не могла бы сказать, кто из них явился инициатором погубившей меня аферы, но ненависть к жизни, миру и Монике была в этот момент такой мощной, что окружающие вполне могли бы догадаться о ней. Полагаю, я ее излучала. Чтобы отвлечься, я выпила вина, но это не помогло. Я ретировалась в дамскую комнату, пока еще могла себя как-то контролировать. Там я пару минут плескала в лицо ледяной водой, потом, по совету Свами Шивапременада, принялась медленно и глубоко дышать.

Вдох — раз, два, три… выдох — раз, два, три, четыре, пять…

Вот уж не думала, что частные уроки модного йога однажды придутся кстати!

Прежде чем вернуться к столу, я решила осмотреться и оценить обстановку.

Помещение наполнял приглушенный гул голосов. Официанты продолжали подавать гостям злополучный мусс. Я взглянула на Монику, такую беспечную, сногсшибательную в этом своем мерцающем платье. Она о чем-то рассказывала, пользуясь мимикой и жестикуляцией с отточенным мастерством прирожденной актрисы. Аудитория внимала ей с завороженным видом. Когда рассказ подошел к концу, весь стол взорвался аплодисментами.