Рэй Брэдбери - Ночная погоня

• Название: Ночная погоня
• Автор: Рэй Брэдбери
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-08-000581-5

Научная фантастика писателей разных стран, объединенная тревогой за будущее, протестом против недооценки экологических факторов, желанием предупредить трагические ошибки, способные сказаться на судьбах будущих поколений жителей Земли.

Содержание:

Е. Ванслова. Предисловие

РАССКАЗЫ

Рэй Брэдбери. И грянул гром… Перевел с английского Л. Жданов

Нильс Нильсен. Ночная погоня. Перевел с датского Р. Рыбкин

Кемень Деже. Третье поколение. Перевела с венгерского Г. Лапидус

А. Лентини. Дерево. Перевел с английского Р. Рыбкин

Томас Сальвадор. Марсуф на планете Спирео. Перевел с испанского Р. Рыбкин

Кордвейнер Смит. Игра с крысодраконом. Перевел с английского Р. Рыбкин

Збигнев Долецкий. Под белыми облаками. Перевел с польского В. Приходько

Лестер Дель Рей. Крылья ночи. Перевела с английского Н. Галь

Збинек Черник. Дорога к началу веков. Перевела с чешского Е. Аронович

Эмио Донаджо. Уважать микробы. Перевел с итальянского Л. Вершинин

Джон Браннер. Заключение о состоянии лунной поверхности. Перевел с английского Р. Рыбкин

Любен Дилов. Еще раз о дельфинах. Перевела с болгарского Т. Прокопьева

Рохелио Льопис. Сказочник. Перевел с испанского Р. Рыбкин

Ондржей Нефф. Моби Дик. Перевела с чешского Т. Осадченко

Джон Эзертон. Нежданно-негаданно. Перевел с английского Р. Рыбкин

Роберт Силверберг. Тру-ру-ру. Перевел с английского В. Вебер

ПОВЕСТИ

Уильям Пауэрс. Нечем дышать. Перевел с английского И. Можейко

Даина Чавиано. Фея на пороге Земли. Перевел с испанского Р. Рыбкин

Вместо послесловия:

Рэй Брэдбери. Зеленое утро. Перевел с английского Л. Жданов

Составитель: Р. Л. Рыбкин

Художник: Е. Флёрова

---

Он сидел в нерешительности, раздираемый сомнениями. С одной стороны, ему хотелось увидеть первое дитя «Муравья» законченным, а с другой — смутная тревога говорила ему, что нужно остановить это чудовище, которое мастерит что-то в гравии. Чудовище? Что за ерунда! Ведь это всего-навсего машина, собственной воли у нее нет!

Между тем «Муравей» с бешеной скоростью завершал своего первенца. Несколько минут он следовал программе. Потом бледные, похожие на две луны глаза снова обратили взгляд на профессора. Многосуставные металлические руки оставили работу, и машина передвинулась метра на два к нему. Испуганный, он вскочил на ноги. Разумеется, программа и на этот раз вернула машину к исполнению ее обязанностей, и опять все как будто бы пришло в норму.

Но если боевой «инстинкт» проявится в третий раз, блокировка может не выдержать, и тогда…

Хотя было холодно, профессора прошиб пот. Могучие щупальца с клешнями, воющий туман лопастей… Если теплоуловители его почувствуют, если машина двинется за ним и его схватит, он будет как мышь в когтях у кошки!

Выключить ее? Рискнуть для этого подойти к ней вплотную? Он стер с лица пот. Запах пота и страха, который исходит сейчас от него, ее электронные чувствилища наверняка уловят и усилят, а потом…

Луна висела высоко над серебристо-серыми вершинами. Вересковые пустоши были залиты ее неярким перламутровым светом. Растерянный, он глядел в безмолвную ночь, впервые сознавая, как он сейчас беспомощен. Да и кто мог бы оказать ему помощь? Чтобы остановить «Муравья», нужна, по крайней мере, пушка!

Он посмотрел на эту напоминающую насекомое машину, которую создали собственные его руки, его не знающий покоя ум. Скоро их будет две, а через двое суток, если он вовремя не прервет процесс их размножения, — миллионы. И тогда бессильна перед ним будет и вся английская армия.

Как же он упустил из виду, что в мозг первого, пробного образца нужно обязательно ввести приказ, автоматически останавливающий робота при первых признаках неподчинения программе? Почему он проявил такое легкомыслие?

Что толку, что он подкрадется к ней с отверткой и ее остановит, если все равно будут другие экземпляры, над которыми не установлен контроль? Как случилось, что эта простая мысль не пришла ему в голову раньше?

Да, пока еще ему приходится иметь дело с одной, пусть совершенно нового типа, но одной-единственной машиной. Любая машина создана для того, чтобы выполнять приказы. Во всяком случае, пока их ей отдают.

Но предположим, что он единственный, кто может остановить первую машину. И… что, если она его теперь убьет?

Ответ простой: тогда, проснувшись послезавтра утром, англичане обнаружат, что их страну захватили несметные полчища тварей из блестящего металла и эти твари остервенело превращают в руины города и, как кроликов, загоняют их обитателей. Ряды сверкающих полусфер протянутся по земле и будут все расти и расти, и наконец этих металлических чудовищ станет миллиарды!

А через неделю, через месяц? Десять миллиардов, сто миллиардов, биллион. Они расползутся по всей планете, спустятся на дно океана, заполнят джунгли, сроют под корень континенты!

Озарение пришло как молния: вот, значит, к каким страшным последствиям привела его работа! Будто он своими руками открыл ящик Пандоры или создал змея, у которого на месте отрубленной головы мгновенно вырастает новая!

До тех пор, пока «Муравьи» не выделят из минералов земной коры весь алюминий, металлическое воинство будет непрерывно расти! А затем, когда следы человека давно уже будут стерты с лица земли, полчища блестящих чудовищ закроют собой всю поверхность опустошенной планеты; не знающие, зачем они существуют, не поддающиеся износу, самовосстанавливающиеся, они обратят взгляд своих бледных глаз-фотоэлементов в небо, к звездам, где еще есть свободное место и есть алюминий…

Он задрожал. Эти кошмарные видения лишали его последних сил. Перед каким мрачным будущим распахнул он двери, какие семена гибели посеял, ведомый слепой страстью исследователя! Во всем виноват он, только он. Ведь Урсула, с ее женской рассудительностью, не раз предостерегала его — о, если бы он вовремя внял ее предостережениям! Но куда там! «Муравей», видите ли, новое достижение техники, а разве можно становиться на пути технического прогресса?

И, твердо решив остановить брезжущий кошмар, профессор Макгатри бежал к роботу.

Пробежал он совсем немного. Бледные глаза-луны «Муравья» обратили на него взгляд в третий раз. А потом машина оставила своего почти уже законченного первенца и покатилась навстречу. Профессор услышал вой вращающихся стальных ножей. Теперь речь шла о жизни и смерти — электронная блокировка рухнула! Только когда остановится его гулко бьющееся сердце, а тело станет холодным и бездыханным, машина вернется снова к своей работе.

Охваченный ужасом, он повернулся и бросился бежать, совсем безотчетно, по направлению к дому. Нужно спрятаться! Нужно, обязательно нужно, чтобы между ним и этой не знающей жалости металлической тварью встали запертые двери его дома!

Но хотя профессор мчался как насмерть перепуганный заяц, «Муравей» двигался быстрее. Поющая фреза неумолимо приближалась к его спине. Все громче чмокали присоски гусениц, отрываясь от земли и камней. В лунно-сером сумраке вокруг него уже трепетал зеленоватый луч прожектора.

Когда воздушный вихрь от воющих стальных ножей уже обдувал ему затылок, профессор метнулся в сторону, за выступ скалы. Радиолокатор и теплоуловитель «Муравья» потеряли след: гранит прикрыл его. Профессор вжался в скалу и попытался дышать тише. Немного поодаль светилось теплым золотым светом окно его дома, звезда надежды. Всего триста метров, и он спасен!

Чмокая присосками и завывая, «Муравей» начал кружить у скалы. Из-за ночного ветерка, налетавшего порывами, машине трудно было улавливать тепло, исходящее от человеческого тела, однако она слышала стук громко бьющегося сердца. «Муравей» разыскивал свою жертву.

Но профессор теперь мог отдышаться. Он лихорадочно перебирал в уме все возможности. Нужно противопоставить холодной, молниеносно-быстрой электронной логике машины свои, человеческие фантазию и смекалку! Еще есть надежда, что он доберется до своего дома живым. Там и сям из вереска поднимаются замшелые валуны. Они станут этапами его спасения. Может, он все-таки перехитрит робота.

И тут он оцепенел от ужаса. Домой? Как такое могло прийти ему в голову? Ведь дома Урсула и дети. «Муравей», едва почуяв теплые, беззащитные тела, разнесет дом в щепы. Чтобы он отдал их на растерзание чудовищу, которое он, и никто другой, пустил гулять по свету? Нет, любыми средствами, но он должен увести «Муравья» прочь от дома — например, в горы. Может, заманить машину в пропасть? Или разбить, сбросив на нее каменную глыбу? Любым способом, но он должен обезвредить ее!

Не зная, как поступить, он оторвал взгляд от теплого света в окне и остановил его на темном массиве хребта Бен-Аттоу в нескольких милях отсюда. Да, пока ему еще только предстоит избавиться от этой неумолимой ищейки, которая не знает усталости и никогда не бросает след. Не только у его семьи — нет, у всех семей, спящих сейчас спокойно во всей Шотландии, есть право требовать, чтобы он вступил в борьбу с результатом своих изобретательских дерзаний. Причем недостаточно только увести проклятую тварь по темным вересковым пустошам куда-нибудь в сторону. У него даже нет права потерпеть поражение в этой неравной борьбе. Ибо что будет потом? Уж он-то хорошо знает! Не он ли сам заложил в электронный мозг робота программу, определяющую его поступки?

Едва только он, Малькольм Макгатри, умрет и остынет, это одержимое жаждой деятельности исчадие ада вернется к своему незаконченному детищу и доведет работу до конца. У второго «Муравья» будут те же, что у первого, «чувства» и «инстинкты» и та же взорванная блокировка между рабочим и боевым «инстинктами». Первый «Муравей» начнет дробить гранит в скалах и добывать из него торий, а добыв, вставит в своего потомка пышущее жаром радиоактивное сердце.

Потом? Повторится все сначала. Через два часа будет четыре «Муравья». Будет негромкое гудение, мигание прожекторов, лихорадочная работа — электромеханический завод среди вереска, где так редко появляются люди.

А завтра вечером, повинуясь вложенному в них «инстинкту» миграции, первые тысячи поползут во все стороны. Они найдут его дом, уничтожат всех, кто живет в нем, и поползут дальше, искать новые жертвы. Послезавтра утром четверть миллиона сверкающих металлических бестий разрушит до основания ближайшие шотландские городки — Килданан, Аллапул, Дорнок. А к полудню этот все разрастающийся поток хлынет в ничего не подозревающую Англию…

Как безумный он бросился прочь от валуна, за которым укрывался, и побежал к предгорьям Бен-Аттоу. Поблескивая в лунном свете, «Муравей» повернул и понесся вслед за профессором.