Мария Куприна-Иорданская - Годы молодости

• Название: Годы молодости
• Автор: Мария Куприна-Иорданская
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1966

Повествование о жизни писателя — это не только история его судьбы или распространенная его биография; это и широкая картина литературной жизни того времени, а по существу частица истории литературы. Кто же может шире, глубже и проникновеннее рассказать о жизни художника, чем не та, кто была его спутницей, знала его труд, разделяла с ним горести и невзгоды, как разделяла удачи и успех? Марии Карловне Куприной-Иорданской выпала счастливая судьба; она была первой спутницей и другом замечательного писателя А. И. Куприна.

---

Мария Карловна Куприна-Иорданская по своей истинной сути принадлежала к числу таких редакторов, как А. И. Богданович или В. С. Миролюбов, которым посвятили в свое время глубоко прочувственные строки и В. Короленко, и М. Горький… Они оставили в русской литературе память о себе, как спутники писателей, верные их пестуны, их сподвижники. Не один из нас, современников, обязан дружественной руке В. С. Миролюбова или А. Г. Горнфельда, не говоря уже о неутомимой редакторской руке А. М. Горького…

Мария Карловна после журнала «Мир божий» редактировала один из самых распространенных журналов того времени «Современный мир»: многие из старшего поколения советских писателей начинали именно в этом журнале, и не у одного из нас хранятся письма М. К. Куприной-Иорданской, написанные твердым прямым почерком, обычно краткие и деловые, но слова «ваш рассказ принят и пойдет в таком-то номере» звучали для молодого писателя поистине волшебно. Но если мы обратимся к нашему времени, то один из первых советских толстых журналов, возникших вслед за «Красной новью», — «Новый мир» был сделан при участии его первого литературного секретаря М. К. Куприной-Иорданской.

Многие из нас печатали свои ранние вещи именно в этом журнале, и как же, когда пишешь предисловие к книге М. К. Куприной-Иорданской, не вспомнить тех лет… Эта неразрывность действия определяет истинное существо автора книги «Годы молодости». От лет своей молодости до наших дней шла Мария Карловна дорогой литературы, и без литературы и не представишь себе ее жизни. Даже тогда, когда многое уже было в прошлом и годы вплотную подобрались к Марии Карловне, входя в ее комнату, сразу оказывался в атмосфере литературной жизни на протяжении почти семидесяти лет. Для истории литературы срок этот означал, что одно поколение писателей давно сменилось другим, и уже и это второе поколение постепенно редеет. Но, как старого капитана на вахте, можно было видеть М. К. Куприну-Иорданскую, погруженную — по мере своих сил — в летопись жизни писателя, ставшего гордостью русской литературы.

Были, однако, годы, когда имя Куприна поблекло и заглохло. Терзаемый эмигрантской неврастенией, с тревогой или даже просто с ужасом вглядывался он в свой завтрашний день, жил почти в нищете, вынужден был писать о русской жизни лишь по воспоминаниям, по отголоскам памяти, он — русский из русских писателей. Такая же судьба была и у И. А. Бунина, но тот мог писать о России по воспоминаниям. Куприн этого не мог; его лучшие рассказы того времени: «Соловей», «Мыс Гурон», «Золотой петух», прелестные очерки «Юг благословенный», — все это не о России, а о горестном воспоминании о ней или о той жизни, которая окружала его во Франции.

Рассказы Куприна до наших читателей не доходили; его книги терялись в безрадостных далях эмиграции, постепенно выветривалось, сходило его имя. В Советской стране вырос новый читатель, который почти ничего не знал о Куприне. Книги Куприна, выпущенные в свое время издательством «Знание» или «Московское товарищество», как и собрание сочинений, изданное в качестве приложения к журналу «Нива», давно стали библиографической редкостью. Былая слава Куприна таяла, но поистине нет понятия выше, чем Отечество, которое в преданной памяти хранит все то лучшее, что было сделано в свое время для народа.

А. И. Куприн не только физически вернулся в Россию и солнце его заката просияло все же на родной земле, но он и заново возник как писатель. Было бы неточно сказать, что имя его было возвращено: для множества советских читателей это имя прозвучало впервые и Куприн как бы сызнова начал свой писательский путь. Успех его книг, его «избранного» или нового собрания его сочинений был огромен, огромны и тиражи, и Куприн по праву занял место в плеяде русских писателей, которые после Чехова — во главе с М. Горьким — определили дорогу нашей литературы. Именно эта плеяда перекинула мост от писателей-классиков прошлого к современному поколению советских писателей, и голос Куприна не ограничен пределами дореволюционной литературы. Он вошел и в ее новую историю, и можно только радоваться и богатству этого голоса, и тому, что наш читатель не дал ему заглохнуть, сделал его своим достоянием и полюбил его.

Человечность — а книги Куприна глубоко человечны — не знает периодов литературы, она действует вне времени, она близка сердцу не одного поколения читателей: пример этому книги Чехова с их нестареющей судьбой.

Книга М. К. Куприной-Иорданской — главным образом о той поре жизни Куприна, когда сильно и уверенно начинал он свой путь. В дальнейшем иной стала жизнь Куприна, и годы разлучили его с первой своей спутницей; умерла и их дочь.

Мы обязаны автору книги о молодых годах Куприна тем, что она сохранила их в памяти, рассказала о них сердечно и просто, как о самом большом и самом лучшем, что было в ее жизни, и тут нельзя не вспомнить рассказа Марии Карловны о том, как, написав «Гранатовый браслет», Куприн трогательно искал в петербургских магазинах именно такой браслет и подарил его своей спутнице, как память о годах молодости, и о молодых надеждах, и о том успехе, который выпал на долю этой маленькой повести.

Браслет этот не уцелел, но суть не в нем, а в том глубоком течении чувств, которое определяет и дорогу писателя, и память о нем тех, кто любил его и прошел вместе с ним часть его жизненного пути. В «Гранатовом браслете» есть такие строки: «Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга… Ты обо мне помнишь? Помнишь? Помнишь?» Это хорошие, и притом всеобщие строки, они раскрывают не только тему этого рассказа, но и строй чувств самого Куприна.

М. К. Куприна-Иорданская продолжила свои воспоминания; она довела их до дня разлуки с Куприным, разлуки уже навсегда.

Естественно, что во второй части своих воспоминаний Марии Карловне пришлось воспользоваться главным образом письмами Куприна из Франции, письмами, в которых страстная тоска по родине, отчаяние от бессмыслицы эмиграции звучат поистине с трагической силой, и мы, даже по выдержкам из этих писем, познаём, как Куприну — русскому из русских писателей — была непереносимо тягостна жизнь на чужбине.

Марии Карловне Куприной-Иорданской было уже много лет. Но я редко встречал человека такой ясной памяти и твердого ума, и такой иронии по отношению к изъянам, которые нанесло ей время; она была все еще во всеоружии; а физическая слабость не означала слабости духовной.

Хорошо, когда по полной правде можешь написать эти строки уважения к жизни и труду человека. Книге «Годы молодости» дано остаться в нашей мемуарной литературе; но что такое, по существу, мемуарная литература? Можно ли отнести к ней, скажем, «Былое и думы» А. И. Герцена или «Записки моего современника» В. Г. Короленко? Если можно, то не страшно и несколько специальное определение «мемуарная литература». А какие чудеса в познании жизни выдающихся деятелей, и жизни современного им общества, и жизни множества людей, составлявших это общество, людей, нередко одаренных, блестящих, — какие чудеса может сделать благодарная человеческая память!

Думая о книге М. К. Куприной-Иорданской, обращаешься мыслью к верности сердца первой спутницы Куприна, верности, позволившей ей написать книгу не только о годах молодости, но и о годах заката, сызнова духовно соединившего их не только в силу старой русской пословицы, что первая любовь не ржавеет, но и в силу общности духа и глубокого уважения друг к другу.

Только несколько месяцев не дожила Мария Карловна до того дня, когда могла бы держать в руках эту свою книгу.

В. Лидин

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава I

Мое первое знакомство с А. И. Куприным. — Забавная выдумка И. А. Бунина. — Рассказы о А. П. Чехове. — С. Я. Елпатьевский.— Знакомство Куприна с А. П. Чеховым и В. С. Миролюбовым весной 1901 года в Ялте. — Рассказ «В цирке».

В одно из ноябрьских воскресений 1901 года я усиленно готовилась к семинару{2} профессора С. Ф. Платонова. Дверь в комнату была закрыта, и звонка из передней не было слышно.

— Пришли гости, мамаша приказали вам принять, сами они к гостям не выйдут, — скороговоркой проговорила, входя ко мне, молоденькая горничная Феня.

Появление гостей меня удивило.

Моя приемная мать, Александра Аркадьевна Давыдова{3}— издательница журнала «Мир божий»{4} — последние месяцы часто хворала. После смерти Лидии Карловны Туган-Барановской, старшей дочери, которую она страстно любила, у нее обострилась болезнь сердца. Она перестала заниматься делами журнала, никуда из дому не выезжала, отменила вечера и воскресные приемы. Кроме близких друзей, у нее никто не бывал.

Я вышла в гостиную. Среди комнаты стоял Иван Алексеевич Бунин и рядом с ним незнакомый мне молодой человек.