Чарльз Робертс - Пещера чудовищ

• Название: Пещера чудовищ
• Автор: Чарльз Робертс
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013

Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые…

Антология «Пещера чудовищ» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций забытой палеонтологической фантастики. В книгу включены произведения русских и зарубежных авторов, впервые изданные в 1900-1920-х гг. и извлеченные из редких ныне журналов. В издании сохранены оригинальные иллюстрации, составляющие неотъемлемую часть первых публикаций.

Оглавление:

Чарльз Робертс. На рассвете времен

A. Романовский. Слоновий «дедушка»

Б. Сотник. Ха из стаи Хоу

Ирвинг Крамп. Осажденные черепахами

Н. Павлов. Птенцы

С. Красновский. Катастрофа пространства

Морис Ренар. Пещера чудовищ

Василий Афанасьев. Страна великанов

Генри Де Вер Стэкпул. Из глубины глубин

Комментарии

Составление и комментарии: М. Фоменко

---

Несколько мгновений ее гордая, величественная фигура, четко выделяясь на фоне темневшего неба, сохраняла неподвижность бронзовой статуи. Потом, протянув руки к охотнику, Фарунх стала звать его. Бригида отрицательно покачал головой и, указывая по направлению к ущелью, знаками стал предлагать жрице присоединиться к нему.

Неожиданно девушка наклонилась и, когда снова выпрямилась, в руках у нее был зажат большой камень. Она ступила несколько шагов вперед и замахнулась, а Лавро инстинктивно зажмурился. Когда, через минуту, он взглянул вверх, Фарунх быстрым твердым шагом взбиралась вверх по крутой тропинке и, ни разу не оглянувшись, исчезла за скалой…

…Через месяц Бригида работал в качестве «эскаладоре»30 в большом степном ранчо и, как странный сон, вспоминал свою жизнь в стране великанов. В самом деле, трудно было себе представить в сравнительно близком расстоянии от прозаических построек обширного промышленного владения «бараньего короля», этого важного торгаша Альваро ди Каруна, — другое, сказочное царство Аталдатл с людьми-великанами, с гигантскими невиданными зверями, гранитным храмом-лабиринтом.

Фарунх… Что стало с ней? Неужто, по таинственному приказу свыше, она тоже отправилась на суд в «страну отца света»?.. И часто перед мысленным взором украинца возникала одна и та же волнующая картина… Мрачная терраса дворца Аталдатл, окутанная вечерними тенями… Впереди сверкает кроваво-красная черта, отделяющая жизнь от смерти… И к этой черте обычным решительным, спокойным шагом идет молодая жрица, вопреки жестоким законам своего народа пощадившая жизнь пленника…

Неистово зазвонивший колокольчик возвещал о закрытии заведения Дель-Варто. Было уже совсем светло, и к гавани с грохотом тянулись вереницы грузовых авто, нагруженных серыми мешками с красными трафаретами фирменных марок и клейм…

Генри Де Вер Стэкпул Из глубины глубин

I. Выход в Японское море

Произошло повреждение на линии Владивосток — Нагасаки.

Кабель Владивостока-Нагасаки пролегает в шести тысячах футах от бухты Петра Великого и на глубине десяти тысяч футов проходит около 42-ой параллели северной широты, южнее ее.

Японское море, к югу от 42° северной широты, имеет форму громадного блюда в триста миль ширины и четыреста миль длины, простираясь от северной части Матсу-Шима до той широты, на которой находится самая южная бухта всей сибирской территории — залив Поссьета.

И вот, пароход франко-датской телеграфной компании «Президент Гирлинг», зайдя для ремонта в Гонконг, получил там известие об этом повреждении и, одновременно, приказ произвести починку кабеля.

«Президент Гирлинг» имел турбинный двигатель и был последним словом техники, начиная с заслонок и переборок и кончая грапнелем31, — бреймовским патентованным грапнелем с клещами из цельной стали, изобретатель которого был главным кабельным инженером на том же самом «Президенте Гирлинге».

Известие пришло на борт судна в 11 часов утра, и капитан Грондааль получил его в тот момент, когда выходил на палубу из рубки кают-компании. Он сейчас же отправился отыскивать главного корабельного инженера Брейма, занятого в это время работой на носу.

Перед капитанским мостиком помещалась электрическая станция, а за нею подъемный аппарат, состоявший из громадного барабана, вокруг которого вился намотанный на него канат. Рядом стояла машина, вращавшая этот барабан. Окрашенные в красный цвет буи так и горели под ярким солнцем, заливавшим палубу, устланную канатами от них; их разбирали, чтобы обнаружить перетертые места, и огромный плечистый Брейм стоял тут же, наблюдая за работой. Капитан Грондааль подошел к нему, держа в руках только что полученную от главной конторы компании каблограмму.

— К вечеру надо будет выйти в море, — сказал он. — Хорошо еще, что все нужное снабжение у нас на борту.

Брейм взял у него каблограмму и медленно прочитал ее. Там указывалось, что место повреждения не было выяснено электриками-специалистами в Нагасаки, иначе сказать, повреждение надо было искать… на протяжении всей длины кабеля! Но все же были и кое-какие указания, позволявшие начать поиски не с самого берега.

— Это, вероятно, немножко севернее места наибольшей глубины, — сказал Брейм. — Скверное, покрытое кораллами дно.

— Да, там или около того места, — согласился с ним Грондааль. — У вас все готово?

— Да, да, — ответил Брейм. — У меня все готово.

Оба они были люди, не тратившие лишних слов. Грондааль через минуту уже отправился в помещение электрической станции, чтобы предупредить электриков, а Брейм пошел говорить со старшим по кабельной команде — Стеффансоном.

Беловолосый гигант-ирландец Стеффансон был опытным моряком, с пятидесятилетним стажем по ловле трески и по кабельной службе, и до своего поступления в франко-датскую компанию он работал в копенгагенской компании Ларссен. Некогда он плавал шкипером в ирландской рыболовной флотилии и провел сезон на консервных заводах на Аляске. О нем даже можно было сказать, что он, собственно, всегда был рыболовом, потому что работа по исправлению повреждений в кабелях по существу на три четверти является специальной работой кабельного мастера, а на девять десятых это то же, что и работа рыболова.

Как Стеффансон был правой рукой Брейма, так и у него самого была правая рука — датчанин Андерсен, на котором лежал главный надзор по управлению подъемным аппаратом.

Эти трое людей составляли как бы одно собирательное целое, и каждый из них представлял собой, так сказать, часть единого трехсильного механизма. Когда приходилось поднимать поврежденный кабель и начинали работать барабан и подъемный аппарат, то Брейм становился у бимсов32, Стеффансон у барабана, а Андерсен, положив руку на верхнюю часть машины, следил за общим ходом работы аппарата; исполняя ту же роль, что играют клеточки нервных узлов, контролирующие наши сложнейшие мускульные движения. И достаточно бывало одного знака, одного слова Брейма, а порою даже одного помысла его — как это уже мгновенно воспринималось его помощниками, и перевоплощалось в ту или иную тонну энергии.

В их власти были не только румпель и подъемный аппарат, но и турбинные двигатели главной машины: стоит Стеффансону сказать только слово стоящему на мостике Грондаалю, и судно сейчас же будет сдвинуто назад или пущено вперед, повернуто влево или вправо; а стоит только Андерсену кивнуть головой, как тотчас же придет в движение барабан и станет разматывать или наматывать накрученный на нем канат. А как поймают кабель, так заведут с ним целую игру, ни дать, ни взять — рыболов с попавшим на крючок лососем.

Брызжущий здоровьем Брейм носил в крови наклонность к спорту, унаследовав ее от своих предков англичан. Не раз он мысленно сравнивал барабан подъемного аппарата с катушкой спиннинга (рыболовного удилища). Да, в сущности, это было одно и то же, потому что в основу как того, так и другого был заложен один и тот же принцип. Как леску удочки вы можете распустить или закрутить, сматывая и наматывая ее на катушку, так и машина, управляемая Андерсеном, производила ту же самую работу, но была только лучшим патентованным усилителем ее. Ведь, вся разница состояла только в размерах: с одной стороны — крюк, представляющий огромную тяжесть, а с другой стороны — крючок в несколько гранов весом; с одной стороны — сплетенный из проволоки канат, выдерживающий сопротивление в двадцать тонн, с другой стороны — веревочка в двадцать ниток.

По правде говоря, рыболовный спорт отрывал Брейма от его настоящей работы по кабельной специальности и, конечно, тянула его на эту работу только его страсть к спорту. Однажды он выловил акулу на рыболовную удочку, а еще как-то раз в течение целого часа и пятнадцати минут он забавлялся со скумбрией в семь с половиной пудов33, прежде чем посадить ее на острогу. Но попросите его сказать вам откровенно, какой спорт ему больше нравится, ловить акул или ловить кабели, и он вам ответит, что — ловить кабели.

Около пяти часов пополудни все до одного матросы были уже на судне, и, когда заходившее солнце стало опускаться над китайским берегом, раскинув вокруг себя точно набранную из цветных стекол панораму, «Президент Гирлинг» начал поднимать якорные канаты.

Обратившись кормой к золотисто-розовому сиянию запада, он снялся с якоря.

II. Ловля подводного кабеля

Плывя в этом жемчужном и розовом свете вечерней зари, «Президент Гирлинг» прошел Пескадорские острова, потом достиг Тунг-Хай-Си и вошел через Корейский пролив в Японское море.

Теперь перед ним лежал прямой путь вперед, навстречу противному ветру, и предстояла борьба с неприветливым морем.

У Японского моря много своих фокусов. Начиная от Сахалина и до самых Курильских островов, от него добра не жди, — отсюда идет почти всякая непогода на Японском море. Громадная равнина Манчжурии посылает сюда целые полчища бурь и ветров, и даже сама Япония, этот барьер перед Тихим океаном, не представляет настоящей преграды на пути этих ураганов.