Евгений Касьяненко - Скелеты Острова мух

• Название: Скелеты Острова мух
• Автор: Евгений Касьяненко
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2012

Тема робинзонад и таинственных островов сокровищ никогда не будет исчерпана.

Новая книга ростовского писателя и журналиста Евгения Касьяненко – остроприключенская повесть на эту вечную тему. Начав её читать, вы вряд ли оторветесь на сон.

---

Из других предметов я больше всего любил физику. У нас был отличный учитель физики, бывший метеоролог, влюбленный в Заполярье и решивший здесь жить до конца своих дней. Когда наступало полярное лето, а это всего два-три месяца в году без снега, он организовывал для ребят походы в сопки. Там мы жили на заброшенных зимовьях, запускали в небо авиамодели, сделанные в техническом кружке в долгие зимние месяцы, а как-то раз построили за несколько дней настоящую крохотную электростанцию на горном ручье. Самым трудным в этом деле оказалось не само строительство, а необходимость притащить силами дюжины ребят в сопки центнер цемента, самодельную маленькую турбину и генератор. Поэтому на 20 километров пути мы потратили целый день. Но когда запруда из камней, скрепленных цементом, была сделана, установлены турбина и генератор, учитель, хитро сощурившись, сказал:

– А теперь пусть кто-нибудь скажет: какова будет мощность нашей мини-ГЭС?

– Чего же тут сложного, – сразу ответил я, – до двух киловатт.

Учитель был поражен:

– Ну-ка, ну-ка, расскажи, как ты это рассчитал?

– Так и рассчитал.

– Нет, подробнее: напор воды, КПД установки.

Тут я не выдержал и под общий хохот сказал:

– Так я же тащил генератор. На нем написано – два киловатта.

Теперь каждый, кто посетил зимовье после нас, мог пользоваться дармовой электроэнергией: вскипятить чайник на электроплите, зарядить аккумуляторы, послушать приемник.

Я вполне обжился в Заполярье и тоже полюбил его. Особенно оно красиво в период цветения полярных тюльпанов, камнеломок, покрывающих скалы. А еще у нас в сопках было место, где били горячие ключи. Там тоже сделали запруду. Купаться в ней можно было даже осенью, когда шел снег. Но нас, подростков, туда в это время не пускали. Была большая вероятность, что после купания, уже одевшись в бараньи полушубки или местные кухлянки, можно схватить простуду и слечь с воспалением легких.

Как я сказал, наш поселок стоял на берегу бухты. Вспомнив свою жизнь на Волге, я летом предложил одноклассникам сделать плот. Мы с энтузиазмом взялись за дело, благо бревен на берегу, упавших с теплоходов-лесовозов во время разгрузки, было видимо-невидимо. Но солдаты из части, которые маялись от безделья во время своих увольнительных – пойти-то в поселке было некуда – наш плот забраковали. Со скользких бревен плота было легко упасть в воду, которая и летом была в бухте чуть выше нуля. За несколько часов они превратили наш плот в настоящий корабль: поставили бревна на шесть пустых металлических бочек из-под горючего (в Заполярье этими бочками усеяны все берега), сколотили поручни-ограждения и в, довершении, установили мачту и кормовое весло-руль. Теперь на этом плоту под парусом, сделанным из старого автомобильного тента, мы с легкостью пересекали бухту во всех направлениях.

У нашего плота появилось и полезная для всех функция. Когда он стоял у берега, к нему было удобно швартоваться моторкам аборигенов. Иногда мы, сбросившись с ребятами по несколько рублей, просили кого-то из взрослых купить бутылку питьевого спирта в магазине. Эта бутылка перекочевывала в карман кухлянки одного из аборигенов, он цеплял наш плот к своей моторке и возил с ветерком по бухте, не забывая прикладываться к бутылке.

А потом в очередной раз моя жизнь сделала крутой поворот. Отец уже прослужил в Заполярье 15 лет, стал подполковником, выработал полярный стаж и мог в свои сорок лет уйти на пенсию, поселиться в Средней полосе, о чем давно мечтала мать.

Однако вскоре его вызвали в штаб округа, откуда он вернулся порядком смущенный. Дело в том, что командующий округом сделал ему предложение: не уходить в запас, получить очередную, полковничью звезду и возглавить отдельную часть на далеком полярном острове, где, кроме его части, вообще ничего не было. И тогда через пару лет отца бы направили на учебу в Академию Генерального штаба.

Мать была взбешена:

– Мы туда не поедем. Что, с белыми медведями целоваться? Ты подумал, где будет сын оканчивать школу?

– Александр уже взрослый. Спокойно проживет эти годы в интернате. А если захочет, могу устроить его в суворовское училище. Поздновато для него, но парень физически сильный, догонит сверстников.

– У него талант к языкам, – возразила мать, – он будет оканчивать иняз.

– Но ведь можно стать военным переводчиком, – настаивал отец.

Скандал между родителями продолжался несколько часов. Мать наотрез отказалась уезжать. Решили, что отец поедет служить один.

Я тогда не придал этому большого значения: ну, поживем какое-то время без отца, зато через несколько лет мой папа станет генералом. Но случилось непредвиденное: через полгода мать тайком подала на развод, о чем я узнал только задним числом, а еще через год она объявила мне, что у меня будет отчим.

Вскоре он появился у нас дома.

Как и следовало ожидать, отчима я встретил в штыки. Этот человек был полной противоположностью отцу. Отец – высокий и очень сильный человек, ежедневно делавший зарядку с двухпудовыми гирями, а отчим был невысок ростом и щуплый. Кроме того, отец всегда был очень серьёзен и редко шутил, даже дома, а отчим происходил из породы весельчаков.

Но надо признать, повел он себя со мной умно. В друзья не набивался, однако дал понять, что отныне любая моя прихоть будет выполняться. Почти мгновенно у меня вместо старенького 486-го компьютера, оставшегося от отца, появился новейший ноутбук. Отчим был бизнесменом средней руки и сам привез его из США, куда ездил время от времени. Из ненавистного матери ДОСа мы переехали в каменный дом, правда, очень холодный. Как-то отчим даже стал поговаривать о том, что пора бы сменить мою собачью упряжку на современный снегоход, но я, переборов себя, вежливо отказался.

Так мы прожили пару лет. Время от времени со своего далекого острова звонил отец и просил позвать меня, расспрашивал, не изменились ли мои планы на будущее, нужна ли мне помощь. Но я чувствовал, что мы уже порядком отдалились.

И вдруг события стали меняться с ужасающей силой, как в калейдоскопе. Мать по-прежнему работала продавцом в гарнизонном магазине. В один из дней я узнал, что против неё заведено уголовное дело за растрату. Естественно, я сразу заподозрил, что она провернула какие-то дела совместно с отчимом и виноват последний. Но мать плакала и божилась, что отчим тут ни при чем, и просила меня, если её посадят в тюрьму, «не бросать отчима, потому что он человек слабый и может сломаться». Мне так не казалось, но и уходить от отчима тоже было некуда, если матери дадут срок.

Матери дали три года тюрьмы. Отчим успокаивал меня и говорил, что за хорошее поведение мать могут освободить через полтора года. Потом прилетел мой отец, и они долго и, как мне казалось, вполне дружески, проговорили с отчимом далеко за полночь, выпив две бутылки водки. Утром они объявили мне свое совместное решение: поскольку я уже перешел в девятый класс, то школу буду оканчивать в поселке и жить с отчимом, а о дальнейшей моей судьбе они, отец и отчим, будут думать совместно.

– К тому же, тебе нужно время от времени навещать мать, – добавил отец. – От их колонии до поселка 20 километров. Думаю, что к твоему окончанию школы мать действительно будет на свободе.

Потом они мне сообщили приятную новость: летние каникулы я проведу на Волге, с бабушкой и дедушкой, которых не видел с семи лет. Отец выложил из кармана толстую пачку денег на мой проезд. Отчим тут же возмутился и сказал, что расходы он берет на себя. Они малость поконфликтовали, но сошлись в мнении, что расходы на мою поездку поделят поровну.

Отец улетел на вертолете, принадлежавшем его части, а я стал жить с отчимом. Мы жили довольно дружно. Отчим любил сам готовить еду и каждый день приносил с работы всякую вкуснятину со своей фирмы. Фирменным его блюдом были громадные, чуть ли не с человеческую руку клешни дальневосточных крабов, которые он готовил по собственному рецепту с множеством специй. Единственное, что омрачало нашу жизнь – отчим в отсутствие матери стал много пить. Бутылка водки или виски за вечер стала для него нормой. Но ко мне со своими любезностями он по-прежнему не приставал, инстинктивно чувствуя, что я держу дистанцию.

А весной случилось новое ЧП. Отчим пришел с работы рано, трезвый, и с порога объявил:

– Александр, произошло чудо: мы – миллионеры!

– Продали американцам щетину от гарнизонных свиней? – съехидничал я. – А щетина превратилась в золото, как в том старом советском фильме?

– Без всяких шуток: мы – миллионеры.

И потряс в воздухе какой-то бумажкой.

– Что это такое?

– Меня, старина, уже полгода разыскивают по всему миру, как наследника крупного состояния. Нашли, наконец.

– И что же это за состояние?

– Не поверишь: остров. Остров в Карибском море. Он называется, – отчим заглянул в бумажку, – Moscas de la isla.

– Если я правильно понимаю, то на испанском языке это, кажется, мушиный остров или остров мух.