Ефим Зозуля - Эскадрилья всемирной коммуны

• Название: Эскадрилья всемирной коммуны
• Автор: Ефим Зозуля
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013

В сборник вошли романы, повести и рассказы советских фантастов 1920-х гг. — «Гибель Главного Города» Е. Зозули, «Эскадрилья всемирной коммуны» С. Буданцева, «Таинственный взрыв» Н. Шпанова, «Огненные дни» А. Горелова, «Гибель Британии» С. Григорьева и «Стальной замок» автора, скрывшегося под псевдонимом П. Н. Г.

Объединяет их тема борьбы коммунистического интернационала и злобных, жестоких толстосумов, «последнего и решительного» боя мировой Коммуны и мирового Капитала.

В этих произведениях отразились и другие распространенные темы эпохи: фантастические изобретения, завоевание воздуха, вездесущие шпионы и диверсанты, глобальные катастрофы и авантюрные приключения «красных Пинкертонов».

Оглавление:

От составителя

Е. Зозуля. Гибель Главного Города

С. Буданцев. Эскадрилья всемирной коммуны

Н. Шпанов. Таинственный взрыв

А. Горелов. Огненные дни

С. Григорьев. Гибель Британии

П. Н. Г. Стальной замок

Комментарии

Составление и комментарии: М. Фоменко

---

«Мы должны спасти Красную Африку от палача Фохта».

«Пролетарий, вынь из ножен последний раз свой карающий меч».

«Пора покончить с взбесившимися паразитами».

Статья за подписью Уралова в «Британском Коммунисте» кончалась еще энергичнее:

«Мы предупреждали в свое время коммунистов всего мира об опасности зачумленного острова. Разнузданная фантазия белых деспотов, ошалевших под тропическим солнцем, так поощряющим рабовладение, ищет кровавого воплощения. Повторим старое восклицание: "К стенке"».

Острых фельетонистов вечерних газет пленила следующая подробность одного интервью с Убанунга-Га для китайской газеты:

«Наши доблестные хозяева вовсе не заботятся о будущем поколении. Одно из старейших на острове промышленных предприятий, фактическим главой которого состоит сам Муссолини, — а это показывает доходность дельца, — является фабрика резиновых изделий "Новый Рамзес". За четыре года родилось только пять белых младенцев, зато мулаты появляются на свет в несметном количестве.

На фабрике работают пятьсот человек по двенадцати часов в сутки, а ведь на острове белых и желтых потребителей продукции всего только несколько десятков тысяч человек.

Вы представляете такое расширение внутреннего рынка, ибо экспорта ведь у нас нет».

Старик Гассье, знаменитый парижский карикатурист и ветеран революции, еще раз пробовал свой незатупившийся карандаш на знакомой физиономии Муссолини в столь смелой карикатуре, что всегда чопорные английские газеты не решились ее перепечатать.

Но парижане хохотали два дня.

Поход

Уралов не читал в те дни газет. Он горячо выступал и в Вестминстере (здание Правительства), и в рабочих кварталах Лондона, и на гринвичском аэродроме, агитируя за скорейшее выступление против зарвавшейся контр-революции. Его голос разносился по всем радио-приемникам мира. Его квартира в Гринвиче превратилась в склад сочувственных радио-депеш со всех концов мира. Америка выслала двести сорок крупнейших самолетов типа В 9–4, Япония и Китай запрашивали, сколько дирижаблей требуется для обслуживания тыла экспедиции.

Германско-французское объединенное морское ведомство уже отправило дредноуты и субмарины, впервые за четыре года вышедшие в столь дальний рейс, в Порт-Наталь.

В России Главвоздухфлот должен был прекратить прием добровольцев в Ураловскую экспедицию, опасаясь в конце концов за регулярную работу собственного воздушного транспорта.

Зная о существовании пикриноловых воздушных мин Битерфорда, Уралов добивался приспособления самолетов в сторону наибольшей устойчивости.

Десятки изобретателей и конструкторов работали на всех авио-заводах Британии и Франции. Попасть в воздушный цилиндр Битерфорда представляло крупную неприятность даже для моделей В-4, устойчивость которых в «мирной» обстановке ураганов над Южной Америкой была идеальна.

Ямы Битерфорда были опасны в особенности малым аэропланам (на пятнадцать пассажиров) разведывательной службы и «стрекозам» службы связи.

Эти последние, впрочем, к великому сожалению Уралова, не могли принять участия в предстоящем сражении, так как не представлялось возможным установить на них тяжелые электро-отводы и телеаккумуляторы, предназначенные против волн Пуассона, без лишения стрекоз необходимой быстроходности в семьсот-восемьсот километров.

14 мая 1944 года, в шесть часов по лондонскому времени, Эскадрилья Всемирной Коммуны снялась с гринвичского аэродрома. Впереди шли пятьдесят два разведчика А 1–1, за ними штабной самолет Уралова В-4 bis, окруженный отрядом из сорока американских аппаратов и двенадцати «стрекоз».

Главная масса истребителей с интервалом шла в десять километров, вся эскадрилья замыкалась японо-китайским Дирижабельным обозом. Пятьсот семьдесят машин волновали воздух.

Даже видавшие виды на праздниках Мировой Революции (7-го ноября) обычно невозмутимые лондонцы и те с бою занимали места в пассажирских аэропланах, впиваясь биноклями в дюр-алюмниневые сгустки мощи мира.

Дирижабль правительства неподвижно стоял над Вестминстером, и члены Всемирного Совнаркома, не отрываясь, смотрели на восток, где шла флотилия, багровая в закатных лучах.

Пятнадцать тысяч храбрейших солдат революции уходили на юг. Тысячи пудов интритола, дымовых гранат, сонного газа, ядовитейших металлоидов посылал разгневанный пролетариат Мадагаскару.

Когда поравнялись с Лондоном, огромные рупоры судовых радио-фонов, отражая мощные звуки оркестра Британской Коммунистической Республики, загремели Интернационалом. И каюты самолетов в ответ загремели, на другой волне, разноязычным «ура» мировому городу, столице планеты. Это великое приветствие было электрически сфонографировано, чтобы еще раз грозно прозвучать над ненавистным островом паразитов.

Ветераны 1918-21 г., русские красновоенлеты, товарищи Уралова, смахивали слезу, мешавшую смотреть на туманный гигантский город.

Бедный Убанунга-Га рыдал.

— Ну, растрогался горячий человек, — сказал Уралов по-русски и, повернувшись к штабным, заметил, перейдя на английский язык:

— Пора за работу, товарищи.

Тревога на Черном Острове

Капштадтский аэродром оказался, как и следовало ожидать, не в состоянии принять дорогих гостей, длительное пребывание в Капштадте оказалось решительно невозможным. Это обстоятельство окончательно убедило Уралова не медлить с началом военных действий, тем более, что группа парламентеров на восьми разведывательных аэропланах, радио-телеграфировавших ультиматум Уралова на слабые станции Мадагаскара, подверглась оскорблениям и угрозам пикринолом и даже обстрелом, к счастью не причинившим вреда.

22-го мая, в то время, когда Фохтбург, главный город контр-революции, только еще просыпался, Уралов, снесшись по радио с германско-французскими дредноутами, уже подходившими к Порт-Наталю, отдал приказание эскадрилье готовиться к походу. Стрекозы были отправлены в недосягаемую для Пуассоновых волн зону следить за Мозамбикским проливом, ибо Уралов опасался действия подводных лодок Футо-Яма, морского министра мадагаскарского правительства. Начальники летных отрядов и некоторые командиры наиболее крупных самолетов, приглашенные Ураловым на военный совет, получили последние распоряжения на случай всяких несчастных происшествий. Настроение было бодрое. Эскадрилья рвалась в бой.

В том же порядке выходили из Лондона, взяв высоту девять тысяч метров, эскадрилья пошла курсом Nord-Ost-Ost со скоростью, не превышающей триста километров, в расчете к десяти часам вечера прибыть к Фохтбургу. Масляно шипели насосы, глотая разряженный воздух холодного поднебесья и нагнетая его в каюты. Уралов послал разведку вперед и дал распоряжение в Порт-Наталь держать прибывшие морские электро-суда, по старой терминологии, «под парами».

Фельдмаршал Фохт сегодня, впервые за два года, так взбесился. Он избил хлыстом несчастного слугу мадагасса за слишком слабый утренний кофе. Но утренний кофе был только пустым поводом. Для гнева диктатора имелись большие основания: сегодня до завтрака ему принесли пачку перехваченных зашифрованных радио-грамм, адресованных из Капштадта в Порт-Наталь. Одна из депеш была подписана знаменитой и хорошо известной Фохту фамилией Уралова, которую он имел удовольствие уже прочитать раз на вчерашнем оскорбительном ультиматуме.

Личная радио-станция диктатора, единственная на острове, которая могла сноситься с внешним миром — эти свои сношения вела в строжайшей тайне. Радиостанция ловила главным образом ежедневную советскую прессу, шедшую из Парижа и Лондона в Южную Америку.

С этой прессой знакомился только Совет Девяти, пользуясь ею для политических выводов.

Предательство Убанунга-Га стало известным Совету, но хранилось в тайне.

К чрезвычайному неудовольствию фельдмаршала, весть о последних событиях и об ультиматуме Уралова уже стала просачиваться в население.

К тому же старая лиса, Муссолини, покинув пост премьера и министра внутренних дел в самую ответственную минуту, скрылся очевидно на свой завод «Новый Рамзес».

Фохт опасался, как бы знаменитый демагог не вздумал, вспомнив, что тридцать лет тому назад и он был социалистом, поднять восстание северо-восточных окраин Мадагаскара.

Но участь Муссолини была иная. Его так ненавидели мадагассы на «Нов. Рамзесе», что появление его без стражи привело к открытому местному бунту, и Муссолини был арестован. К слову сказать, неизвестно — погиб ли он при разрушении завода эскадрильей или от руки мстителя?..