Евгений Прошкин - Магистраль

• Название: Магистраль
• Автор: Евгений Прошкин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-03975-9

Пройдя жесткий отбор и курс специального обучения Олег Шорохов попадает в Единую Службу Контроля, отслеживающую несанкционированные перемещения по Магистрали Времени. Теперь он опер Шорох, человек без прошлого. Его работа — охранять настоящее от преступных действий пришельцев из будущего которые стремятся изменить свою судьбу внося коррективы в прошлое. Его повседневная задача — восстанавливать нарушенные посторонним вмешательством причинно-следственные связи. Однако вскоре Шорох понимает, что Магистраль — вовсе не прямая дорога, а извилистая тропа, каждый поворот которой заранее кем-то рассчитан.

---

На полу плотным слоем лежала нетронутая пыль, а столы опять были доверху завалены макулатурой, — хотя Олег подозревал, что уничтожитель документов Лопатин уже приобрел.

От субъективного настоящего его отделяла всего неделя. Это было не страшно, совсем не страшно. В школе они перемещались и на год, и на два… Могли бы и на двадцать, ничего особенного… И все же Олега трясло.

— Поговорим?… — раздалось рядом.

Олег чуть не вскрикнул: в кресле Василия Вениаминовича, умиротворенно сложив руки, сидел все тот же двойник.

— Ты?… Ты откуда?

— Откуда и ты, — ответил Шорох, поднимаясь. — У меня к тебе просьба.

— Так я ведь… я уже… — Олег посмотрел на синхронизатор и еще до того, как увидеть дату финиша, понял, что все в порядке: ни Аси, ни Лопатина в кабинете не было.

— Другая просьба, не эта, — сказал двойник.

— Настоящая, — догадался Олег. — А эта, значит, для прикрытия…

— Нет, отдохнуть мне тоже не помешает. Но ради лишнего часа я бы к вам не поперся. Скоро в моей группе… то есть в твоей… пройдут повторные тесты. Убеди Лопатина, чтобы Иванова поручили тебе. Вот, собственно, и все.

— И какой нужен результат?

— Из Ивана Ивановича славный опер получился бы…

— Понятно, — проронил Олег. — Значит, он опять тест завалит.

— Все завалят. Уже завалили, вернее. Все пятеро Мы с Прелестью до сих пор вдвоем горбатимся. Вениаминыч не берет никого. Странный он…

— Да это ты странный! — возмутился Олег. — Ты на что меня подписываешь? На вторжение!

— А во что мы вторгаемся? Будет Иванов служить или домой вернется — ничего не изменится. Мы все уже вырваны: и я, и он, и Лопатин. Все, кто связан со Службой.

— Ну да, вырваны из среды, инструктор говорил… Только естественный ход событий…

— Да нет нас в магистрали! — воскликнул Шорох. — “Естественный ход” идет своей дорогой, но уже без нас. Удивительно, что я тебе такие вещи объясняю… Нас же всех заменили, об этом еще в самом начале предупреждали.

— Что-то я не помню… — признался Олег.

— Как это, интересно, не помнишь?! Что бы с опером ни случилось — магистраль не пострадает. Все судьбы вмурованы в бетонный столб насмерть. Но это уже не наши судьбы, а тех, кто там остался. Тех, кто проживет нашу жизнь за нас.

— Кто же они такие?

— Близнецы, — недоуменно ответил Шорох.

— Кто?! Нет у меня близнецов, — отрезал Олег, и у тебя тоже нет.

— Раньше не было, до Службы. А теперь у нас с тобой братец имеется. Искусственный. Клон, — спокойно пояснил Шорох.

— Клон?…

— А что ты так напрягся? Близнец есть у каждого опера. Должен же кто-то остаться вместо нас. Там, в магистрали. Ходить на нашу работу, пить с нашими друзьями, спать с нашими бабами. Потадо… Ты и это забыть умудрился?!

— Умудрился…

— Слушай, у тебя больше никаких провалов нет? Если половина школьного курса из головы вылетела… Может, тебе не тот сектор закрыли?

— Все будет нормально, — пообещал Олег. — Мне только не нравится, что моя служба начинается с нарушений. Да еще каких!…

— Каких?… — Двойник вздернул брови. — Ну?… Каких нарушений? Пока ты не начал влиять на внешние события, нарушений нет. Можешь поссориться с Лопатиным и перейти в другой отряд. Можешь вообще застрелиться… хотя лучше не надо бы… Ко времени, Земле и человечеству все это уже не имеет отношения. А Иванов нужен в Службе. Сделай, прошу тебя… Иногда мы отступаем от буквы закона, чтобы сохранить его дух. И заодно — тот самый бетонный столб… будь он проклят. В общем, я на тебя надеюсь.

Шорох раскрыл синхронизатор и, не прощаясь, нажал на кнопку.

Оставшись в одиночестве, Олег утомленно потер лоб и сунулся по карманам. В куртке нашлась только зажигалка, — пачку “Кента” он выложил, и теперь она пребывала в этой же комнате, но на неделю позже. Чудно…

Он присел на угол стола и, приподняв ворох бумаги, разыскал среди карандашей древнюю “Новость”. Сигарета была почти невесомой и грозила высыпаться. Прикурив, Олег вытащил из-под стопки бланков металлическую пепельницу.

— Ну и дрянь… — пробормотал он, кривясь.

После третьей затяжки Шорохов надолго закашлялся и с отвращением затушил сигарету.

— Дрянь, — повторил он.

Олег не мог поверить, что такую отраву курил сам генеральный секретарь.

Он лениво пощипал мятые листы — где-то здесь валялся и недочитанный отчет оператора по имени Лис, недочитанный и еще не порезанный… На мгновение Олегом овладело какое-то беспричинное девичье любопытство, но, взглянув на табло, он спохватился и вышел из комнаты.

Десяток ступеней по узкой лестнице, подпружиненная щеколда, упругий скрип стальных петель, хруст отжатого дверью снега — и холодный ветер в лицо. Темно-синее небо, редкие звезды, замызганная “Ока” у тротуара. Ничего сверхъестественного: тот же декабрь, только семью днями раньше. Шорохов, курсант, слушает заключительные лекции и готовится к выпускному тесту. Шорохов, клон, возвращается с работы.

Он не стал уточнять, куда едет заменившая его кукла, — к себе, домой, или к нему, к Олегу. Пожалуй, что все-таки “к себе”. Отныне это место принадлежало клону — судьба, вплетенная в общую магистраль, намертво схваченная раствором “естественного хода событий”. Чужая жизнь, о которой Олег ни капли не жалел.

Шорохов, оператор Единой Межвременной Службы Контроля, поднял воротник и перешагнул через порог.

Олегу подумалось, что люди должны смотреть на него с ужасом и восторгом, но переулок был пуст.

* * *

Он вспомнил. Вспомнил и не поверил, что мог об этом забыть. Одно из первых занятий: инструктор объяснял, почему не стоит переживать за своих близких. Потому, что для них ничего не изменилось. В тот момент, когда шестьдесят курсантов попали на территорию школы, в разных городах России появились шестьдесят клонов.

“Не пытайтесь с ними встретиться, — предупреждал инструктор. — Они живут за нас — в наших семьях, по нашим подлинным документам, и оснований считать себя прототипами у них даже больше. Имейте в виду, что последнее время вы провели в изоляции, и вас легко поймают на незнании каких-нибудь деталей. Жизнь продолжается, но уже без нас. Мы наблюдаем за ней со стороны и следим, чтобы она себя не погубила…”

Теперь, вспомнив каждое слово, Олег мог бы пересказать лекцию от начала и до конца. Он представил, как звучал его вопрос — тогда, сразу после теста. Хорошо, что Василий Вениаминович не обратил на это внимания. “Кем вы меня подмените?” Глупо, очень глупо. Его давно подменили — еще в июле, и ко времени выпуска клон прожил за него почти полгода. И проживет еще лет сорок или сколько уж ему там отпущено…

Будь счастлив, близнец.

Шорохов вышел на “Бабушкинской” и остановился у палатки, чтобы купить сигарет.

“Авось у них не последняя пачка, — подумал он со смешком, — которой не хватит какому-нибудь дяденьке, который не угостит сигаретой какую-нибудь тетеньку, которая в результате не родит какого-нибудь гения… Ничего, здоровее будут”.

Олег прикурил и, оскальзываясь на замерзших лужах, направился к роддому. Вторжение, как было указано в ориентировке, ожидалось стандартное, но время он все же выбрал с запасом.

Синее небо успело обуглиться, однако звезд от этого больше не стало. Над головой по-прежнему висело штук двадцать желтоватых точек, самых ярких. Народ сосредоточенно месил снег и смотрел в основном под ноги. Дверь продуктового павильона хлопала, исторгая пар; несколько мужиков отважно глотали студеное пиво; по другую сторону компания уже подогретых парней затевала бесперспективные переговоры с двумя девушками. Все было нормально, как положено, — как будет, наверно, еще долго-долго, если не всегда.

Никто не оборачивался на Олега, никто не видел его гордости и волнения, никто не знал, что Шорох идет на свою первую операцию, и оттого, как он справится, может зависеть их дальнейшее существование. Впрочем, в последнее он и сам верил с трудом. Инструктор твердил об ответственности, но его доказательства становились с каждым разом все менее убедительными, а примеры — все более абстрактными.

Шорохов прошел вдоль кованой ограды и свернул в открытую калитку. Рассеянный свет фонарей выхватывал голые кусты, запорошенные снегом лавочки, покосившийся пожарный щит — словом, все что угодно, только не то, что нужно. На газоне была вытоптана диагональная дорожка, и Олег, срезав угол, приблизился к темному корпусу.

Пологая эстакада поднималась под навес, рядом на стене висел колпак из оргстекла с надписью “Приемное отделение”. Тропинка вела мимо пандуса к торцу здания и заканчивалась возле обитой жестью двери без каких-либо опознавательных знаков. Олег, не оглядываясь, потянул ее на себя. Не заперто.

За дверью оказался длинный коридор, сумрачный и холодный. Подошвы ступали по кафелю негромко, но дальше резонанс мог усилиться. Шорохов снял с пояса станнер и прижался к левой стене. На последних метрах он втянул оружие в рукав и пошел уверенней. Крадущихся типов охрана не любит вдвойне.