Барбара Картленд - Парижские соблазны

• Название: Парижские соблазны
• Автор: Барбара Картленд
• Жанр: Зарубежные любовные романы

Герцогиня Мабийон слыла королевой парижского полусвета. В ее доме собиралась самая подозрительная публика, и когда там появилась юная Гардения, лорд Харткорт ни минуты не сомневался, что старая герцогиня хочет найти своей родственнице богатого покровителя. Он не прочь сыграть эту роль, но отчего-то его предложение вызывает негодование у юной красавицы. И вот однажды, вернувшись в свой кабинет в посольстве раньше обычного, лорд Харткорт застает там Гардению, роющуюся в ящиках его стола…

Перевод: Марина Павлычева, О. Болятко

---

Лорд Харткорт улыбнулся.

– Бедный Берти, я обставил тебя у самого финиша, да? Я утешу тебя тем, что скажу: ты недостаточно богат – недостаточно богат для Генриетты.

– Я и с этим готов согласиться, – смирился Бертран. – Но должен тебе признаться: если в скором времени я не найду себе девчушку, я на весь Париж прослыву эксцентричным. Все щеголи, подобные тебе, уже обзавелись постоянными связями. Мне просто не везет. Ты помнишь того проклятого немецкого князя, который увел у меня Лулу? Я же не могу соперничать с виллой в Монте-Карло и с яхтой. А она почти разорила, когда потребовала машину. Чертов автомобиль! Он постоянно ломался. Все автомобили такие. Лучше иметь хорошую лошадь. – Они вышли из здания посольства во двор. – Кстати, вспомнил, – продолжал Бертрам, – я подумываю о покупке новой скаковой лошади. Хотелось бы узнать твое мнение. Она из конюшен Лабризе.

– Можешь больше ничего не говорить, – покачал головой лорд Харткорт. – Мой ответ – нет! Лабризе – один из самых крупных обманщиков на французских ипподромах. Я бы не притронулся к тому, что он предлагает, даже если бы это был осел.

Бертам изменился в лице.

– Проклятье, Вейн, тебя послушаешь, и руки сразу опускаются, – проворчал он.

– Просто я о тебе забочусь, – сказал лорд Харткорт. – Есть более легкий и приятный способ сорить деньгами – тратить их на женщин.

– Может, ты и прав. – Лицо Бертрама прояснилось. – Давай поедем и посмотрим на ту монашку, о которой рассказал Андре. Возможно, она подойдет мне, кто знает?

Лорд Харткорт не ответил, и его кузену показалось, что этот вопрос совершенно его не интересует.

* * *

Все утро Гардения с некоторым волнением ожидала встречи со своей тетушкой. Девушка проснулась поздно – гораздо позже, чем собиралась, – и увидела, что яркое солнце уже пробивается через тяжелые шторы на окнах. Она выбралась из кровати, резко раздвинула их, и ее взору открылось огромное серое поле парижских крыш, которое, казалось, простирается в бесконечность. В ясном небе летали голуби, в воздухе витало нечто такое, что заставило ее распахнуть окно и высунуться, с восторгом вдыхая благоухание и свежесть парижской весны.

Сомнения, тревога и страхи, мучившие ее всю ночь, улетучились. Было утро, светило солнце, и она уже начинала влюбляться в Париж! Она оглядела комнату, не зная, чем бы заняться. Может, позвонить, чтобы принесли завтрак? Или самой поискать что-нибудь поесть?

Пока Гардения раздумывала, раздался стук в дверь. Она быстро запахнула старенький халат и, повернув ключ, приоткрыла маленькую щелочку, чтобы посмотреть, кто стучится.

– Ваш завтрак, мадемуазель, – проговорил по-французски юный голос.

Гардения шире открыла дверь и впустила в комнату дерзкого вида горничную в белом чепчике. В темных глазах француженки так и прыгали чертики. Она поставила поднос на столик у кровати.

– Экономка сказала, что нужно распаковать ваши вещи, мадемуазель, – объявила она. – Еще она сказала, что вы сегодня переедете в другую комнату, поэтому на самом деле не стоит и начинать, правда?

– Нет, не стоит, – ответила Гардения на медленном, очень правильном французском. Ей было немножко сложно следить за быстрой речью горничной. Одно дело говорить на великолепном французском в Англии, и совсем другое – слушать местное наречие из уст девушки, которая трещит в два раза быстрее, чем те, с кем Гардении приходилось общаться. – Не стоит, – повторила она через некоторое время. – Вы правы. Я оденусь, а потом, думаю, можно перенести мой чемодан в другую комнату, и я буду вам очень благодарна, если вы там и займетесь моими вещами.

– Хорошо, мадемуазель.

Гардению в некоторой степени смутил косой взгляд, который бросила на нее горничная, выходя из комнаты. Интересно, спросила она себя, отчего слуги в этом доме кажутся такими странными? Однако аромат свежего кофе и вид теплых хрустящих рогаликов напомнил ей, что, несмотря на ночную еду, она очень голодна.

Рогалики были изумительны, хотя масло имело странный вкус. Оно совершенно не походило на масло из Джерси, которое Гардения с таким аппетитом ела в деревне, где жила с самого детства. А вот такого вкусного кофе ей никогда пробовать не доводилось. Она выпила еще одну чашку и только после этого начала умываться и приводить себя в порядок.

Главная задача – произвести хорошее впечатление на тетушку. «Первое впечатление всегда очень важно», – зазвучал у нее в голове голос матери, и на мгновение глаза наполнились слезами.

Платье, которое было на ней прошлой ночью, висело в шкафу. Гардения посмотрела на него и теперь в свете весеннего солнца поняла, как оно выношено. Платье принадлежало матери, и девушка вынуждена была его надеть, так как другой черной одежды в доме не нашлось; все остальные ее вещи – они все поместились в ее чемодане – были цветными, хотя и не менее изношенными. Она отыскала щетку для одежды и почистила юбку. Грязь, налипшая на подол, когда она выходила из поезда, теперь высохла и легко счищалась. Но ничто не могло скрыть убогости залоснившейся одежды с вытертыми манжетами, хотя перед путешествием она приложила максимум усилий, чтобы привести ее в божеский вид. Все попытки освежить щеткой жакет и юбку не принесли желаемого результата. Охваченная отчаянием, она оделась и принялась как можно более аккуратно укладывать волосы.

Гардения выглядела очень молоденькой и очаровательной, но вряд ли она понимала это, когда подавленно оглядела себя в зеркале, прежде чем направиться к двери. Она была невысокой и слишком тонкой, что было немодно, но она гордо несла голову. Ее светлые волосы, которые постоянно пытались скрутиться в колечки, четко очерчивали белый лоб и обрамляли изящное личико с темными серыми глазами и пухлым чувственным ртом.

Сердце Гардении бешено колотилось, когда он вышла из комнаты, которая ночью казалась ей убежищем, и двинулась по коридору, застланному толстым ковром, к главной лестнице. После шума и неразберихи, которые встретили ее по приезде, в доме стояла тишина. Но запах вчерашнего веселья все еще чувствовался. Он усилился, когда Гардения спустилась на этаж ниже: дым от выкуренных сигар, благоухание увядающих цветов, аромат экзотических духов и то, что поначалу она не распознала, – запах винного перегара.

Этот этаж был погружен во тьму: свет в коридоре потушили, а шторы на окнах еще не раздвинули. Гардения догадалась, что тетушка спит именно на этом этаже, и продолжила свое путешествие вниз по лестнице.

Она спустилась на второй этаж, пересекла широкую, очень красиво обставленную лестничную площадку и остановилась перед двустворчатой дверью, ведущей в комнату, которая, по ее мнению, была главной гостиной, или салоном. Изумленная, она не могла оторвать глаз от того, что предстало перед ней!

Это был огромный, во всю длину дома, салон с очень дорогой, как догадалась девушка, отделкой. Шторы из розовой парчи с золотой ниткой ниспадали с резных позолоченных карнизов и отлично сочетались с шелковыми вставками на белых с золотом стенах. Повсюду висели зеркала в резных позолоченных рамах, в которых отражалась инкрустированная мрамором мебель. Но больше всего при беглом осмотре внимание Гардении привлекли расставленные по всему периметру салона и обтянутые зеленым сукном столики. Хотя девушка видела их впервые, она сразу догадалась, для чего они. Так, значит, вчера здесь играли в карты, подумала она! Но почему тогда был такой шум?

Среди всякого мусора на полу валялись осколки фужеров для шампанского, огромная ваза для оранжерейных цветов, статуэтки из дрезденского фарфора с отколотыми купидонами. В дальнем конце салона стоял большой сервировочный стол, застланный льняной скатертью, на которой четко выделялись следы вчерашнего пиршества, и заставленный пустыми бутылками и грязной посудой.

«Что же это был за прием?» – недоумевала Гардения. В передней части салона она заметила подиум, где вчера сидели музыканты. Но зачем понадобилась музыка, если люди хотели, сидя на резных позолоченных, обтянутых гобеленом стульях, проигрывать деньги за этими столами? Тут она вспомнила, что находится во Франции. Она слышала разговоры об азартных играх в Монте-Карло и в Остенде, куда люди приезжали специально, чтобы испытать азарт; ради этого они были готовы перебраться через Ла-Манш. Но разве она могла предположить, что обнаружит игорный дом в Париже, и даже в доме своей тетушки!

«Что бы сказала мама», – думала Гардения, зная, как она неодобрительно относилась к азартным играм в любом виде и яростно протестовала, когда отец собирался делать ставки на скачках.

Несмотря на изумительную обстановку и художественно расписанный потолок, в салоне царила неприятная атмосфера. Однако запах объедков и прокуренный воздух не имели к этому никакого отношения. Подобную атмосферу создавало нечто более глубокое и основательное. Озадаченная своими впечатлениями, Гардения быстро вышла из салона, спустилась по лестнице в холл и направилась в ту комнату, куда вчера вечером ее отнес лорд Харткорт. Кто-то уже поднял шторы, но большой серебряный поднос с едой все еще стоял на столике у дивана, а диванные подушки хранили отпечаток ее головы.