Евгений Прошкин - Механика вечности

• Название: Механика вечности
• Автор: Евгений Прошкин
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-04-007428-X

Выйти утром за пивком и около собственного подъезда наткнуться на вражеские танки — перспектива не из веселых. Кто же знал, что так печально обернется многообещающая встреча с собственным двойником из не очень далекого будущего, прибывшим с бесценным подарком — четырьмя еще не написанными тобой книгами и с портативной машиной времени в придачу и предложившим провести один сугубо личный эксперимент? А в результате — страшный катаклизм, поразивший пространство и время, превративший Землю в мир, где столкнувшиеся лбами сверхдержавы расплескали мозги по континентам. Но безжалостное колесо истории еще можно попытаться повернуть вспять…

---

— "Они знали, что плохо будет всем, но каждый верил, что его не коснется".

— Откуда это?

— Так, не важно. Вот что, Миша, проверь квартиру. Мебель, одежду, посуду и так далее. Все, что найдешь необычного, диктуй.

— Для чего?

— Составим список изменений, так будет легче. Не к соседям же идти в самом деле. Тем более что они ничего не помнят. Вернее, не подозревают, что был и другой вариант настоящего, тот, который, благодаря двум идиотам, превратился в побочную ветвь истории.

Я хотел возразить, но Ксения молча указала на окно, и я, вспомнив о пропаже двух этажей, осекся.

— Может, хоть на завтра отложим? Утро вечера мудренее. Да и с телевизором придумаем что-нибудь.

— Спать хочешь? — спросила она, но ее сострадание было сродни участию опера, заарканившего меня по дороге в издательство. — Покури, пройдет.

Ксения вытрясла из своей пачки сигарету и даже поднесла мне зажигалку. Сигарета ничем не отличалась от тех, к которым я привык, да и дым был самым обыкновенным, разве что полегче, словно у дамского «Пегаса». Однако после третьей или четвертой затяжки я понял, что табачок у девочки не простой.

— Долбитесь, стало быть, в своем будущем.

— Это как?

— "Травкой" балуетесь.

— Обычный стимулятор. Его даже беременные курят, особенно если двойня.

Дотянув бодрящую цигарку до самого фильтра, я принялся за осмотр. Движения мои стали точны и выверенны, мысли дисциплинировались и потекли, против обыкновения, в нужном мне русле. Методично проверяя свое имущество, я попутно сочинил недурственный сюжет для рассказа и решил, что было бы здорово запастись волшебным куревом впрок.

Результаты ревизии были следующими: не считая батарейки в будильнике и телефона, из квартиры исчезла кофемолка, а также сломанный тысячу лет назад миксер и не новая, но еще приличная куртка. Кроме того, не работал телевизор, а парадно-выходная рубашка лишилась всех пуговиц. Кажется, еще пропало несколько дискет с играми, впрочем, они всегда валялись где ни попадя и могли потеряться задолго до встречи с Мефодием.

— Теперь нужно найти связь между этими предметами, — проговорила Ксения, покусывая ручку. Ручка была моей, но я не возражал. Мне было приятно, что на колпачке останутся следы ее ровных белых зубок. — Куртка — понятно. Телефон и кофемолка… допустим. Но зачем срезать пуговицы?

— Есть предположение. Он забрал все, что сделано в Прибалтике. Даже батарейку. Вероятно, пуговицы тоже оттуда. Сделаны в каком-нибудь Шяуляе или Паневежисе.

Версия родилась сама собой. Я просто выплюнул ее, не подумав, но теперь мне казалось, что она близка к истине.

— А телевизор? Не смог унести и сломал?

— Что ты меня допрашиваешь? Хочешь яблоко?

— Хочу.

Мы вышли на кухню, и я поставил чайник.

— Извини, ничего вкусного нет. Только макароны и тушенка.

— Пойдет. Отдыхай, я сама сделаю.

Пока вода закипала, мы дружно грызли яблоки, и мне уже не было жалко того рубля, что я переплатил наглому латиносу. Потом я выкурил сигарету — свою, поскольку Ксения больше не угощала.

— Макароны сейчас варить или на завтра оставить? — спросила она.

Значит, завтра мы проведем вместе!

— Нам еще пассажира разыскать нужно, — сказала она, заметив мою радость. — Молитесь оба. Если недостроенный дом — единственный ущерб, который вы нанесли человечеству, то считайте, что вам повезло. Но думаю, этим не ограничится. Куртка, кофемолка и телефон. Для чего? Стели себе на кухне, — неожиданно закончила она и встала из-за стола.

— Спокойной ночи, — вежливо произнес я, но Ксения не ответила. Наверно, у них это не принято.

Я долго ворочался, задевая ногами табуретки и мечтая о том, как наберусь храбрости и прилягу рядом с Ксенией — хотя бы на самый краешек.

— Ты не спишь? — спросила она из комнаты.

В голове взорвались тамтамы, и сердце, воя от радости, погнало горячую кровь к отдаленным участкам тела. Я лежал ровно одну секунду, дико соображая, что мне делать — ответить, что, да, мол, не сплю, или сразу пойти к ней, ведь она этого ждала!

Я отбросил одеяло и вскочил. Вот оно как! Мир устроен куда проще, чем кажется на первый взгляд. Долой условности, на дворе двадцать первый век! Под одной крышей мужчина и женщина, оба молоды, и оба хотят одного и того же!

Мои босые пятки успели сделать два гулких шага.

— Я прошла специальный курс рукопашного боя, — томно сообщила Ксения. — Спи, Миша…

Мне снились люди. Обычные милые люди, спешащие по своим делам. Каждый нес в правой руке какой-нибудь чемодан или сумку, из которых мне в лицо смотрели зоркие зрачки стволов. Немощная старушенция с седым пучком на затылке остановилась рядом, чтобы поправить кошелку. Между пакетом молока, батоном хлеба и двумя луковицами в сетке что-то блеснуло. Старушка прицелилась и улыбнулась…

Утром Ксения сварила макароны — из ее рук они казались амброзией даже без тушенки. Затем мы выпили жидкого чая — сволочь Мефодий оставил только один пакетик, и нам пришлось заваривать его на двоих. После завтрака Ксения вымыла посуду. Она сделала это так естественно, что я невольно вспомнил Алену.

Пульт от телевизора лежал прямо под рукой, и я ни с того ни с сего нажал на зеленую кнопку.

— Вчера о своем присоединении к экономическим санкциям против Российской Федерации объявили Австралия, Объединенная Англия, Заир и Лесото, — сообщил, фотогенично улыбаясь, незнакомый диктор. — Таким образом, на сегодняшний день в эмбарго участвуют уже пятьдесят две страны, причем сорок одна из них заявила о полном разрыве всяческих отношений с Россией и отозвала своих дипломатических представителей. Продолжается массовый отъезд лиц, временно проживающих на территории Российской Федерации.

Ксения остервенело щелкала зажигалкой. Я попытался ей помочь, но мои руки тряслись еще сильнее.

— Что он говорит? Это шутка, да?

Она сделала несколько затяжек и передала сигарету мне.

— Какие санкции? Какое, на хрен, эмбарго? — Я переключил на другую программу, но лучше бы я этого не делал.

— …поэтому еще раз напоминаю, — с несильным, но раздражающим акцентом говорил мужчина в иностранной военной форме. — В городах Абакан, Актюбинск, Алма-Ата… — Он нудно перечислил все мало-мальски значимые населенные пункты Федерации, при этом назвал Петроград Петербургом и упомянул какой-то Волгоград. — …с четвертого августа введен комендантский час. На улицах этих городов после двадцати двух ноль-ноль могут находиться лишь лица, имеющие пропуск, выданный районной комендатурой. Всякое передвижение…

Из тридцати шести каналов работали только два государственных. Все остальные показывали либо «сетку», либо вообще ничего.

— Беда, — проронила Ксения.

— Бред, — уточнил я.

— Бред? Так сказал лаборант, который собственноручно ввел крысе цианид, а через пять минут увидел ее живой и здоровой.

— Я в курсе.

— То, о чем объявил полковник, — тоже про крыс. Про триста миллионов крыс, пострадавших неизвестно за что.

— Вот почему стройку забросили, — не к месту догадался я. — Бегут югославы.

— Бегут. А что у меня дома? Двадцать лет экономической блокады. Кошмар.

— И все из-за меня?

— Вчера думала — да. Там, в две тысячи первом, за тобой подчистили, но что-то могло и остаться. Авария, например. Куда ее денешь? Но пять лет, и такие последствия! Вряд ли.

— Сначала надо узнать, в чем дело. С какого перепугу вдруг санкции, комендантский час и прочее. Сходить, что ли, правда к соседке? Она бабулька словоохотливая, только спроси, не отвяжешься.

— Какая соседка? Очнись же наконец! — разозлилась Ксения. — Это ты считаешь, что отсутствовал несколько часов. А для остальных все случилось не сегодня и не вчера. О чем ты ее спросишь? Что произошло пять лет назад? Или четыре? Что было потом? В две тысячи первом мы перевели стрелку. На один градус, на пятнадцать — неизвестно. И все пять лет поезд ехал с прежней скоростью, и где он оказался в результате…

— Мы? — переспросил я.

— Ты, — поправилась Ксения не очень уверенно. — Ну ладно, я там тоже кое-что… Чуть-чуть. Но это касается только одного человека, — добавила она скороговоркой.

— Так и я, кроме себя никого не трогал.

— А вышло вон как…

— Вообще-то не все еще потеряно. Машинка у нас, значит, есть возможность все переделать, расставить так, как было.

— Что переделать?

— Ну, взять, к примеру, меня. Отнес в издательство ненаписанные романы — это первое. Их можно забрать обратно.

— Не беспокойся, уже сделано.

— Премного .благодарен. То-то я смотрю: ни особняка, ни павлинов. Второе — потасовка в ресторане. Вернуться и предупредить себя, чтобы прошел мимо. Куцапов, конечно, все равно нажрется и, может быть, даже кого-то подстрелит. Но не меня. Я имею в виду не то, что…

— Ой, да правильно я тебя поняла! — скривилась Ксения. — Только ерунда все это. Так ты сделаешь еще хуже. Появишься в прошлом уже не в двух, а в трех экземплярах. Потом помчишься исправлять сделанное уже тем, третьим. Абсурд. Ну и самое главное: авария. Я ведь ее наблюдала от и до. Знаешь, сколько народу побилось? Как ты ее собираешься предотвратить — броситься под такси, в котором ехал со своим другом?