Джейн Хичкок - Светские преступления

• Название: Светские преступления
• Автор: Джейн Хичкок
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025382-6, 5-9578-1177-7

Как совершить убийство?

И не просто убийство, а… идеальное убийство?

Нелегко… но ведь надо!

Как же иначе справиться с авантюристкой, которая сначала втерлась к вам в доверие, а потом украла у вас все — имя, состояние и, что самое обидное, положение в нью-йоркском свете? Впрочем, она крупно вас недооценивает. На вашей стороне — такой опыт выживания среди богатых и знаменитых, что ей впору заказывать гроб от-кутюр…

---

— Разве тебя не учили, что нельзя трогать вещи в чужих домах?

Больно сжимая руку, она отвела меня к дивану и сунула большую книгу с картинками, что лежала среди подушек.

— Займись! Сиди разглядывай картинки и не смей вставать с места, пока не выйдет мать. Поняла?

Бывают события, которым суждено навсегда запечатлеться в памяти. Не потому, что они как-то особенно значительны сами по себе, а потому, что впоследствии кардинально влияют на судьбу. Оглядываясь на прошлое, вы хорошо понимаете это. Книга, полная превосходных фотографий некоего экстраординарного дома, умопомрачительно прекрасного дворца, стала поворотным моментом в моей жизни. Мне тогда казалось, что жить в такой роскоши может только Бог.

Когда настало время уходить и мать пришла за мной в гостиную, я неохотно закрыла книгу. На ее обложке золотыми буквами было вытиснено «Версаль».

По дороге домой я спросила, что такое «Вёсэйлз» — так, я полагала, это произносится. Мать — что весьма типично для нее — с ходу повернула к библиотеке и потребовала у слегка ошеломленной сотрудницы книгу об этом величественном дворце. В тот же вечер она начала читать ее мне вслух. Перед моим восхищенным воображением, как армада архангелов, прошла толпа королей, королев и всевозможной знати, что принадлежала ко французскому двору. После этого я жадно поглощала все на эту тему, до чего могла добраться. Я была покорена, зачарована эпохой Марии Антуанетты.

Через год после того, как я закончила школу, отца хватил удар. Его парализовало на правую сторону. С тех пор он не мог ни ходить, ни говорить, но бодрости не утратил и, хотя весь день проводил в инвалидном кресле, живо воспринимал все, что видел по телевизору. Даже глаза его не потеряли блеска. Быть может, это покажется странным, но постоянное пребывание отца в доме, его полная зависимость сделали мать счастливее, чем когда-либо в прошлом. Наверное, это потому, что он наконец принадлежал только ей. Она готова была суетиться вокруг него днем и ночью.

Отцовский кабинет, разумеется, пришлось закрыть. Долги, которые он оставил, съели все наши сбережения. На смену относительному достатку пришел настоящий финансовый кризис. Хотя всегда предполагалось, что я получу высшее образование (я уже была зачислена на факультет гуманитарных наук в университете в Талсе), не было и речи о том, чтобы мать в одиночку оплатила обучение. Отказавшись от надежд получить диплом магистра французской истории, я пошла работать «хозяйкой» в ресторан «Бернем», что недалеко от Пенн-Плаза. Часы меня устраивали, чаевые плыли в карман рекой, а все обязанности сводились к тому, чтобы встречать и тепло приветствовать посетителей.

В Оклахома-Сити, где львиная доля мест общественного питания приходится на экспресс-закусочные, «Бернем» считался заведением высокого класса. Он мог похвастаться темным деревом стен, резными изображениями ковбоев (неплохая подделка под Ремингтона) и репродукциями с картин К. М. Рассела о миграциях индейских племен на Диком Западе. Клиентура состояла из городской элиты и важных гостей, что наведывались к ней.

В 1974-м, в День дурака (я уже работала в «Бернеме» более восьми месяцев), некто Джон Шенкс, завсегдатай ресторана, сообщил по телефону, что задерживается, и попросил как следует принять его гостя, мистера Люциуса Слейтера. Около восьми в дверь вошел седовласый мужчина с глубоко посаженными глазами редкого темно-синего цвета. Такие люди с большим внутренним содержанием как-то сразу заполняют помещение своим присутствием.

— Добрый вечер, — обратился он ко мне низким, хорошо поставленным голосом. — У меня здесь назначена встреча с мистером Шенксом.

Мне пришло в голову, что он родом из восточной глубинки. Он держался с достоинством, но немного стеснялся, что мне сразу понравилось. В нем не было и тени самоуверенности.

— Мистер Слейтер?

Он кивнул с некоторым удивлением.

— Мистер Шенкс просил передать, что задержится. Что вы предпочитаете, подождать его в баре или сразу пройти к столу?

— Благодарю вас, лучше к столу.

Я взяла из стопки меню и проводила его туда, где обычно ужинал мистер Шенкс — в тихий уголок под картиной с парой индейцев верхом на одной лошади. Гость уселся на красную кожаную банкетку, я передала ему меню и спросила, желает ли он аперитив. Он задумался, сложив руки в подобие китайской пагоды.

— Полагаю… полагаю, у меня подходящий настрой для «кир-ройял».

Я не имела ни малейшего понятия, о чем речь.

— Что, простите?

— Шампанское, — улыбнулся он, — и чуточку creme de cassis.

Я слышала об этом впервые в жизни.

— Не думаю, сэр, чтобы мы могли вам это предоставить.

— Ладно. А на просто шампанское я могу рассчитывать? Бокал, пожалуйста.

— Боюсь, сэр, вам придется заказать целую бутылку. Шампанское у нас не подается бокалами.

— Что ж, пусть будет бутылка. Вы мне поможете ее распить?

Он вновь адресовал мне улыбку, но сразу отвел взгляд, и я поняла, что вопрос вырвался внезапно.

— Рада бы, но не могу.

Надо сказать, мой ответ также был спонтанным. Даже сейчас я не понимаю, как у меня хватило смелости сказать такое. Мне и в голову не приходило флиртовать с посетителями.

— А почему? — спросил он, поднимая взгляд.

Я ощутила, что краснею до корней волос.

— Не могу, и все!

— Я все-таки закажу бутылку — на случай, если вы вдруг передумаете. Это возможно?

— Возможно.

Какое-то время эти удивительные глаза изучали меня. Я ему понравилась. Это было взаимно, хотя мистер Слейтер был много старше меня и, если уж на то пошло, много старше мужчин, с которыми я обычно встречалась. По моим прикидкам, ему было где-то за пятьдесят, возможно, пятьдесят пять. Он был ровесник моему отцу. Кто знает, не в этом ли заключался для меня секрет его привлекательности? С тех пор как отца хватил удар, я постоянно боялась, что он умрет. Влюбиться в этого мужчину для меня означало удержать отца при себе.

Много позже, когда мы вслух размышляли над обстоятельствами нашего знакомства, Люциус сказал, что с первой минуты знал, что женится на мне. У меня же тогда и в мыслях не было ничего подобного. Я просто не загадывала наперед. Мать неоднократно предупреждала, что настоящая любовь никогда не бывает безоблачной.

Люциус начал бывать в Оклахома-Сити все чаще и неизменно ужинал в «Бернеме». Однажды он был один и воспользовался случаем, чтобы пригласить меня на свидание. Он признался, что разводится с женщиной, с которой прожил в браке двадцать один год. По его словам, обошлось без скандала — ведь единственной причиной, по которой они оставались вместе так долго, был сын, Люциус-младший. Сейчас тот достиг совершеннолетия и в свои восемнадцать (кстати, я была тогда всего пятью годами старше) зачислен на первый курс колледжа.

Меня порадовало, что Люциус честен со мной. Мы начали встречаться. Дело кончилось тем, что мы безумно влюбились друг в друга.

Люциус уверял, что развод проходит гладко, и умолял меня перебраться в Нью-Йорк. Хотя я и хотела быть ближе к нему, но стеснялась положения любовницы женатого мужчины. Это шло вразрез с моралью, впитанной буквально с материнским молоком. Меня не привлекала перспектива пополнить ряды «тех, других», из-за которых мать была глубоко несчастной годы и годы, пока паралич не отнял у отца возможность ей изменять.

Однако я быстро усвоила, что Люциус Слейтер не терпит возражений. Если он чего-то хотел, то не унимался, пока не получал желаемое. Сейчас он хотел меня и всячески давал это понять. Правда, и я желала этого так же неистово. Для начала нас связывала сумасшедшая физическая страсть. Я не преувеличиваю. Когда Люциус взял меня в Париж, чтобы показать город моих снов, первые два дня все, что я видела, были стены и потолок гостиничного номера, где мы не вылезали из постели. Но не только секс связывал нас так тесно. Казалось, у нас все было одно на двоих: ритм жизни, симпатии и антипатии. Именно Париж дал понять нам, что мы близки буквально во всех отношениях.

Для наивной девчонки из Оклахомы этот город был подлинным откровением. Я была переполнена его блеском, потрясена красотой. Люциус неплохо там ориентировался и вдобавок говорил по-французски, зато я знала много больше, чем он. Для меня это было что-то вроде визита в огромный парк культуры и отдыха, тематически посвященный истории, где я наконец сумела воочию увидеть все те чудеса, о которых прежде знала лишь по книгам. Поначалу я ухитрялась обходиться школьным французским, потом открыла в себе способности к этому языку. Ко времени отъезда я уже говорила на нем почти свободно, со вполне приличным акцентом.

В последний вечер, когда мы ужинали в одном из любимых бистро Люциуса, он потянулся через столик, взял мою руку и сказал:

— Я все продумал. Ты переезжаешь в Нью-Йорк. Я сниму для тебя квартиру, а как только развод будет оформлен, мы поженимся.