Евгений Прошкин - Загон

• Название: Загон
• Автор: Евгений Прошкин
• Жанр: Научная Фантастика

---

Преодолев последние ступени надземного перехода, Андрей остановился возле стеклянной стенки и посмотрел на шоссе. Внизу проносились яркие, как игрушки, автомобили: полосатые "под зебру", пятнистые "под леопарда" и вовсе неописуемых расцветок. В город и из города машин ехало примерно поровну. Строго говоря, там, где стоял Андрей, тоже была Москва - юридически, географически и как угодно, однако городом в окраинных районах называли только центр. Город это место, где живут люди, владеющие личным транспортом. Место, где живут люди без транспорта, - это блок. В блоке живут черы.

Послезавтра, подумал Андрей. Подумал - и почувствовал что-то щемящее, похожее на неуловимую вибрацию.

Он представил, как внутри, в голове или в животе - неважно, заводится некий моторчик. Скоро моторчик закрутится и понесет его в центр. Пусть медленно. Лишь бы вырваться из блока. Послезавтра...

* * *

- Выкобениваешься, Царапин?

Вопрос прозвучал так близко, что Илья вначале принял его за реплику героя из сериала.

- Вы чего, овчарки лишайные, мозгами попутались?! - прошипел он. Только недавно вызывали, и опять... Ни минуты покоя!

Затем выключил монитор и, придавив микрокнопку в часах, сказал:

- На связи... Не выкобениваюсь я. Лежу, никому - не мешаю. Телик смотрю.

- Телемонитор надо было обычный брать, как у всех соседей, а ты самый модный хапнул. Хуже ребенка!

Голос звенел в районе левого уха и резонансом разносился по всему черепу.

- Через Сеть определили? Вы мой монитор не трогайте. Имею право. Лимит по карте я рассматриваю как свои командировочные.

- Рассматривай как хочешь, - вяло отозвался голос. - Я тебя не для этого вызвал.

- Догадываюсь, - буркнул Илья в браслет. - Что-то срочное?

- Во-первых, мы решили облегчить тебе задачу. Завтра организуем подставочку - будет возможность сойтись с объектом поближе. И попробуй ее упустить!

- Завтра я иду на конвертер, - возразил он. - Дерьмо в чан заливать. Сами же велели...

- Опоздаешь немножко. Подробности получишь позже, это не главное. Главное - то, что во-вторых. Тебе поручается акция устранения.

- Как-как? Устрашения?

- Ты все понял, Царапин. Прекрасно понял. И незачем переспрашивать. Лучше, если это будет несчастный случай, правда, на такой класс я не рассчитываю. Сойдет и бытовуха. Адрес запоминай сразу...

- Погодите! Вы что же, палача из меня делаете?!

- Универсала, - веско произнесли в динамике. - Надо уметь не только щупать, но и за горло брать. Все надо уметь.

- Нет.

- Да, гражданин Царапин, да, - сказал голос, особо выделив слово "гражданин".

Намек был вполне ясен. Выбора ему не оставляли.

Как и в тот раз, в самом начале. Тогда он тоже не выбирал. Ему просто объяснили, чего от него хотят, и он согласился. Но это не было ответом на вопрос, потому что и самого вопроса не было. Никто не ожидал, что он откажется, - потому, что отказаться Илья не мог.

- Адрес... - раздалось за ухом.

- Да... - выдавил он. - Говорите, я слушаю.

Ему назвали номер блока, дом и квартиру. И пожелали удачи. Кто называл, кто желал - Илья не имел об этом ни малейшего представления.

За все время сотрудничества с "неотложкой" он видел лишь двоих, и то в сумерках, без лиц. Его перевозили в закрытой кабине, водили по глухим коридорам, всегда - с завязанными глазами. Он даже оправлялся, не снимая повязки. Это было противно, но все же не так, как тридцать лет каторги.

Когда огласили приговор, стоявший рядом охранник ввел Илье антишок. Возможно, в инъекторе было что-то еще - после укола Илья почувствовал симпатию ко всему миру, включая судейскую комиссию. С этим настроением он и добрался до "шкатулки" - узкой комнатки с мягкими стенами. Там Илья мог биться головой сколько угодно. И он бился. И выл, и катался по полу-тоже мягкому...

Адвокат предупреждал, что наказание будет серьезным. По мнению Ильи, серьёзно - это дет пять или семь, и не на каторге, а в обычной тюрьме. Больше трешки ему никогда не давали, и семилетка была бы для него достаточно суровой карой. Но не тридцать.

Прежде, получая то двушку, то трешку, Илья почти не расстраивался, ведь он рисковал сознательно. Вор ворует, полиция ловит - в этом была какая-то глубинная справедливость, некое подобие закона природы.

Иногда охотник побеждал, и Илья, с прибаутками, с воздушными поцелуями в сторону судейской комиссии, отправлялся в тюрьму. Больше всего ему нравилось судиться на западе Европы. Тюрьмы там были хорошие, во многих устраивали "день открытых дверей". Этот праздник называли по-разному, но аббревиатура "DOD" была единой для всех языков. В тюрьмах вообще принято сокращать слова. Быстрее говоришь - быстрей понимают.

ДОД в тюрьме - это то, ради чего стоит соблюдать дисциплину, участвовать в общественно-полезных работах и улыбаться охранникам. В ДОД на территорию . пускали всех: торговых агентов, независимых священников, друзей и жен, а также шлюх и честных нимфоманок. Посетители приносили с собой всякие порошки и таблетки полумедицинского назначения. После обеда в камерах пыхтели и стонали, и до следующего ДОДа заключенные смотрели забавные цветные сны разумеется, не без помощи порошков.

Руководство на подобные шалости закрывало глаза - ДОД снимал стресс эффективней, чем сотня психологов. По крайней мере, это было лучше, чем массовые побоища и столь же массовые изнасилования.

Однако Илья ни разу не слышал про "дни открытых дверей" на каторге. В неосвоенных районах центральной Австралии никого, кроме ящерицы, в гости не пригласишь.

"Наверно, я не выживу, - решил Илья. - Или не доживу, если в этом есть какая-то разница".

Тридцать лет за то, что всегда оценивалось не выше трех. Пожалуй, на каторге эта история будет иметь успех. Илья воскресил в памяти роковую строку из выставочного каталога:

"М. Куркина. ЖИРАФ ОБЕЗГЛАВЛЕННЫЙ. Середина XXI века Новой Эры. 20х18 см. Холст, масло".

Многие считали этот случай курьезом, но для Ильи он стал катастрофой. По какому-то идиотскому совпадению, в ту самую минуту, когда Илья взламывал охранную систему Пражского музея, в Южно-Сахалинске состоялась конференция ЮНЕСКО, объявившая "Жирафа" достоянием мировой культуры. Когда Илья упаковывал картину в пенал, она уже не принадлежала частному коллекционеру Солу Вайсбергу, она являлась собственностью Тотальной Демократической Республики.

Если б Илья отложил поход в музей на пару часов, все было бы иначе. Старое воровское правило "крадешь у Республики - крадешь у себя" он соблюдал отнюдь не из кокетства. Покушений на государственное имущество правосудие не прощало. Тридцать лет каторги - за картинку размером двадцать на восемнадцать. Аккурат по месяцу за квадратный сантиметр, подсчитал Илья. Сама художница, госпожа Куркина, едва ли потратила на нее и сотую часть этого времени.

Илья лежал на мягком полу "шкатулки" и плакал от отчаяния. И тут появились эти двое. Точнее, сперва погас свет.

В полной темноте ему рассказали про эпидемию среди черов и про неотложную психиатрическую помощь - не то, чтобы очень секретную, но как бы слегка негласную. Илья еще не знал, чего от него хотят, но заранее был готов на все. Другой возможности избежать каторги ему бы не представилось. Илье завязали глаза и куда-то отвезли. Через месяц, после короткой подготовки, его отпустили - с новыми документами и первым заданием. Задание было легким, почти смехотворным. Ему поручили какую-то мелочь: встретиться, познакомиться, выспросить...

Голос во вшитом динамике обещал когда-нибудь отпустить его по-настоящему, насовсем. Временами ему казалось, что этот счастливый миг уже близко. Впрочем, собеседников Илья не видел. Врали они или говорили правду - он не знал.

Теперь он понял: ему врали. Он и так не принадлежал себе, и у хозяев не было причин специально мазать его кровью, чтобы привязать крепче. Крепче уже некуда. Его элементарно продвигали по службе - из простых наблюдателей в... исполнители?.. В "универсалы", так сказал голос под кожей.

Илья дошел до кухни и налил в чашку воды. Жадно выпил и налил вторую это позволяло отложить окончательное решение еще на несколько секунд.

Выполнить работу качественно - значит убивать и дальше. Завалить дело значит поехать на каторгу. Можно удрать, но кто поручится, что вместе с динамиком ему не вшили маячок? Можно достать терминал и учинить скандал на всю Сеть. Только что он поведает миру? Лиц не видел, имен не знает... И даже если люди поверят, каторги ему не избежать. Такие приговоры не обжалуют.

У Ильи снова не было выбора - как и в тот день, когда в камере погас свет и открылась дверь...

Он достал из выдвижного ящика здоровый хозяйственный нож и попробовал лезвие на ноготь. Совершенно тупое. Илья поискал в шкафчике точилку. Загадал: найдет или не найдет?

Точилки в доме не было, и это значило... это значило, что...

- Значит, чер умрет больно, - сказал Илья вслух.

На улице происходило какое-то розовое столпотворение. Половина женщин щеголяла в одинаковых кофтах - зрелище было и смешным, и жутким. Илья провел в окраинных блоках уже достаточно, но такого единообразия в одежде еще не видел.