Николай Богомолов - Вокруг «Серебряного века»

• Название: Вокруг «Серебряного века»
• Автор: Николай Богомолов
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-86793-826-0

В новую книгу известного литературоведа Н. А. Богомолова, автора многочисленных исследований по истории отечественной словесности, вошли работы разных лет. Книга состоит из трех разделов. В первом рассмотрены некоторые общие проблемы изучения русской литературы конца XIX — начала XX веков, в него также включены воспоминания о М. Л. Гаспарове и В. Н. Топорове и статья о научном творчестве З. Г. Минц. Во втором, центральном разделе публикуются материалы по истории русского символизма и статьи, посвященные его деятелям, как чрезвычайно известным (В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, Ф. Сологуб), так и остающимся в тени (Ю. К. Балтрушайтис, М. Н. Семенов, круг издательства «Гриф»). В третьем собраны работы о постсимволизме и авангарде с проекциями на историческую действительность 1950–1960-х годов.

---

200

Об этом стихотворении см. выше, с. 100, 575 (в файле — статья «Из дневника Валерия Брюсова 1892–1893 годов» запись от «16 <ноября> веч<ером>» + комментарий № 123 — прим. верст.).

201

В действительности Брюсов опасался вызова на дуэль от Саблина, когда, не умея должным образом ответить на насмешки, оскорбил его.

202

Такой записи в реальном дневнике Брюсова нет. Ср. выше записи от 22 и 23 апреля 1893.

203

На деле меблированные комнаты для любовных свиданий Брюсов стал снимать позже, во время романа с Н. А. Дарузес.

204

См. в ретроспективной записи от 25 февраля 1894:

— А вдруг войдет Андр. Андр. <отчим Е. А.>?

— Да, мне и самой всегда это кажется…

205

Паладино Евзапия — известный итальянский медиум (1854–1918).

206

Помимо опубликованных фрагментов протоколов сеансов, проходивших у Красковых (Оккультизм. С. 280–285), см. также в дневниковых записях под заголовком «Протокол сеансов»: «18 <января>. Ст<ол>. Перел<ет?> на расстоянии. <1 нрзб> и писание по-английски. 23 (?). То же. Писан<ие> по-английски».

207

См. также в дневниковой записи от 16 февраля:

«Вчера Андр. Андр. решил изловить нас. Принесли чистых досок. Лично он связал их и одну залепил печатями. Кончики узлов отрезал.

Мы (я и Е. А.) впали в уныние.

Раньше сеанса писали. По писан<ному> вышло, что Елена (дух) ушла… Конечно, утешение, а все скажут:

— Гм… Как надо было показать себя, она и ушла…

Сели за сеанс. Явление пишет……………………………

…………………………………………………………

— Напишете?

Духи отвечают уже определенно:

— Да. Через 16 минут.

Вдруг ужас. — Огонь! Огонь!

На мне блещет синеватое пламя.

Я в ужасе, в смущении.

— Зажгите свечку… (это я), — Нет… Что вы!

— Зажгите! Зажгите… — И я сам зажигаю. Светло. Меня успокаивают. Приносят воды. Зовут Андр. Андр. Все поражены, даже Е. А.

Опять сели. Стуки.

— Написано!

Засветили. Пошли смотреть. Печати целы — пусто. А в другой, не запечатанной, но завязанной — веревки целы, а внутри написано. Третья пуста.

Еще более поражены.

Веч<ером> за мной все ухаживают <…> Наброса<л> стих<отворение> декадентское „Издалека ревнив<ый> взгляд…“»

208

В архиве Брюсова сохранилась тетрадь «Спиритические сеансы 1893 года» (РГБ. Ф. 386. Карт. 2. Ед. хр. 6).

209

Имя духа Елены встречается во многих записях Брюсова, так же зовут героиню записи А. А. Ланга «Мой первый транс» (Оккультизм. С. 284–285).

210

Цитата из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Опять, народные витии…».

211

Сам Брюсов получил наследство не после отца, скончавшегося в 1908 г., а после деда. Сообщение о его смерти см. в дневнике 26 июля 1893. Однако в права наследства он вступил лишь в конце 1895-го или начале 1896 года.

212

Дача Красковых (мы не знаем, собственная или съемная) была в Голицыне.

213

Трагедию «Помпей Великий» Брюсов писал в 1892 году.

214

Поскольку Е. А. Маслова умерла от оспы, приехавших молодых людей к ее телу не подпустили. О дальнейших обстоятельствах этих дней см. в дневниковых записях, опубликованных выше.

215

Это стихотворение под заглавием «Умерла» и с датой: «20 <мая 1893>. Экз. Лат.» — РГБ. Ф. 386. Карт. 2. Ед. хр. 7. Л. 18. Черновой автограф под заглавием «Панихида» — Там же. Л. 21.

216

Семейство Брюсовых жило на даче в Ховрине.

217

Брюсов долго работал над поэмой на смерть Е. Масловой, но так и не закончил. Первоначальные наброски — РГБ. Ф. 386. Карт. 2. Ед. хр. 7–9. Один из вариантов под заглавием «Утро», законченный 29 марта 1894, — Там же. Ед. хр. 11.

218

История, рассказанная здесь, находит аналогии в отношениях Брюсова с Н. А. Дарузес (сценический псевдоним — Раевская). Впервые ее имя встречается в дневнике 13 сентября 1892 г., потом следует долгий перерыв. 24 июня 1893 там записано: «Вчера в озлоблении я отправился к театралам. Мы были в Перове, в Кускове, в Сокольниках, сняли театр и глупили. Это был первый день, когда я на минуту забывал Лелю». Поскольку театральная среда и Сокольники тесно были связаны с жизнью Дарузес, видимо, тогда и произошла новая встреча. Во всяком случае, 29 июня появляется ее имя, а 2 июля следует довольно подробная запись: «Что сказать о маленькой Нате (Тале) Дарузес? Девочка пустая и не особенно хорошенькая. Спрашивается, потому ли она мне нравится, что сейчас нет никого под рукой, а я уж с месяц ни в кого не был влюблен? Нет, не потому, ибо она (т. е. Таля (Ната) Дарузес) нравилась мне и осенью; к тому ж я мог бы теперь ухаживать и за Mlle Воейковой, что отнеслась ко мне хорошо». Записи июля — октября достаточно подробно повествуют о течении романа, и в хронологии событий под 31 октября — 1 ноября читаем: «Встретил Талю на углу Протопоп<овского> пер<еулка>. С нею в Музее. Пот<ом> в №. Ночь не спим. Утро. Везу ее в Сокольники». Попытка описания этих отношений в художественной форме была предпринята Брюсовым в прозаическом отрывке без названия, где герои обладают теми же именами, что и в «Декаденте», что может свидетельствовать о первоначальном предназначении фрагмента:

Свечи удвоены в зеркале, исчерченном вензелями, но блеск их еле проникает за драпри. Только над перегородкою полоса белого света.

Подушки на кровати давно сбились — одеяло сползло к стене — было душно.

— Альвиан, вернемся на диван.

— Что за пустяки! ты боишься меня? здесь так хорошо — полутьма. С нами вино, давай чокнемся.

— Ты хочешь меня напоить?

— Глупая! — милая! — птичка!

Она смеется. Смех полувоздушный, ласковый.

— Как я тебя понимаю, Альвиан. Только это тебе не удастся.

— О, по <1 слово нрзб> не кажется, что с <милым другом?>. Но ты ошибаешься — чего я хочу? — Ты с тобой рядом, это — ты. Я целую тебя — разве я не счастлив без конца, как море — так, так, минуту — ляжем — слышишь, как плещут…

И она отдается тревожной игре — дыхание замирает на миг.

Молчанье. Тьма. Они лежат рядом, овеянные каким-то ароматом. Точно гигантское, гигантское тело раскинулось по морскому берегу. Ноги омывает океан, волоса опутали прибрежные пальмы, а руки далеко раскинуты по дюнам. О, как подымаются круглые груди под магической луной!

— Лидочка, ты любишь меня?

— Тебе не смешно так спра<ши>вать? — Тише, оставь меня.

— Зачем на тебе корсет? броня? щит?

— Оставь, что ты делаешь!

Альвиан расстегивает грудь; она смеется, ее тешит опасная игра — Альвиан приникает жадными устами к шее — она смеется.

— Оставь меня, пусти.

— Это ничего… я люблю… не люблю —

Бессвязн<ые> слова. Она сопротивляется. Они молчат и борются. Молчанье. Тьма. Во мраке кровать, как целый мир. Каждое место на ней ожило, каждый угол получил значение. Тяжело дыша, Лидия от<ходит?> вглубь — Подуш<ки> <1 слово нрзб> — <3 слова нрзб> — <1 слово нрзб> Хриплые звуки — Тьма — Какие-то сети <2 слова нрзб>, над кроватью — больше, больше.

— Не надо, ми<лый>, Альвиан — я буду кричать.

— Я тебя люблю.

Послед<ним> усилием она вырывается — он хватает ее за плечи и валит — она не чувствует боли, а он не сознает своей грубости —

— Пусти…

Они сплетены — и она неподвижно откинулась навзничь — они не хотят разорвать объятий и судорожно держат друг друга.

— Альвиан…

У него нет слов.

Он рыдает — она плачет. Где ж дерзость —

— Что ты со мной сделал.

— Милая — птичка! —…

(РГБ. Ф. 386. Карт. 3. Ед. хр. 16. Л. 38–39. Текст написан весьма неразборчиво, со множеством сокращений, которые часто малопонятны).

219

Ее прототипом явно послужила Мария Павловна Ширяева, сестра будущей жены А. А. Ланга, роман Брюсова с которой начался в 1894 г. и тянулся довольно долго. Несколько стилизуя (поскольку писал девушке, к которой был неравнодушен), Брюсов описывал свои романы 1893–1894 гг. так: «…я оказался одиноким не только сейчас, но и вообще. С Талей Раевской <…> я совсем разошелся, мы поссорились окончательно. <…> Затем был я еще месяца 1 ½ после Тали Раевской влюблен в некую Маню, девицу ужасно набожную, и с ней простаивал целые ночи на коленях в церкв<а>х и монастырях. С ней же встречал и Пасху, бывши и у зау<трень>, и у обеден…» (ЛН. Т. 98, кн. 1. С. 627 / Публ. С. И. Гиндина). См. также: Дронов В. Письма Валерия Брюсова к М. П. Ширяевой // Русская литература и Кавказ. Ставрополь, 1974. С. 88–110.