Борис Некрасов - Просто металл

• Название: Просто металл
• Автор: Борис Некрасов
• Издательство: Магаданское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1968

Действие романа развертывается на одном на золотых приисков Колымы в наши дни. Герои романа — люди самых разных возрастов и профессий. Всех их роднит чувство дружбы, товарищества, стремление жить на земле с пользой. Они активно и действенно вмешиваются в жизнь, спорят с застывшими традициями, сражаются за нравственные принципы, на которых строится завтра нашего общества. У каждого героя своя интересная судьба.

---

— Помощи у тебя решили просить, — настороженно поглядывая на него, сказал Горохов.

Насторожился и Иван.

— Помощи? Вы — у меня? Не понимаю. Мы и так стараемся, чем можем, прииску помочь.

— Ну да, конечно. Только не о том речь. От этой вашей помощи еще неизвестно, какой толк будет. А мне помощь сегодня нужна. Сейчас, понимаешь? Чтобы взять побольше и вовремя то золото, которое уже есть.

— И чего же вы хотите?

— Советовались мы здесь вчера и решили, что целесообразно половину людей у тебя забрать.

— То есть как это — забрать?..

— Очень просто. Производительность у тебя выросла, а людей столько же осталось. Спасибо, значит, за высвобождение рабочей силы. Логично?

Гладких решительно рубанул куланом воздух.

— Нет, не логично! Мы же фронт работ увеличиваем. Ни одного человека с участка я не дам!

— Не дашь?

— Не дам.

— Та-ак. Значит, мой приказ не выполнишь?

— У меня есть ваш приказ. Письменный. О закреплении за участком рабочей силы. Отменяйте его по всей форме, официально. И пишите новый. Но я его обжалую. До обкома партии, если понадобится, дойду, но лишать прииск базы не дам.

И чаша директорского терпения переполнилась.

— Пугать?! Ты — меня пугать?! Мальчишка! — сорвался он на крик. — О прииске он заботится, видите ли! На меня — слышишь? — на меня еще пока эта забота возложена! Кстати, и обкомом партии тоже. Понимаешь?! Иди жалуйся? К кому пойдешь? Может быть, к Сергею Ивановичу? Так он тебе скажет, что Горохов здесь двадцать лет с гаком, что он «Славный» из прорыва вытащил, шесть лет в отпуске не был…

— Напрасно, — спокойно вставил Гладких.

— Что напрасно? Я тебя спрашиваю, что напрасно?!

— Напрасно в отпуске не были, нервы бы вам там подлечить не мешало. Разрешите идти, если у вас ко мне больше нет ничего.

Но распалившийся директор продолжал кричать, понося на чем свет стоит и Гладких, и вообще всех «молокососов», и «зазнаек».

Иван нахлобучил шапку и тихо, но твердо сказал:

— Сегодня я действительно от вас ничего больше не услышу. До свидания…

Ни в этот день, ни позднее приказа об откомандировании людей с участка он так и не получил.

…Это было часов в семь вечера. В контору не вошел, а ворвался Карташев. Тот самый Карташев, который во всех случаях жизни казался абсолютно спокойным и которому такая живость была как будто совсем несвойственна. В первое мгновение Иван даже испугался: не стряслось ли чего?

— Что такое? Что с вами, Семен Павлович?

— Сейчас, сейчас, — запыхавшись, с трудом повторял старик, доставая что-то из глубокого кармана ватных брюк. Наконец он извлек оттуда спичечный коробок, аккуратно разгладил ладонью лежавший на столе газетный лист и высыпал на него содержимое коробки. — Вот! — торжествующе провозгласил он. — Вот оно, Иван Михайлович! Как полагается!

При свете тусклой аккумуляторной лампочки на столе матово поблескивала маленькая пирамидка золотого песка. Как завороженный смотрел на нее Иван, потом порывисто — обнял старика и крепко поцеловал его небритую, колючую щеку.

— На «Холодном», — рассказывал Карташев, — на шестнадцатом работал. До песков дошел, взял пробу, как полагается, смотрю — есть. Я еще лоток. Опять металл. Вот, — кивнул он на стол, — всего с двух лотков. Представляете?..

С грохотом, стукнув о внутреннюю стенку так, что с потолка посыпалась известка, распахнулась дверь, и на пороге появился Витька Прохоров.

— Есть! — выдохнул он, развязывая зубами узел на носовом платке.

Рядом с карташевской выросла еще одна пирамидка золота…

— Иногда сухие цифры, товарищи, — Горохов вытер платком вспотевший лоб и повторил: — Да-да, сухие цифры говорят иногда, товарищи, красноречивее любых слов. Прииск «Славный» Опять отстоял свою славу одного из ведущих в районе. Средняя производительность труда по нашему передовому предприятию составляет сто сорок два, процента к плану. Даже отстававшие продолжительное время разведчики начинают, кажется, подтягиваться, перестают быть бельмом на глазу у всего коллектива. Они сегодня тоже по праву отмечают вместе с нами общий успех прииска в соревновании предприятий района…

Видимые сдвиги в работе «Конченого» тоже были козырями в колоде Горохова, и умолчать о них директор не мог. Однако упомянуть имя начальника участка он не счел нужным.

…Собрание, посвященное вручению коллективу «Славного» переходящего Красного знамени по итогам первого квартала, проходило торжественно, даже парадно. Но только до тех пор, пока слова не попросил Гладких. Он поблагодарил районные организации и горное управление за высокую оценку работы прииска в целом, а директора за теплое слово о разведчиках и заверил, как это принято, что они и впредь постараются работать с полной отдачей сил. Но на этом его выступление не закончилось. Начальник разведучастка не пожелал считаться с торжественностью минуты.

— Но мне хотелось бы, — продолжал он, — поговорить о наших делах поподробнее. И разговор, простите, будет не праздничный. Позвольте вас всех спросить, товарищи именинники, что это за передовой прииск, где работы ведутся дедовским способом, где технические нормы — слово-то какое: технические! — рассчитаны на рабочего, вооруженного ломом и лопатой. Вы понимаете, конечно, что я говорю о разведке, а не о прииске в целом. Но и этого достаточно. Отношение к разведке — это проявление чувства перспективы способности видеть завтрашний день. Вот директор говорил здесь, что цифры бывают красноречивее слов. Бывают. Но бывают и люди, которые прячутся за цифрами. Ковырнешь другой раз высокую среднюю цифру, а за ней вместо настоящей организации труда — штурмовщина, кустарщина, пренебрежение к технике, отсутствие настоящей заботы о человеке…

— Не место здесь, Иван Михайлович, — не очень громко одернул его секретарь партбюро.

Иван повернулся к столу президиума.

— И место и время, товарищ Федоров. А где же еще говорить? Рабочих собраний у нас не бывает, а на таких вот торжествах мы только трехзначными цифрами жонглируем. Или победителей не судят? Судят! Но только по еще большему, строгому счету.

Казалось бы, у Ивана не было особых причин быть недовольным собой и своими разведчиками. Вот и на общем торжестве отдали же им должное. Но не такое наступление с «пращой и палицей» устраивало начальника участка.

Выступление Гладких всколыхнуло собрание. Слова попросил старший геолог.

— Товарищи! Товарищи! — поднялся за столом президиума Горохов. — Спасибо, конечно, товарищу Гладких за добрую заботу о наших общих делах, но какие могут быть сегодня прения? Соберемся специально, тогда обговорим все.

Член бюро райкома Прядкин, вручавший Горохову знамя, остановил его:

— Не надо, Петр Степанович. Пусть выскажутся люди для пользы дела.

Прения продолжались. Вслед за Петровым на сцену поднялся бригадир бульдозеристов Шемякин.

— Товарищ Гладких к нам на прииск, можно сказать, прямо из отпуска приехал, — рассказал он — И, прямо скажу, много интересного и нового привез. Как на сибирских стройках наши товарищи работают, к примеру, и все такое. Рассказал он нам все как есть, значит, а теперь мы ему в глаза смотреть стесняемся. Потому что не иначе, как он думает, что недотепы мы. А как же? Такой опыт привез, а мы — ни с места. А почему так получилось? Ребята решили было по-новому работать, и начальник парка нас поддержал. А как дальше пошло, так и дело с концом. Главмех с директором посоветовались и решили, все, как было, оставить. Их вполне устраивает, когда мы на круг сто тридцать процентов даем. С этими новшествами, говорят, еще неизвестно, что получится. Вы, говорят, утверждаете, что двести, а вдруг — восемьдесят? Пусть не обижается на меня товарищ Горохов, но я ему правду скажу. Он и не знает, наверно, как его рабочие за спиной зовут. Царем Горохом. И точно. Мы, как при царе Горохе, работаем. А разведчики — особенно. Гладких верно сказал.

Рассказал собранию о своем низложении в шурфовщики и бывший экскаваторщик Василий Копытко.

Закончилось это не совсем обычное собрание — без докладов но с бурными прениями — в два часа ночи. А после собрания Ивана пригласил к себе, в дом приезжих, Прядкин. Первой мыслью Ивана было: а не погорячился ли он, не наговорил ли в запальчивости лишнего чего? Еще и еще раз перебирал в памяти сказанное. Но нет, ему не в чем было себя обвинить — он был прав. Да и в том горячем отклике, который вызвало его выступление, находил он полное подтверждение своей правоты. На том и стоим! — решил Иван и постучал в комнату Прядкина.

Член бюро райкома был не один. Напротив него сидел: Федоров, нервно постукивая пальцами по краю стола.

— Садись, — предложил Прядкин Ивану и продолжал прерванный его приходом разговор. — Так вот на мои взгляд, это была первая и основная твоя ошибка. Разумеется, нет ничего плохого, когда партийный руководитель работает в тесном контакте с директором предприятия. Более того, это необходимо. Но очень плохо, когда секретарь партийной организации смотрит на все только его глазами. Как ваша парторганизация может осуществлять право контроля, если ее секретарь занимает такую позицию? Горохов — опытный горняк, не первый год руководит приисками и заслуги немалые имеет. Но осталось в нем что-то от времен дальстроевских, когда он не только прииском, но и лагерем командовал. Ему помогать надо от этого груза избавляться. И критикой тоже помогать — напрямую, по-партийному, даже жестко, может быть. А вы здесь, извини меня, в его дуду без разбору иногда дуете. Вот и проявляется в нем диктатор местного масштаба. Говорить во множественном числе он научился: «мы решили», «мы посоветовались» и так далее. А вот по существу нет-нет да и покажет старинку. У вас сейчас небось одних коммунистов да комсомольцев процентов пятьдесят наберется. А двадцать лет назад на этом прииске процентов девяносто пять заключенных было. Да и каких заключенных! Лагерь особого режима — одни рецидивисты, бандиты. Но не только в этом дело. Партия учит во всем и повсюду по-новому руководить и работать…