Марина Дяченко - Пандем

• Название: Пандем
• Автор: Марина Дяченко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-25499-6

«Предположим, что некое существо… — сказал Пандем. — Нет, не так. Предположим, что есть такой комплекс свойств: всеведение, вездесущесть и всемогущество…»

И стало ясно: он пришел всерьез и надолго. А может быть, короче и проще: Он пришел. Что делать? Где спрятаться? Что станет с человеком и человечеством, благословят Пандема или проклянут? Утопия или антиутопия? Наши страхи, ожидания и надежды в романе чудесных авторов — Марины и Сергея Дяченко.

---

Мелкий дождик сменился снегом. Возможно, последним этой весной. Снег валил все гуще; Ким бежал, слушая свои шаги.

Буро-зеленая лужайка становилась белой. Маленькая снежная шапка лежала на макушке старого мяча. Ким остановился под ржавой перекладиной, вросшей в развилки двух берез, подпрыгнул, ухватился, подтянулся, коснувшись подбородком мокрого металла.

…А ведь жена того пациента, Прохорова, до сих пор думает, что Ким — бездарный коновал, ценящий жизнь больного не дороже прошлогоднего рецепта!

Ким поднимал себя к небу и снова бросал вниз. Касаться подбородком перекладины становилось раз за разом все тяжелее, но он привычно превозмогал себя, подтягивался еще и еще; вот так, думал он, выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы. Все будет хорошо, иначе и быть не может. Все будет хорошо…

В том, что машина перевернулась на скользкой трассе, нет ничего сверхъестественного, думал он. Правда, в одном комплекте с аварией мы имеем «чудо Верхнехацкого», как его окрестили по имени моего цепкого шефа. И мы имеем двадцать девятое февраля… Могут ли эти два — ладно, три — события быть связаны между собой? Ну, разве что своей упадочностью… то есть загадочностью. Ни первое, ни второе не имеет убедительного объяснения. А мальчик… Мальчик. Информация переварена, или полупереварена, никакого вывода сделать не удалось, значит, нужна новая информация…

Он разжал онемевшие пальцы и приземлился на голый пятачок земли под перекладиной, черную лысину, протоптанную еще в прошлом году самодеятельными физкультурниками. Стряхнул напряжение, как собака стряхивает воду, и обернулся.

— Добрый день, — сказал мальчик. Он стоял посреди лужайки, в коротком шаге от заснеженного мяча.

— Добрый день, — после коротенькой паузы отозвался Ким.

Мальчик подтолкнул мяч носком ботинка. Оставляя за собой дорожку, мяч покатился к Киму и замер на полпути.

* * *

— Вопрос, откуда я взялся, давай сегодня не задавать…

Мяч был скользкий, трава — мокрой. В юности Ким серьезно занимался футболом, но Пандем, по всей видимости, тренировался тоже. Ким не мог сказать, что возня с мячом не доставляла ему удовольствия.

— Почему?

Пандем финтил.

Погнавшись за мячом, они столкнулись плечами, Ким поскользнулся, но устоял. Пандем шлепнулся на заснеженную траву; несколько секунд они смотрели друг на друга — Ким сверху вниз, Пандем снизу вверх. Потом Ким протянул руку; у Пандема были сильные, перепачканные землей пальцы.

— Почему? — снова спросил Ким, помогая ему подняться.

— Не сумею объяснить точно, — тихо сказал Пандем. — Врать, упрощать, передергивать — не хочу. То есть я могу, конечно, сказать, что самозародился, к примеру, в информационных сетях… Или что-то в этом роде…

— Ты меня гипнотизируешь? Морочишь? Не понимаю зачем.

— Ты же врач, — серьезно сказал Пандем. — Давай не прятаться за кокетливые ширмочки под названием «я сошел с ума».

«Он говорит не как подросток», — подумал Ким.

Пандем поддел ногой тяжелый мокрый мяч. Ударил сильно, без предупреждения — сыграл «в стенку»; мяч отскочил от Кимовых ног по невысокой дуге, и Пандем красиво, с лету, забил его в кирпичную стену гаража. Мяч отпечатал кляксу на желтом кирпиче и вернулся к Пандему под грязный ботинок.

— Значит, ты всеведущ? — Ким попытался отобрать мяч, но Пандем легко отступил:

— Нет. Но я много-ведущ. И мое знание возрастает ежесекундно.

— И когда же ты достигнешь всеведения?

— Никогда. Всегда останется малость, отделяющая меня от абсолютного знания. Она будет сокращаться и сокращаться, но никогда не исчезнет.

— Откуда ты знаешь?

Уводя мяч от Кима, Пандем снова ударил по стене, но промазал. Мяч укатился в щель между гаражами.

— Откуда ты знаешь? — повторил Ким.

Пандем виновато пожал плечами.

— Ты знал, что машина навернется на двадцатом километре? — тихо спросил Ким.

— Да. Но если бы твои пациенты не выздоравливали, а болели и умирали, как положено, — ты был бы внимательнее за рулем и не гонял бы по скользкой трассе. Я тоже виноват… Хотя все равно бы тебя вытащил.

Ким вытер лоб тыльной стороной ладони. В горле саднило — то ли от сырости, то ли от нервного смеха.

— Скажи… А машина перевернулась не по твоей ли воле? Может быть, без твоей воли и волос не упадет, нет?

— Нет, — сказал Пандем почти испуганно. — Машина перевернулась сама по себе.

— Что значит «сама по себе»?

— Согласно физическим законам…

— Извини, — Ким обхватил руками плечи. — Я принимаю тебя за кого-то другого… Так ты не всемогущ?

— Нет. Но мои возможности возрастают…

— …ежесекундно.

— Да. Ваша клиника уже не уникальна, Ким. Так называемая «методика Верхнехацкого» работает по всему городу, в десятках городов, врачи сходят с ума… Знаешь, я ведь захотел говорить с тобой еще и потому, что ты способен соотносить ценность своей карьеры и человеческой жизни.

— Не понял, — сказал Ким.

— Неважно, — мальчик махнул рукой. — Потом поймешь.

Ким долго смотрел на него. Пандем отвечал ясным, безмятежным, слегка ироничным взглядом.

— Я не верю тебе, — сказал Ким.

«Очень жаль», — сказал мальчик, не разжимая губ. Кима передернуло.

— Извини, — пробормотал Пандем. — Это этап. Это не сразу. Я понимаю, конечно.

* * *

— Да, — сказал могильщик, глядя на купюру в руках Кима. — Обычно в день по десятку, а сейчас — хрен ли! На прошлой неделе старикашка лет под сто, на позапрошлой — старуха… А так… Не мрут. Гробовщики лапу сосут. Прогорают. Оркестр простаивает. Блин. У меня курево закончилось… Хоть работу кидай. Хоть сам иди и кого-нибудь пристукни. — Он засмеялся, приглашая и Кима порадоваться шутке, но тот молча протянул деньги и пошел прочь.

Пандем ждал его на узкой скамеечке под жестяным флажком автобусной остановки. Сидел, спрятав ладони в рукава. Не говоря ни слова, Ким подошел и уселся рядом.

— Пока нет возможности устроить полное бессмертие, — сказал Пандем, будто извиняясь. — Потом. Когда выйдем на звезды.

— Мы выйдем на звезды?

— Разумеется. Мы заселим весь космос. Еще при твоей жизни, Ким Андреевич. Твои дети, возможно, будут первыми бессмертными.

— Ты — сумасшедшая компьютерная программа? — неуверенно спросил Ким.

Пандем рассмеялся — веселый школьник, обаятельный девятиклассник из хорошей семьи:

— Я — паровая машина нового поколения. Искусственный мальчик на диодах и транзисторах. Материализовавшаяся ноосфера. Взбесившаяся программа, разумный вирус, да как угодно меня называй, я соглашусь и не обижусь… Послушай, Ким. Тебе осталось пройти совсем немного. Ты поверишь мне и… и успокоишься.

— Зачем тебе нужно, чтобы я поверил?

— Затем, что я хочу посоветоваться.

— Со мной?!

— Не только… За последние несколько дней я огорошил своим присутствием пару-тройку миллионов по всему миру. Разных людей, но в основном скептиков. Все они сейчас проходят свой путь, некоторые уже прошли… Они — островки, семена, вокруг них нарастет знание обо мне, как нарастает новая кожа вокруг подсаженных на рану лоскутков. Двадцать девятое февраля не повторится, нет, теперь-то я стал умнее…

— Сколько тебе лет? — спросил Ким, содрогаясь от внезапной догадки.

— Я взрослею, — тихо отозвался Пандем.

— Скажи, — Ким облизнул губы, — ты бы мог… просто отменить взрыв? Или пусть бы машина вообще не перевернулась? Мог?

— Мог. — Пандем помрачнел. — Но ты уж меня прости… У тебя слишком здоровая психика, слишком уверенные представления о том, что бывает и чего не бывает. А после аварии твоя уверенность поплыла, картина мира ненадолго размылась, и в эту картину смог пролезть я, и ты не успел объяснить себе, что меня не бывает… Понимаешь?

Ким долго смотрел на него. Потом протянул руку; в сантиметре от плеча Пандема рука дрогнула, замерла. Киму пришлось сделать над собой усилие, прежде чем он коснулся сидящего рядом подростка.

— Это форма, — мягко сказал Пандем. — Мне не обязательно иметь человеческое тело, как ты понимаешь. Просто так — удобнее.

— Тебе?

— Тебе, — Пандем глядел на Кима по-прежнему весело и открыто. — Человек говорит с человеком. Это естественно.

* * *

Клиника была пуста. Перед телевизором скучали медсестры, уборщица лениво водила тряпкой по подоконнику. Двери в палаты стояли настежь — во все, кроме пары-тройки последних, где сохранилось еще несколько больных, либо слишком недоверчивых, либо намеренно спекулирующих вниманием сиделок и родственников.

Драгоценная аппаратура молчала. Лаборатория бездействовала. Большая часть персонала прохлаждалась в отпусках, меньшая сидела в кабинетах, бесцельно перекладывая бумажки.